Александр Лонс - Куколка

Я молчал и слушал, а Маша продолжала:

— Сейчас у этого садика скверная репутация, и обычные люди сюда редко заходят. Но раньше место было популярное, культовое даже. Говорят, что листья самих деревьев тянутся к центру клумбы, а когда идолов хотели перенести в другое место, все деревья вдруг тут же завяли. Еще люди рассказывают, что когда у одного из работников музея тяжело заболела дочь, то, уже отчаявшись, отец пришел просить помощи у заморских богов. Он разрезал себе палец и окропил кровью одну из скульптур. Ацтеки и майя не стеснялись приносить кровавые жертвы. Дочь на следующий же день пошла на поправку. Уверяют, что вот это — Шипе-Тотек, бог посевов и весеннего цветения; вон там — богиня Уиштосиуатль, соляная женщина, жена бога Опочтли покровителя рыболовства и охоты; за ней заставляющий всех расти бог дождя и грома Тлалока. Там дальше — Тескатлипока, «курящееся зеркало», бог ночи, холода и колдовства. Еще говорят, что при них невозможно говорить неправду, солгавшего постигнет неминуемая кара. Таких мест не так уж много теперь…

— А почему…— начал было я, но она перебила.

— Погоди. Когда я училась в Художке, мы сюда ходили и рисовали их, а потом нам рассказали все эти истории. На самом деле каменных идолов, которым поклонялся исчезнувший народ, обнаружили в Южной Америке, в Колумбии, где они охраняли входы в подземные гробницы. Некоторые изваяния достигали пятиметровой высоты.

— Да, но здесь-то они сравнительно небольшие, метр-полтора. Как садовые скульптуры смотрятся…

— Ты слушай дальше. Это не настоящие идолы, а всего лишь копии. Был такой путешественник по фамилии Степпель. Вот он-то с тех самых колоссальных изваяний собственноручно гипсовые слепки и снял: не по силам ему было перевозить такие громадины в Европу из Америки. Да и техника тогдашняя не позволяла. По слепкам Степпеля в Германии изготовили уменьшенные бетонные копии, что и привезли в Санкт-Петербург в тысяча девятьсот тринадцатом году. А коль скоро статуи хоть и выглядели устрашающе и зловеще, но являлись по сути лишь уменьшенными слепками оригиналов, то ставить их в экспозицию руководство музея не возжелало. Идолов засунули в подсобный сарай, где те и пролежали всю Первую мировую войну, революцию, кровавые двадцатые-тридцатые годы. Затем пережили Блокаду и послевоенную неразбериху. Лишь в шестидесятых годах прошлого столетия этих истуканов достали на белый свет и установили во дворе Кунсткамеры. Вот в этом самом месте. Решили, что так оно лучше — надо же с ними что-то делать, не набережные же бетонными слепками украшать по соседству с гранитными сфинксами.

— А что? На той набережной они выглядели бы вполне ничего, — высказал свое мнение я.

— Ну, тем не менее, поставили вокруг клумбы.

— Как говоришь, зовут эту «соляную женщину»?

— Уиштосиуатль. Покровительница солеваров и торговцев солью, жена бога Опочтли.

— Как ты только помнишь такие имена? Зачем тогда, спрашивается, устраивали дорогостоящую экспедицию, заказывали копии у немцев? Да накануне мировой войны?

— Вот! Интересный, знаешь ли, вопрос. Правильно сделанные копии сохраняют часть силы оригиналов. Это и есть самое любопытное. Как я тебе уже говорила, в присутствии этих божеств категорически нельзя лгать, чем и пользовались раньше ревнивые девушки, любыми способами таскавшие в этот садик своих кавалеров, дабы устроить допрос с пристрастием. А тогда, в самом начале двадцатого века, этих богов привезли сюда по приказу Николая Второго, который, несмотря на свое православие, верил во всякую мистику. Государь прослышал о способностях этих истуканов, и решил использовать в своей политике. В воздухе уже пахло войной, несмотря на внешне дружеские отношения с Германией обстановка накалялась, вот и возжелал государь установить этих божеств, где надо. Намеревался привести туда кайзера Вильгельма — «кузена Вилли», как он его называл, — и уговорить на Россию не нападать. Кайзер как раз тогда посещал Санкт-Перербург. Но вместо этого идолов заперли в сарае, где те и пролежали полвека, да и с кайзером как-то не очень получилось…

— Что-то пошло не так, как я понимаю?

— Правильно понимаешь. Когда Германия объявила России войну, уже давно в силу вошел Распутин, а он категорически запрещал что-либо делать с этими идолами, а словам «старца» царь всегда верил. Зато сам Распутин имел в деле личный, сугубо меркантильный интерес.

— Потрясающая история! По ней надо исторический или приключенческий роман писать. С драками, расследованиями, погонями и постельными сценами…

— О, кстати. Про постельные сцены. Еще в пятом классе любила я читать разные взрослые романы, которые потихоньку таскала у матери. Некоторые из этих книг ну очень нравились, по нескольку раз перечитывала. А когда пришло время, и мать с отцом собрались переезжать, стали они перебирать и выкидывать ненужное им барахло, и эти книги пропали. Нигде не было. Я прямо вынесла мамульке с папулькой мозги: где романы? Куда дели? Как какие? Ну, как не помните — там такой мужик по имени Слэш с одной стремной бабой жил, на бирже играл, все промотал, так он на ее сестре потом женился. Или вот в другой книжке про известного комика, который стал инвалидом, а жена его утопила. Мамулька просто в шоке была. Смотрела на меня диким взглядом. Что, мол, за хрень я несу, и почему я вообще все это читала. Достала мне какую-то растрепанную пошлую книжонку в мятой бумажной обложке со словами: «на, отстань». Но все равно назавтра я пролезла в подвал, перерыла там все коробки и нашла таки мои любимые книжки. Совершенно психиатрическая история, такое только со мной могло случиться.

— Знаешь анекдот? — усмехнулся я, — Журналист берет интервью у известного психиатра, прославившегося своим литературным творчеством и незаурядным писательским даром. Кроме всего прочего спрашивает, какой тест считается достаточным условием для выписки. «Единственного такого теста не существует, мы используем разные системы и приемы, — говорит врач. — Например, такой. Наполняем ванну, кладем рядом ложку и большую кружку, а потом просим освободить ванну от воды». «Ну, ясен пень, — усмехается журналист, — всякий нормальный человек выберет кружку». «Нет, — возражает доктор, — всякий нормальный человек вытащит пробку из ванны».

— Тогда я точно ненормальный человек. В условиях задачи не было пробки. Может, это была ванна без слива? Недаром некоторые люди уверяют, что я выгляжу странно, и веду себя неправильно.

— А люди вообще склонны преувеличивать то, насколько их внешний вид или действия заметны для окружающих. Ты — не исключение. Поскольку человек большую часть времени сфокусирован на себе самом, ему кажется, что люди вокруг обращают на него куда больше внимания, чем на самом деле. А на самом деле почти всем плевать на тебя. Им без разницы, как ты выглядишь и как себя ведешь. Не нарушаешь их покой, и ладно.