Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

А изучать их – черт голову сломит.

Прямо сейчас я погрязла в ежегодном финансировании Имения и могу точно сказать: денег туда выделяется ну очень много. Но так и должно быть. Каждый, кто выпускается оттуда в свои девятнадцать, обладает подготовкой, равносильной той, что дает хороший университет и суровая военная служба, и вдобавок к этому он получает как можно более полное умение управлять своим даром. Бюджет должен предусматривать содержание объектов лучшей государственной школы страны, оборудования для диагностики и испытания широкого спектра сверхчеловеческих способностей, жилья для учащихся – генетически нестабильных людей, зарплату для самых квалифицированных и самых прогрессивных учителей в мире, а также для охраны, следящей за тем, чтобы все хранилось в секрете. Не говоря уже о курсах психотерапии для всех нуждающихся.

Я рассказываю это тебе потому, что после многих недель въедливого изучения прохождения денежных средств я нашла еще одно нарушение. И на этот раз достаточно крупное, чтобы оправдать мое убийство.

И как только приму аспирин, я собираюсь его расследовать.

Твоя страдающая от головной боли

Я

– Что ж, здесь будет получше домашнего сэндвича, который я принесла себе на работу, – заметила Мифани после того, как их отвезли в самый престижный ресторан в Сити и посадили в солнечный бассейн.

– Шонте – интересное имя. Оно сокращенное от чего-то?

– Насколько я знаю, нет, – ответила американка. – А твое сокращенное?

– Мифани? От чего оно может быть сокращенным?

– Да бог его знает. Имена бывают такие странные. Особенно выдуманные.

– А твое выдуманное? – спросила Мифани с любопытством.

– Нет, – ответила Шонте.

– Тогда что это за имя такое?

– Ну, Шонте пришло из французского, – ответила американка, принимая бокал вина у угодливого официанта.

– А что насчет Петоски? На польку ты не похожа.

– На языке чиппева это значит «восходящее солнце». Но ничего, моя фамилия всех путает.

– Ты по крайней мере можешь быть более-менее уверена, что правильно ее произносишь.

– Ага, а Мифани из какого языка пришло? Это что-то шотландское?

– Валлийское.

– Правда? Я ничего не знаю по-валлийски, – непринужденно сказала Шонте.

– Нет, я тоже.

– А родители тебе ничего не рассказывали о твоем происхождении? – отвлеченно спросила американка, снова подманивая к себе официанта. – Мои постоянно рассказывают мне всякие культурные и этнические традиции. Вообще мы лучше возьмем целую бутылку. – Последнее она сказала официанту, который сегодня уже явно наработал на чаевые.

– Я своих родителей толком не знаю, – ответила Мифани, аккуратно поправляя солнечные очки.

Терраса этого ресторана была единственным местом в Лондоне, где можно было отобедать на таком солнце. Воздух здесь был прохладный, но работали весьма изысканного вида обогреватели. Обычно, чтобы получить здесь столик, требовалось быть кем-то известным, но Ингрид каким-то образом удалось установить прекрасные отношения со всеми рестораторами в Сити. Когда Мифани и Шонте сюда пришли – одна с кредиткой, которая выглядела так, будто сделана из настоящего золота, а вторая похожая на нубийскую богиню, – их быстро посадили на удобное место, прямо перед шумной группой кинозвезд, которые, судя по всему, ждали официанта уже минут десять.

– Ты не знала своих родителей? – повторила Шонте.

– Нет, меня забрали у них, когда мне было девять, – проговорила Мифани, дерзнув попробовать вина.

– Боже, я и забыла. Тогда ведь ты сюда и попала, верно? – спросила Шонте в ужасе.

– Угу, – подтвердила Мифани.

– Знаешь ли, не хочу показаться грубой, – осторожно начала Шонте, – но у меня как-то в голове не укладывается, что вы забираете детей у их родителей.

– Такова традиция, – ответила Мифани, останавливая выбор на блюде с длинным, подробным описанием в меню. Раз уж она собиралась израсходовать солидную сумму со счета Шахов, то ей хотелось, чтобы шеф-повару пришлось потрудиться. – Люди вроде нас считаются собственностью народа.

– Ну, у нас в Штатах была похожая традиция. Люди были собственностью. Но потом случилась небольшая войнушка, и традиция закончилась.

– Конечно, – проговорила Мифани.

В этот момент появился официант и принял у них заказы – это заняло больше времени, чем обычно, потому что и Мифани, и Шонте решили прочитать вслух все описания блюд целиком.

– Так значит, родителей ты не помнишь? – спросила Шонте, как только официант проковылял прочь, нагруженный их кулинарными характеристиками.

– Нет, совсем, – проговорила Мифани, ничуть не соврав.

– И тебя это не беспокоит? – спросила Шонте.

– Не особенно, – ответила Мифани, пожимая плечами. Она немного задумалась, что по этому поводу чувствовала Томас. – А ты как оказалась в Кроатоане?

– Я рано прошла испытание. В Штатах есть целая программа, очень продуманная. Ведь у нас обнаруживают так мало одаренных, что нельзя упускать любые возможности. В общем, мои родители оказались во Флинте, Мичиган. Бывала там? – вдруг спросила она.

– Вроде слышала, – ответила Мифани. – Это не там в прошлом году видели единорога?

– Не-а, это был Ист-Лансинг, – небрежно сказала Шонте. – В общем, когда я была маленькой, родителям со мной туго приходилось, особенно учитывая, что в семье было трое детей.

– Нас, кажется, тоже было трое, – вспомнила Мифани.

– Да ну? И какой ты была – старшей, младшей?

– Точно помню, что была средним ребенком, – ответила она.

– А я была старшей, – сказала Шонте. – Хотя мы и не голодали, особого достатка тоже не чувствовали. И тут родители вдруг получают вполне себе официальное письмо.

– Из правительства?

– Нет, из какой-то очень дорогой школы-интерната в Нью-Гэмпшире, которая предлагала бесплатное проживание, обучение и питание.

– Ну, неплохо, – сказала Мифани. – Хвала небесам за добропорядочность сверхъестественного департамента американского правительства. – Она словно использовала беззлобный сарказм в качестве тупого инструмента. – Но чем эта система этичнее нашей?

– Тем, что у моих родителей был выбор. У твоих, насколько я поняла, не было.

– Да, хотя и у нашего подхода есть определенные преимущества. Или у вас есть еще какие-то льготы?

– Я ездила домой на каникулы, – ответила Шонте.

– Ну да, здесь ты меня уделала, – признала Мифани.

Еда оказалась восхитительной. После десерта они обсудили тонкости организационных мер безопасности своих стран, а потом их повезли обратно в Ладейную.

– Ладья Томас, – проговорил водитель, – похоже, протестующие решили установить баррикаду перед входом на парковку. Наша охрана сейчас пытается ее отодвинуть, но это может занять некоторое время.