Дамир Берхеев - Исповедь жертв [СИ]

Тут он схватил ее за оголенные ягодицы, амазонка, не снимая нижнего белья, просто сдвинула веревку свои оранжевых стринг в сторону, и детектив проник в ее намокшее лоно.

— Дьявол! Почему он такой большой?!! — стонала амазонка.

Курт бросил взгляд на дверной проем, и там стояла Элизабет. В той же кровавой одежде, с теми же огненно-рыжими волосами, чуть видневшимися из-за багрового грима. Ее осуждающий и строгий взгляд заставили детектива сосредоточиться уже не на шикарной брюнетке, скачущей на его члене, а увести в прошлое — в тот ужасный день… Он отбросил девушку словно тряпичную куклу на красный диван. По запыхавшемуся дыханию было понятно, что она получила свою порцию удовольствия. С чуть трясущимися ногами она лежала на кожаном диване, распустив водопад своих черных волос.

— Ты не кончил, — констатировала амазонка, все еще восстанавливая дыхание. Прости…

— Это мне не к чему, — застегнув брюки, он направился к Митчу.

Коренастый лейтенант усадил на свои колени юную азиатку и о чем-то с ней разговаривал, изредка хохоча, то ли от шуток девушки, то ли от ее восточного акцента.

— Ну, как? Могу поспорить, что ничего не получилось, — поглаживая бедро азиатки, спросил напарник. Ты как всегда прав, мать твою, — спокойно ответил детектив и налил себе виски. Девственник чертов, наливай мне тоже, — хлопнув восточную пассию по заднице, Митч отпустил девушку. — Давай сегодня просто надерёмся, как последние студенты.

С каждым стаканом Курт становился все печальнее и печальнее. Дойдя до нужной кондиции, он произнес:

— У меня была семья, Митч… Жена Маргарет и ее маленькая копия, мой ангел Элизабет…Рассказывай, дружище… Я никуда не тороплюсь.

«Вы когда-нибудь задавались вопросом, о чем мечтают исполнившие свою мечту? Кто-то ответит о том, чтобы сохранить этот миг победы до конца жизни, кто скажет — нельзя исполнить мечту, потому что теряется смысл жизни, кто-то ответит, мол исполнивший начинает забывать о ней и стремится к новым высотам…

Моя мечта была исполнена. И я сейчас здесь — в эпицентре моей мечты. До сих пор. Наверное, его нужно визуализировать, чтобы вам было проще передать чувство эйфории, но я начну описание со звуков. Это шепот вольного ветра, который здесь играет больше роль частого гостя. Он проходит сквозь это небольшое селение, где и расположен мой скромный двухэтажный дом, вдоль его стен, по шелестящим поверхностям моих наград за доблестную работу на благо закона и порядка своего города, которые были прикреплены простым скотчем к золотистым обоям гостиной, быстрым потоком пролетая на кухню, где моя любимая готовит жаркое… Да она любила меня порадовать кулинарными изысками. Не помню ни одного раза, чтобы мы хоть разе ели тоже самое, что и пробовали в течение дня. Но этот частый гость никогда не задерживался, коснувшись моей семьи и мимолетно побывав в мое доме, он покидал нас, удаляясь куда-то за холмистые леса. Но звуки не прекращались…

