Коллектив авторов - Гемини [litres]

Веррис собирался позвонить начальнику полиции сразу же после приземления самолета с Генри Броганом, но его отвлек неожиданный подростковый кризис сына. Крайне важно не дать Митчеллу с его увальнями мешаться под ногами на поле боя. Если кто-то из них пострадает, окружные власти начнут расследование, и куда оно заведет, никто не возьмется предсказать. По меньшей мере, масса неудобств гарантирована.

Веррис нажал кнопку на гарнитуре рации.

– Господин Митчелл? Это – Клэй Веррис. Придержите ваших людей. Мы ведем бой с группой террористов, представляющих собой потенциальную биологическую угрозу.

– Твою мать! – вырвалось у Митчелла в нарушение всех инструкций о переговорах на полицейских радиочастотах. Веррис не собирался на него жаловаться.

– Федеральные власти уже поставлены в известность.

– Вас понял. Держите меня в курсе, Клэй.

– Так точно, сэр, – ответил он таким тоном, словно говорил «таков мой долг». – Я вскоре представлю вам отчет. Благодарю вас.

Клэй отключился прежде, чем Митчелл успел поблагодарить «Гемини» за спасение Гленвила от злобных террористов или начал предлагать помощь. Впрочем, последнее было маловероятно. Когда нужно сделать так, чтобы гражданские не лезли, куда их не просят, достаточно упомянуть потенциальную биологическую угрозу, и их как ветром сдует. Даже наблюдать не станут. Никто в трезвом уме не желает оказаться рядом с зараженным вирусом Эбола. Что если он чихнет, а ты стоишь по ветру? Митчелл, поди, забился под кровать с трехлитровой банкой антисептика для рук и пятилитровым бочонком бурбона.

Вот только где черти носят Младшего?

Генри и Дэнни лежали на земле под прикрытием перевернутых мусорных баков, солдаты «Гемини» выстрелами не позволяли поднять голову. Может быть, после того, как Младший не справился с заданием, Веррис решил прийти и расправиться с ними лично? В любом случае у Генри было достаточно времени, чтобы на слух определить позицию каждого стрелка. Он знаками объяснил свой план Дэнни и был рад, когда девушка быстро его поняла.

Они молча, только шевеля губами, отсчитали: три, два, один.

Вперед!

Встав спина к спине, они быстро поразили свои цели – три, два, один.

«Ага, пулемет не ровня меткому стрелку», – мысленно сказал Генри. Они с Дэнни перебежали к соседнему зданию. Новое здание было покрупнее и покрепче магазина спиртного, огнем из М134 его не развалить. Генри выстрелом сбил замок, но как только он открыл дверь, раздался еще один выстрел. Дэнни вскрикнула от боли и упала на колени, в бедре зияла неровная, кровоточащая дырка.

Генри оглянулся на магазин спиртного и увидел, что один из бойцов выполз из-за мусорного бака и снова целится.

С яростным восклицанием Генри всадил пулю в лоб солдата, потом втащил Дэнни в дом.

Плечо Младшего чертовски болело. Когда он выкатился из джипа, огнестрельная рана снова открылась. Спасибо криворукой медичке, обрабатывавшей рану на борту самолета.

Младший попросил ее извлечь чертову пулю и закрыть дырку. Она же настаивала, чтобы он разделся и надел больничный халат. Он не собирался идти к отцу в чертовом больничном халате. Медичка до хрипоты спорила с юношей о гигиене и стерильности, доведя его до белого каления. В конце концов, он сам выковырял пулю острием боевого ножа. А медичке сказал, что если откажется зашивать рану, он и это сделает сам – с помощью швейной иглы и нитки для чистки зубов.

Младший ждал нового наезда, но врачиха всего лишь обреченно вздохнула и попросила, чтобы он хотя бы снял рубашку – одну рубашку, которую потом может снова надеть – и лег. Вместо швов она использовала клей, но все равно сделала инъекцию лидокаина, – он не успел ее остановить. Врач сделала еще несколько уколов, сказала, что антибиотиков, однако Младший почуял, что там было что-то еще – боль сразу же пошла на спад.

Медичка, вероятно, считала, что оказывает добрую услугу. На самом деле медикаменты только мешали управлять ощущениями. Действие болеутоляющих средств начало заканчиваться, а привычные методы сдерживания боли не срабатывали. Таблеток с собой ему тоже не дали, так как подразумевалось, что он по прибытии сразу же отправится в лазарет к настоящему врачу, как будто он какой-то неженка-гражданский, требующий госпитализации из-за пустяковой раны!

И все же не следовало лезть на крышу масонского храма с больным плечом. Однако Младший знал: его отец стоит там, наблюдает, чтобы все видеть лично. В другом месте его не достать – предупредит охрана.

Боль еще терпима, юноша почти полностью ее отодвинул, теперь она скорее была фоновым шумом, чем ревущей сиреной. А вот настроение испортилось, в этом состоянии ему претило выслушивать всякое дерьмо вроде «ах, как я тебя люблю, сынок!». Особенно после выстрела из РПГ.

Один вид Верриса, стоящего на возвышении и взирающего на Гленвил сверху, что твой фельдмаршал, решающий судьбу мира на поле брани, вызывал у Младшего острое желание дать ему в морду.

«Хрен тебе!» – подумал Младший, вытаскивая пистолет.

– Останови своих людей, папа. Немедленно!

Веррис обернулся, увидел оружие в руках сына и буквально просиял.

– Ты правильно поступил, что ушел от Брогана.

– Я струсил! И меня от этого тошнит!

Мнимый отец покачал головой.

– Я слишком много от тебя требовал, – произнес он успокаивающим, миролюбивым тоном. Отец в который раз его обрабатывал . Младшему захотелось ему врезать. – Теперь я это вижу. Однако это вовсе не означает, что ты…

– Он не заслужил, чтобы в него стреляли из гранатомета, папа! Никто из них не заслужил.

– Какая разница, что он заслужил? Он должен умереть, – ответил Веррис все тем же бесконечно миролюбивым тоном, но с легким намеком на то, что его терпению существует предел.

– Ты отзовешь этих клоунов или как? – спросил Младший. Пульс в плече стучал, словно у него появилось второе сердце, разгоняя по телу волны яростной боли.

– Нет. Но это можешь сделать ты. Сделай выстрел и займи мое место – и все дела.

Веррис развел руки в стороны. В одной руке он держал рацию.

Что за херня? Младший смотрел то на Верриса, то на рацию. Отец предлагает, чтобы он убил его? Младший допускал, что с отцом придется вступить в рукопашную, оглушить его. Но чтобы убить? Неужели он не шутит? Не может же он желать собственной смерти?

Многие годы Веррис был резок, суров, неуступчив, властен, деспотичен и подчас беспощаден, но в этом всегда прослеживался определенный смысл, пусть даже извращенный, как, например, в его стремлении уничтожить Генри. Дикость. И вся эта затея с клонированием тоже полная шиза, однако до сих пор Младшему удавалось уследить за ходом мыслей отца. До сего момента.