Мехтильда Глейзер - Эмма, фавн и потерянная книга

– Исследованиями? Ты о чем?

– В общем, – сказал Дарси. – За последние недели я не раз видел ее в западном флигеле. Кажется, ее очень интересовали картины в галерее предков. И книги. Шарлотта прокрадывалась по ночам в западную библиотеку, чтобы осмотреть их одну за другой, и, честно сказать, я боюсь, что это она все там разрушила. – Я яростно глотнула воздух, а Дарси сразу продолжил: – Знаю, она – твою лучшая подруга, но она была в Штольценбурге тогда. Я чувствую, что она может быть как-то причастна ко всему тому, что произошло. Поэтому я и посоветовал Тоби держать дистанцию, пока мы не узнаем, можно ли ей верить или нет.

– Это идиотизм. Почему Шарлотте нельзя верить? Она – самый добрый и честный человек из всех, кого я знаю. И она не похищала Джину в свои двенадцать лет и не разрушала западную библиотеку совсем недавно! – крикнула я и хотела вырваться из рук парня, но Дарси держал меня крепко. – Что еще? – прошипела я, – Немедленно прекрати оскорблять моих друзей.

– Ну хорошо, – кивнул Дарси. – Если Шарлотта такая честная, она тебе конечно же рассказала, что ищет тайком?

– Не совсем, – буркнула я. – Но я уверена, у нее есть объяснение.

Я закусила губу. Боже мой, почему у Шарлотты вдруг появились от меня тайны? Что случилось? Что она делает по ночам в западном флигеле? Нужно как можно скорее заставить ее все рассказать!

Дарси кивнул:

– Уж надеюсь. – И только тогда отпустил меня.

Подавив желание развернуться на каблуках и побежать к Шарлотте, я смерила Дарси еще одним внимательным взглядом:

– Раз уж ты такой общительный, может, еще и расскажешь, почему не любишь Фредерика?

– Фредерика? – спросил Дарси, и из его уст это имя звучало как ругательство. – Фредерик тогда слишком сильно заботился о Джине. Он ей нравился, но она была робкой, и, я думаю, ему нравилось водить ее за нос.

– Почему? Насколько сильно?

– В последние дни я говорил кое с кем здесь, и люди считают, что Джина намекала на что-то связанное с Фредериком. В том смысле, что он – словно заколдованный принц. Существо, которому нужна помощь.

У меня пересохло во рту.

– Она… она думала, что Фредерик на самом деле фавн? – пролепетала я. – Что это значит?

– По-моему, ничего хорошего, – усмехнулся Дарси. – Вот теперь между нами все сказано.

Он поклонился так, как, наверное, кланялись, заканчивая танец, сто девяносто два года назад. И растворился в толпе.

Я нашла Шарлотту рядом с госпожами Беркенбек в одном из дальних углов зала, где они в четвертый раз читали письмо от милой Мари. Без лишних слов я схватила подругу за запястье и потянула за собой.

– Спасибо, – сказала Шарлотта, как только госпожи Беркенбек уже не могли нас услышать. – Ханна десять минут назад улизнула в туалет, и я просто не знала, как мне…

– Ты сделала это или нет? С западной библиотекой? – быстро спросила я.

У Шарлотты округлились глаза.

– Нет! – воскликнула она. – Почему ты так решила?

– Ох, Дарси говорит, что ты прокрадываешься по ночам в портретную галерею, бродишь там, смотришь в книги…

Шарлотта тяжело вздохнула, и я поняла, что какая-то доля правды в обвинении Дарси есть. Я уставилась на подругу:

– Что ты хотела там найти? – Я понизила голос: – Другую книгу ?

Шарлотта отрицательно покачала головой.

– Я должна тебе кое-что рассказать, – прошептала она, вцепившись в меня. – Но не здесь. Пойдем.

Огромный бальный зал почти целиком занимал второй этаж западного флигеля, кроме него там располагался только один коридор, узкий, но длинный. Он как раз и служил галереей, где висели портреты представителей родов Штольценбург и де Винтер. Там прохаживались многочисленные гости. Шарлотта провела меня мимо всяких многоюродных прадедушек и прабабушек Дарси, которые, кажется, обладали одинаковыми длинными носами, до гигантской картины в конце коридора, которая, наверное, изображала первого хозяина замка. Человек в жабо и каком-то подобии доспехов на груди пренебрежительным взглядом смотрел на нас поверх закрученных усов.

– Это тот самый граф фон Штольценбург? – спросила я.

Тип на портрете совсем не походил на безумца. Хотя кто в своем уме может носить такую бороду?

– Нет, – сказала Шарлотта. – Это его прапрапрадедушка, высокородный граф Хлодвиг фон Штольценбург. Он жил с тысяча пятьсот шестьдесят шестого по тысяча шестьсот пятый год и построил наш замок.

– А…

Шарлотта протиснулась между мной и картиной и посмотрела мне прямо в глаза.

– Послушай, – начала она, – я, разумеется, провела небольшое расследование! Ты ведь явно не поверила, что я позволю тебе, моей лучше подруге, возиться с оккультной книгой, обладающей страшными силами, а сама встану в сторонке, словно меня это не касается, да?

– М-м… – протянула я.

Я действительно предполагала что-то в этом роде, ведь Шарлотта то и дело предупреждала нас с Ханной о том, что книга может таить опасности. Я думала, из-за своего практицизма Шарлотта просто не может понять суть книги и ее возможности, что разум подруги отказывается признавать существование магических сил и поэтому она держится как можно дальше от всего такого, предпочитая просто читать «Аббатство западного леса».

– Так Дарси и правда видел тебя тут, в библиотеке? Ночью, одну… – пробормотала я.

Шарлотта кивнула:

– Да. Существуют, конечно, и другие записи о прошлом замка: настоящие хроники, картины, письма, старые карты и планы. И большая часть таится где-то в этой части замка – в ящиках, столах и на пыльных книжных полках. – Я задумалась, почему же сама не решила разузнать больше, а Шарлотта продолжала: – За эти дни и по большей части ночи я изучила целые горы записей. Почти все они оказались неинтересными. Но несколько дней назад в одном письме я наткнулась на легенду, относящуюся к началу семнадцатого века. Из времен, когда жил старый добрый Хлодвиг. – Подруга показала на картину за спиной. – В лесу еще стоял монастырь, и монахи решили делать бумагу, чтобы увеличить доходы братства. При постройке мельницы все шло не так: фундамент тонул в иле реки, балки ломались ни с того ни с сего, работников ранило, а когда ее впервые запустили, один монах попал между колес и, к несчастью, погиб. Через несколько ночей мельница и монастырь почти дотла сгорели. Из бумаги, которую сделали в первый день, монахи сделали семь книг и преподнесли их графу Штольценбургскому в подарок. – Шарлотта повернулась обратно к картине. – Видишь там, справа, на заднем плане?

– Да, – кивнула я и отступила на шаг, чтобы лучше разглядеть каждую обложку в темной стопке книг. (Почему старые картины вообще такие мрачные? Цвет с годами так сильно темнеет или все прежние художники любили сумерки?) – Но их здесь только шесть, не семь!