Прожив столько лет в этом беззаботном пригороде, я до сих пор не узнал, кто нежно нажимает на клавиши фортепьяно. Возможно это был кто-то из соседей или владелец бара, куда я так и не смог сходить за эти годы. Не то чтобы не мог этого сделать — просто я не хотел разрушать мою мечту. В ней должны были оставаться загадки… И мелодия, то ускоряющаяся, то замедляющаяся, то способная погрузить в тоску, то развеселить и была той самой частью, которую не нужно было раскрывать. Музыкант ни на одни день не оставлял инструмента, наполняя пригород… счастьем. Да мы были именно счастливы. У каждого был небольшой домик, о котором вероятнее всего мечтаешь и ты. Черепичная крыша в вишневой расцветке, огромные окна для утреннего рассвета и вечернего заката, деревянная терраса, чтобы ты мог делить счастливые моменты не только со своей семьей, но и с соседями за чашкой чая теплым летним вечером. Конечно в ней просторная кухня с деревянной мебелью и с отбивкой из чистой кожи, посуда из чистого китайского фарфора, исключение только заварочный глиняный чайник, дабы не отбирать вкус земляничной и мятной трав. Безусловно камин с потрескивающимися поленьями, объятый языками пламени даже в это теплое лето. Я извиняюсь перед моим слушателем за столько подробное описание, но это было… И эта винтовая лестница на второй этаж и разноцветная детская и самодельный спорт зал, хотя кроме боксерской груши и штанги там ничего не было. Но в доме было все. И в завершении всего небольшой гараж с моим новеньким „Lincoln“…

Я всегда знал, чем буду заниматься. Возможно мой организм был устроен именно так, что я был рожден полицейским. Если бы даже не существовало этой профессии, я бы все равно занимался именно этим промыслом. Дотошность в мелочах, зоркий глаз, даже мой мозг начинал думать, как мозг предполагаемого преступника. Я всегда находил зацепки на месте преступления, даже если там потрудился отъявленный рецидивист.

Порой у того или иного успешного человека спрашивают, почему он стал снимать фильмы, лепить скульптуры, писать музыку или чинить водопроводы (хотя у последних гораздо реже берут интервью). Они отвечают, что получают от этого удовольствие. Я же не только получал удовольствие, но я жил этим. И до сих пор живу. И даже сейчас, когда я считаюсь конченым наркоманом, который, чтобы встать с кровати с утра закидывает эфедрин, в обед загоняется лизергиновой кислотой для бодрствования, а ночью, чтобы, наконец, убить очередной день успокаивает свой организм реланиумом — я все равно считаюсь одним из лучших детективов. Даже моя слабость — стала моей сильной стороной. Мне часто рассказывали, что наркотики стимулируют мозг, но я никогда не верил в это, считая простой отговоркой наркоманов. Но, что касается меня — препараты давали мне спокойствие и сосредоточенность. Если бы не они, то моя судьба оборвалась бы еще шесть лет назад…

Когда-то что-то становится центром твоей вселенной, твоей жизни, твоей судьбы, то потеряв это — ты хоронишь себя, уходишь в тень, увядаешь под солнцем, не стараясь найти влагу и место для существования. Называйте это как хотите — я же могу подобрать тысячу метафор, но описать боль этой утраты нереально.

Элизабет… Мое крошечное создание стало для меня центром вселенной. Ради нее я мог и покорял все высоты, как в карьере, так и в личной жизни. Я женился по любви, я не философ и не могу утверждать редкость это сейчас или нет, но так произошло, и она появилась в любви. Элизабет… С глазами матери, моим подбородком и маленьким носиком, над которым мы долго спорили с супругой на чью из родительских сторон ее нос похож больше. Уют дома не был в горящем камине или травянистом чае, ни в деревянных и кожаных декорация, ни в дорогом автомобиле… Уют создавала эта крошка. И если бы мы просто жили в четырех каменных стенах, то все равно эти стены были бы самыми родными и уютными, ради которых хотелось бы возвращаться домой… Когда я вспоминаю, как она икала, перепив грудное молоко в первые месяцы жизни, то улыбка с моего лица не стиралась до тех пор, пока я не вспоминал, что больше не услышу ее… Первая улыбка, первый плач… Хотя все было наоборот — сначала первый плач, который на меня действовал всегда одинаково — как ножом по сердцу. Но улыбка…))) Где-то вычитал выражение, поэтому кому-то оно может показаться банальным — улыбка солнца. Просто точнее было передать нельзя — именно улыбка солнца.