Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

Информации было мало, очень мало. Обрывочная запись в дневнике, пометка на полях атласа, рисунок на бумажной салфетке… Перед Томасом открывался целый мир обрывков, огромная мозаика из сотен крохотных кусочков разных цветов и размеров. Утомленное воображение рисовало молодому ученому огромный крутящийся шар из крохотных осколков, что висел в черной пустоте. И от некоторых осколков к другим тянулись едва заметные ниточки, что порой пересекались друг с другом. Факты, записи, события, догадки… И всего то нужно было взять эти соединенные нитями кусочки и приложить к другим, чтобы посмотреть, как они сочетаются между собой.

Прикрыв глаза и полагаясь только на собственную память и воображение, Томас сделал это. Сложил куски мозаики. Разобрал их, и сложил по новому. А потом, открыв глаза, начал заново раскладывать бумаги на столе.

Теперь Томас был уверен — перед ним, на самом деле, два проекта. Один, касающийся огромных механизмов, несомненно, являлся проектом самого Макгрегора. Другой, окрещенный Левиафаном благодаря меткам на папке, был, вероятно, проектом коллективным, и служил для Макгрегора лишь ориентиром в его собственной работе.

Прежде всего, Томас разобрался с трудом Макгрегора. Ему было посвящено большинство записей, и молодому ученому удалось, хоть и не без труда, повторить ход мыслей профессора. Он, как, оказалось, работал над проектом гигантского погрузчика, что должен был переместить чудовищный вес с одного места на другое. Четыре стрелы, две подъемные платформы, паровые двигатели, стыковочные мачты. Собственно, ничего удивительного в этом не было — похожие механизмы разгружали корабли в порту и разводили Лонбургские мосты. Интерес вызывали лишь размеры механизма и его мощность. Похоже, перед профессором стояла задача переместить какую‑то глыбу размером с небольшой садовый домик. Скорее всего, ее надо было поднять с транспортной платформы, и опустить в какую‑то дыру, причем сделать это надо было быстро и крайне осторожно — судя по пневматическим рессорам и компенсаторам. Более того, эту глыбищу нужно было очень точно установить на заданное место. Тут и начинались странности — именно здесь начинала прослеживаться связь с другим проектом.

Лихорадочно перекладывая с места на место шершавые листы дешевой бумаги, покрытые кляксами, Маккензи вновь и вновь пытался сложить эту странную головоломку. Четыре огромных провода для подведения тока. Сначала он принял их за подводку к электрическим двигателям, двигающим конструкцию Макгрегора. Но оказалось, что погрузчики работают от паровых двигателей, а электричество подводится к той платформе, что должна нести на себе груз. Куда идут провода, откуда? Пробел. Этим занимался кто‑то другой. Макгрегор лишь включил провода в свою систему, оставив им место внутри своих механизмов. Платформа — неровная. Скорее это пятиугольник, и в каждом углу что‑то находится. Люди? Какого дьявола тут делает статья Комаровского об исследованиях влияния тока высокого напряжения на нервную систему человека? Почему на ней пометка «важно»? Почему на платформе оставлено место еще для пучка проводов, и на кой черт прямо под рисунком платформы нацарапана формула из органической химии? Она повторяется вот на том листке, что уже сплошь покрыт подобными формулами и какими‑то латинскими фразами, совершенно лишенными смысла! Да еще и в стихах. Просто какой‑то сатанинский ритуал!

Резко выпрямившись, словно он опять на занятии по математике получил линейкой по рукам за невнимательность, Томас на секунду застыл, прикрыв глаза. Потом открыл их и принялся лихорадочно рыться в бумагах, разыскивая крохотный рисунок от руки, встречавшийся ему раньше. Что‑то пятиугольное, электрическое освещение, странные символы из неорганической химии плюс какие‑то расчеты по силе тока… Нет. Нет! Это не здесь. Это в тех бумагах, что остались дома. Это… это действительно выглядит немного странно. Алхимия? Магия? Колдовство? В исполнении ярчайших умов Лонбургского Университета? Что за глупости. Просто… это все так сложно, что он, Томас, элементарно чего‑то не понимает. Ему не хватает знаний и опыта в смежных областях. Не говоря уже о том, что перед ним вовсе не научная работа, а крохотные обрывки информации. Поэтому стройные и логичные — наверняка — работы настоящих гениев вызывают у него ассоциации с магией и волшебством. Бедняга Хиллман! Он тоже ничего не понял, вот откуда разговоры о дьявольщине и божьей каре. Но какого черта это все означает? Что это за проект, что это за знания? И, неужели, это действительно убило их? Всех. В том числе и Макгрегора?

— Томас!

От громкого крика Томас резко вскинул голову, дернулся, и чуть не слетел со стула. С удивлением он взглянул на Эмму, что, оказывается, стояла прямо перед ним. Чуть наклонившись, упираясь руками в полированной столешницу, девушка с тревогой смотрела на молодого ученого.

— Я же говорил, крикните погромче, — сказал Никлас, снова устроившийся в кресле у журнального столика.

— Почему громче? — растерянно произнес Томас, оглядывая комнату, где появилось подобие порядка. — Что случилось?

— Я звала вас, а вы не отзывались, — сказала Эмма, не отводя взгляда от лица ученого. — Это было немного… странно.

— Ничего, все в порядке, — быстро произнес Томас, отшвыривая смятый листок. — Я просто немного задумался.

— Немного, — фыркнул охотник за головами, успевший снять свою куртку и явить собеседникам изящный черный жилет, — вы битый час пялились в стену, а потом так шустро начали перебирать бумаги, что я думал, они вспыхнут у вас в руках.

— Просто задумался, — упрямо повторил Томас, откидываясь на спинку стула и растирая щеки горячими ладонями. — Ничего, так бывает.

— Вы что‑то нашли? — серьезно спросила Эмма. — Что‑то важное?

— Да, пожалуй, нашел, — медленно произнес ученый, прикидывая, стоит ли сейчас пускаться в рассуждения о магии и колдовстве. — Кое‑что о работе самого профессора. Но не уверен, связано ли это с его смертью, простите Эмма.

— Ничего, — мягко сказала она и выпрямилась. — Пожалуй, джентльмены, нам пора подвести итоги нашего расследования.

Томас, пришедший в себя, незамедлительно поднялся на ноги, бросив косой взгляд на охотника, вальяжно развалившегося в кресле. Тот уловил намек и тоже поднялся, перекинул свою куртку через руку и подошел к столу.

— Присаживайтесь, мисс Макгрегор, — пригласил Томас, отодвигая свой стул. — Вам будет удобнее за столом.

— Вовсе нет, — тут же отрезала девушка. — Хватит носиться со мной, как с принцессой. Я — будущий инженер, механик. Извольте обращаться со мной как с коллегой, а не как с избалованной курицей. Хватит с меня и полиции.