Кристина Эрман - Пожирающая Серость [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Ты тоже это слышал? – прошептала Вайолет.

Он кивнул.

– Нужно уходить отсюда. – Девушка указала на край леса; на место, где Серость начинала мерцать.

И когда мерцание стало принимать форму, отдаленно напоминающую человеческую фигуру, Джастин вспомнил тела. Белесые глаза. Следы укусов. Агония на одутловатых лицах. Его пронзил такой материальный страх, что казалось, будто вытяни руку – и коснешься. Вот она – смерть, которой он избежал в день ритуала. Наконец-то она явилась за ним.

Но силуэт, возникший у края леса, был не Зверем. А Айзеком, стоящим с раскинутыми руками, мерцающими от энергии. У кончиков его пальцев начинался неровный разрез в атмосфере Серости – брешь в мире. За его спиной тянулись извилистые ветки каштановых дубов Четверки Дорог. И Джастин еще никогда не был так рад его видеть.

– Ну что, так и будете на меня пялиться? – крикнул Айзек. – Долго я не продержусь. – Влажные кудряшки прилипли ко лбу, плечи дрожали от напряжения.

Вайолет кинулась к порталу. И только Джастин собрался за ней последовать, как в голове снова раздался свист; на этот раз гораздо громче, напористее и требовательнее.

Это был голос.

По телу Джастина разлилось странное свинцовое ощущение, пока он размышлял о том, как побежит через деревья, как за ним будут вести охоту, как его убьют.

«Ты разочаровал свою семью. Разочаровываешь весь город. Даже Айзек обрадуется, если тебя не станет – одной проблемой меньше» .

– Черт, – пробормотал юноша. Вот что делал Зверь – он проникал в твою голову. Убеждал, что ты бесполезный, никчемный. – Ты ошибаешься.

« Неужели? – Голос казался почти веселым. – Ты всем солгал, Джастин Готорн. Но мне лгать невозможно. Не о ней ».

И внезапно Джастин снова оказался там, у озера, с Харпер, матерью и рычащими мастифами. На лице Харпер застыла паника. Тогда Харпер он предпочел семью, потому что так поступают Готорны. Семья превыше всего. Но как бы Джастин ни старался, ему не удавалось отделаться от чувства вины.

« Да, ты предал ее , – сказал Зверь. – И заслуживаешь наказания ».

Чьи-то руки взяли его под мышки и рывком поставили на ноги.

Джастину потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться, прежде чем он понял, что по-прежнему находится в Серости и по-прежнему жив. Вайолет не бросила его.

– Мне нужна… твоя помощь, – с трудом произнес он, опираясь на ее костлявое плечо. И Вайолет оказалась сильнее, чем выглядела.

– Эй! – крикнул Айзек. – Чем вы там занимаетесь, наслаждаетесь видом?

Вот они и собрались: Пятерка Костей, Восьмерка Ветвей и Тройка Кинжалов. Все как предсказывала Мэй.

Вайолет фыркнула:

– Ага, чудесный пейзаж.

Они вместе поплелись из Серости, один мучительный шажок за другим, пока не осели на прекрасную зеленую почву Четверки Дорог.

Джастин пытался справиться с чувством вины и горьким осознанием: все, что сделал Зверь, – это сказал ему правду.

По водостоку душевой Готорнов с тела Вайолет ржавой спиралью стекали кровь и грязь. Она старалась стереть с кожи ужас последних часов, но пусть вода уже стала прозрачной, от правды не отмыться было невозможно.

Она воскресила мертвого.

И вернулась в Серость.

А сбежала оттуда только благодаря мальчишке, который все это время был к ней настроен враждебно.

Вайолет натянула не подходящие по размеру белые джинсы, любезно предоставленные сестрой Джастина – Мэй, так ее звали, – и гигантскую толстовку с эмблемой команды по бегу Четверки Дорог, от которой пахло дымом костра и дезодорантом. Девушка сморщила нос от запаха. Но ее собственная одежда была безнадежно испачкана.

Она не могла перестать думать о том мгновении, когда Джастин застыл на месте.

Вайолет могла бы бросить его, оставить блекнуть среди этих темных пепельных деревьев. Харпер советовала ей не доверять Готорнам. Но теперь Вайолет решила для начала составить собственное мнение об этих людях.

С той самой секунды, как Орфей вновь встал на лапы, ей не давала покоя одна беспокойная мысль. Если она смогла вернуть кота, что ей мешает вернуть Роузи? Она не упустит решения всех своих проблем из-за одного-единственного предупреждения. Поэтому Вайолет позволила Джастину с Айзеком проводить ее в дом Готорнов и согласилась их выслушать.

Готорны сказали ей после душа идти в комнату для чтения. Но когда Вайолет открыла дверь, там было пусто. В комнате для чтения не было книг. Полки вдоль стен полнились разнообразными безделушками, и, кажется, они имели большую ценность. Окаменелая ветка лежала рядом с чрезвычайно реалистичной скульптурой кролика. Сломанный кинжал, сверкающий серебром в тусклом свете, покоился около пыльной карты. На ней был вырезан мрачный шут, а внизу выведено: «Дурак».

Единственным предметом мебели в комнате был исцарапанный деревянный столик, стоящий прямо под окном.

Внимание Вайолет привлекла гравюра на стене с текстом, выведенным каллиграфическим почерком. Слова сверху гласили: «Наследие основателей».

Она зачитала текст, как поэму:

Ветви сплетаются и окружают лес; они поведают, где пустить корни и как выкорчевать несогласных.

Кинжалы, их союзники, без Лидера слабы; они поднимают руки вверх и разрушают мир или собирают его воедино.

Камни, стойкие и неуклонные, – не недооценивайте строителей, ведь они всегда могут сломать свое творение.

Кости – повелители всего сущего, живых и мертвых.

Не подвергайте сомнению тех, кто отважился на недоступное вам.

Славьте их и немедля выполняйте любые поручения.

Лишь тогда вы будете спасены.

Гравюра разворошила в ней какое-то необъяснимое чувство. Словно впервые раскрывшийся цветок.

«Ты пробовала забредать в лес, косточка?»

Словно что-то в ней начало пробуждаться.

– Что вынюхиваешь?

Голос был низким и едким. Даже не поворачивая головы, Вайолет знала, что он принадлежит Айзеку. Он смотрел на гравюру. Так, как будто хотел разломать ее на части, – удивительно.

– Мне велели сюда прийти. – Слова прозвучали как оправдание, хотя Вайолет скорее хотела защититься. – Не моя вина, что Джастин с Мэй опаздывают.

– Они не рассчитали время. – Айзек оказался выше, чем она помнила; широкоплечим, долговязым. Фланелевая рубашка была застегнута на все пуговицы, воротник закрывал шею. – Обычно люди отходят от Серости дольше нескольких минут.