Роберт Беннет - Город клинков

– «Лучшие годы»? Да ты смеешься надо мной. И странно такое слышать от человека, который сражался за эту должность.

– Точно. – Он пододвигает ей бокал, берет свой и прижимает к виску. И вздыхает. – Зато ты теперь понимаешь, какие проблемы у нас тут то и дело возникают. Точнее, проблемы, которые я унаследовал от предшественника. И, поверь, это дело – еще не самое неприятное.

– Я так поняла, что ты хочешь мне кое-что поручить, Лалит.

– Не забывай – я старше по званию. – Он иронично улыбается и постукивает по полоскам на вороте мундира.

Бисвал – генерал третьего ранга Сайпурской армии, а Мулагеш – четвертого, самого низкого. И Мулагеш прекрасно понимает, что ей присвоили это звание только потому, что Шара хотела видеть ее в военном совете. Туда не допускают офицеров ниже по званию. Впрочем, в Галадеше цветет и пахнет кумовство, так что сейчас в армии генералов и полковников больше, чем капитанов и лейтенантов.

– Правду говоришь. – Она отпивает из своего бокала. Вино кажется ей уксусом. – Я также знаю, что не хочу на твою должность, поэтому сделай милость – будь старше меня по званию и дальше.

Он вздыхает:

– Хорошо. Но я имел в виду другое. Когда я упомянул об утечке и о том, что из крепости таинственным образом исчезают материалы и оружие… одним словом, мы уже с таким сталкивались.

– Я так и поняла.

– Полтора года назад на поезд, следовавший из форта Хаджи в форт Лок, напали горцы. Они завалили бревнами рельсы, и поезду пришлось остановиться. А вез он, этот поезд, здорово много оружия, амуницию – и взрывчатку.

– Проклятье.

– Да. Мой предшественник предпринял решительные действия и сумел отбить бо́льшую часть вооружения и амуниции, а также всю взрывчатку. Ну или он так думал. А погиб он, кстати, как раз в ходе этой операции. Но в прошлом месяце мы провели инвентаризацию и обнаружили, что пятнадцать фунтов взрывчатки, которые мы отбили, – вовсе не взрывчатка. Это «куклы» из песка и глины.

– Проклятье.

– Да. И мы не знаем, когда их подменили. Возможно, это сделали мятежники. Но вот теперь ты нашла то, что нашла, и я думаю, что кто-то мог подменить их здесь, в крепости.

– Ты полагаешь, что если кто-то мог вынести из крепости секретный тинадескит, – говорит Мулагеш, – то он мог бы сделать то же самое со взрывчаткой.

Он кивает, стальные серые глаза ярко вспыхивают.

– Именно. А мне довольно проблем и вне крепости. Если у нас завелась здесь крыса…

– А мне что нужно делать? Я не хочу перебегать дорожку Надар – я и так уже ее достаточно расстроила.

– Я тоже этого не хочу, – подтверждает Бисвал. – Надар – прекрасный офицер, как раз для кризисных ситуаций. Нет, я хочу, чтобы ты вместо меня поговорила с главным инженером ЮДК.

– Вот оно что, – понимает Мулагеш. – Харквальдссон. Ты считаешь, что гавань под угрозой.

– Да, именно так. Пятнадцать фунтов взрывчатки в руках у мятежников… Поэтому я держусь постоянно настороже, пытаясь вычислить уязвимые места. А уязвимых мест в гавани очень много. Не первый раз пытаются осуществить диверсию. Несколько месяцев назад снайпер уже стрелял по нашему честолюбивому и молодому главному инженеру. Он промахнулся, а охрана ЮДК сработала быстро и обезвредила его. Но все равно – я опасаюсь.

– Почему ты не хочешь поговорить с ней сам?

– Я с ней… – Он ворчит и снова упирается взглядом в окно. – В общем… я с ней не в лучших отношениях. Она очень многого от нас требует. А я отказываю ей. И каждый раз, когда мы встречаемся, все начинается по новой. Но я хочу, чтобы она отнеслась серьезно к этой угрозе. Возможно, кому-то со стороны будет легче убедить ее.

– У меня с ней тоже не так-то все гладко, – вздыхает Мулагеш. – Но я в любом случае должна с ней поговорить. Хорошо, я возьмусь за это.

– А через пять дней у нас встреча с предводителями племен, – продолжает Бисвал. – К тому времени они будут знать, что в Пошоке совершено убийство. Я хочу, чтобы ты присутствовала при встрече.

– Для чего? Чтобы выступить как свидетель?

– Нам пока не о чем свидетельствовать. Нет, я просто хочу, чтобы ты посмотрела, как там и что. В Мирграде ты часто говорила с местными. Возможно, заметишь что-то необычное. Есть шанс, что на встрече будет присутствовать тот, кто ответственен за пропажу взрывчатки. И, возможно, тинадескита тоже.

– Лалит, я мысли читать не умею.

– Это лучше, чем ничего. А у нас по всем пунктам «ничего». – Он мрачно оглядывает свой бокал и осушает его. – Харквальдссон прислала нам новые графики. До окончания работ в гавани – три месяца. А через два года там будет порт. Она говорит, что самое сложное – это расчистить гавань. Они годами над этим бились. И с инженерной точки зрения это так и есть. Но меня беспокоит то, что будет дальше.

– Дальше?

– Какими усилиями мы сможем поддерживать тут мир? Как долго мы здесь пробудем? – Он бросает на нее горький взгляд. – Не все мы достохвальные герои, как ты, Турин. Мы не переезжаем с места на место, как ты. Кто-то отсюда уедет, и скоро уедет, Турин. А я – нет. И я полагаю, что мы с частью гарнизона останемся в Вуртьястане на долгое-долгое время.

Я слышал, что раньше она говорила. Еще мне сказали, что другие Божества видели ее лицо, ее глаза, улыбку и она говорила с ними – иногда дружелюбно.

Но теперь она молчит. Я видел только ее странную холодную маску – и как же я ненавидел это безмятежное выражение, эту пародию на лицо. И вечное молчание ее безглазого взгляда.

Императрица могил, Королева горя, Та, что расколола мир надвое.

Я надеялся, что никогда не услышу голоса Вуртьи.

Из воспоминаний святого Киврея, жреца и 78-й супруги-мужа Жугова, примерно 982 г.

Мулагеш направляется в частный клуб ЮДК не в самом радужном настроении. У нее нет ответов, зато то и дело возникают вопросы, один другого сложнее. Сначала она ломала голову над тем, как Сумитра Чудри могла предсказать эти убийства до того, как они случились. Теперь у нее из головы не выходят слова Гожи…

Невысокая женщина. Наглухо замотанная в плащ.

Чудри приехала сюда восемь месяцев назад. Убийство в Гевальевке случилось семь месяцев тому назад. А еще через два месяца Чудри исчезла. Все одно к одному – и все же кто поручится, что Чудри сейчас не прячется в Вуртьястане?

Так, не будем спешить с выводами. Она распахивает дверь. Выводы напрашиваются, но все равно не будем спешить.

Она садится, и дрейлингский юноша с тонкими усиками выскальзывает из потайной двери и ставит перед ней тарелку: печенье, ассорти копченой и присоленной рыбы и какое-то темно-зеленое месиво, которое Мулагеш не опознает да и не хочет опознавать как суп.