Кристина Эрман - Пожирающая Серость [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Вайолет подавила нарастающую панику. Сейчас было не время сердиться – нужен был холодный рассудок.

– Ты сказал, мы можем помочь друг другу. Если вы поможете мне, то чего потребуете взамен?

Троица переглянулась.

– Уверены, ты заметила, – осторожно начал Джастин. – Что в городе сейчас… довольно напряженная обстановка. Основателей стало меньше, чем когда-либо, и все мы работаем на износ, чтобы защитить город. Нам нужна твоя помощь в защите Четверки Дорог – особенно в канун равноденствия.

– Равноденствия? – переспросила Вайолет.

– Когда лето сменяется осенью, а зима – весной, Серость становится сильнее, – пояснила Мэй. – Как правило, нам удавалось ее сдержать. Но в этом году все не так радостно. И до осеннего равноденствия осталось полторы недели.

– Ты видела Фрэнка Андерса, – встрял Айзек. – Больше основателей на страже – меньше смертей. Мы поможем тебе научиться владеть силами, если ты пообещаешь использовать их во благо города.

– И это большая честь, – добавила Мэй. – Тебе стоило бы гордиться своим наследием.

Вайолет так не думала. Она всегда мечтала почувствовать себя частью настоящей семьи. Приезд сюда натолкнул ее на мысль, что барьеры Джунипер наконец начали опускаться. Но пока все, что касалось наследия ее матери, сводилось к боли и тайнам. А семья отца по-прежнему оставалась загадкой. Вайолет хотелось сбежать обратно в Оссининг.

Неужели она действительно в ловушке? Или Готорны просто умело нагнетают обстановку?

– Для начала мне нужно убедиться, что вы говорите правду, – сказала она, встретившись взглядом с Джастином. – Что я действительно застряла здесь. Что мне нужен ритуал, чтобы уехать.

Но за него ответила Мэй:

– Я это предвидела.

Она встала и взяла деревянную шкатулку с одной из полок, осторожно поставила ее на стол. В центре был выжжен символ, который Вайолет уже встречала: круг с пересекающими его, почти соприкасающимися четырьмя линиями. Мэй добавила:

– И могу ответить на твои вопросы.

Лесной запах в комнате для чтения стал невыносим. Вайолет перевела взгляд со шкатулки на Мэй: ее лицо в тускнеющем свете стало пугающе белым, как у призрака, под глазами залегли темные тени.

– Что в шкатулке? – хрипло произнесла Вайолет.

Мэй широко улыбнулась, Вайолет увидела клыки, слишком острые для кого-то так оберегающего свой внешний лоск.

– Семейная реликвия.

Внутри оказалась колода карт размером с ладонь. На рубашке был нарисован контур белого, как кость, глаза.

– Карты Таро?

Вайолет могла поклясться, что портрет на стене за Мэй возмутился; она присмотрелась, картина была неподвижна. Девушка вздрогнула и посмотрела на Мэй, та глубоко вздохнула.

– Это колода Предзнаменований, – ответила она, доставая карты из шкатулки и с легкостью тасуя их своими тощими, костлявыми руками. Джастин, сидящий рядом с ней, смотрел на колоду с благоговением, Айзек, напротив, отодвинулся ближе к стене, словно хотел раствориться в тенях. – Созданная Хетти Готорн, первой великой Провидицей. Она использовала Таро в качестве образца. – Мэй кивнула на полку, где лежал серебряный Дурак. – Но это – ее собственная колода. Здесь четыре масти. Ветви, кости, кинжалы и камни, каждая с девятью номерными картами, двумя козырями и двумя джокерами.

– Джокерами?

Тени ветвей за спиной Мэй будто приблизились, когда она ухмыльнулась.

– Появляются, когда захотят. Итак, моя сила связана с корнями этого города. Я использую карты в качестве посредников, чтобы ответить на любые твои вопросы. Они могут рассказать, что угодно – о твоем прошлом, настоящем и будущем.

– А если они скажут то, что тебе не понравится, ты сможешь солгать?

Мэй невесело рассмеялась:

– Не могу. Таков мой договор с колодой – она скажет правду, я обязана ее передать. Если солгу… – Ее лицо помрачнело. – Карты замолчат.

– Я этого не знал, – тихо произнес Айзек. Он смотрел на колоду, как будто она его обожжет, если к ней прикоснуться.

Мэй одарила его неприветливым взглядом.

– Узнал бы, если бы хоть раз позволил тебе погадать.

– Сосредоточьтесь, вы, оба, – хмуро посмотрел на них Джастин.

– Верно. Вайолет, задавай вопрос.

Вайолет выпрямилась, ее мозг судорожно перебирал возможности.

– Могу я спросить, каков мой ритуал?

– Ты должна задать вопрос, связанный с тобой лично, – ответила Мэй. – Ты не придумывала ритуал, так что нет.

Вайолет нахмурилась. Она по-прежнему так мало знала и так много хотела узнать. Этот вопрос нужно сформулировать правильно.

– Правда ли, что я не могу покинуть город? – медленно произнесла девушка. – И как мне узнать правила своего ритуала?

– Я сказала, один вопрос, – проворчала Мэй, но тут же принялась тасовать колоду.

К изумлению Вайолет, карты начали одна за другой исчезать из рук Мэй.

Когда она закончила, их осталось всего три. Девушка разложила их на столе и недовольно вздохнула.

– Теперь мы должны взяться за руки, – сказала она крайне смущенно. – Все наши силы нуждаются в тактильном контакте.

Вайолет неохотно взяла бледную, липкую ладонь Мэй, затем Айзека. Некомфортно: намеренно она не прикасалась к кому-либо со смерти Роузи. У них были сильные мозолистые ладони, хватка Мэй казалась небрежной, Айзека – на удивление нежной. Но последовавшее ощущение было в сотни раз хуже, чем прикосновение чужих рук: как будто их пальцы достигли ее черепа.

– Какого черта?! – ахнула Вайолет, отдергивая руки. – Что это такое?

– Наверное, стоило тебя предупредить, – ответила Мэй. – Это особенность Готорнов. Мы можем проникать в твою голову.

– Да! О таком следует предупреждать! – Вайолет окинула ее испепеляющим взглядом. – Я не хочу, чтобы ты читала мои мысли.

– Я и не читаю, – сердито процедила Мэй, но ей хотя бы хватило совести выглядеть при этом пристыженно. – Я не вижу ничего важного. Таким способом я связываю тебя с картами. Они используют меня в качестве посредника, объединяя твои поступки в прошлом и наиболее вероятный исход твоего вопроса. Просто это вызывает немного странное ощущение, ничего более.

– Немного странное?!

Мэй пожала плечами:

– Ты хочешь получить ответы или нет?

Вайолет нахмурилась, ведь она уже так далеко зашла… Девушка снова взяла Мэй за руку и провела следующие тридцать секунд в мучительной, вибрирующей тишине.

– Ладно, – наконец произнесла Мэй. – Достаточно.

Вайолет убрала руки и сжала их в кулаки на коленях, облегченно сутулясь. Единственное утешение – Мэй выглядела такой же радостной от разрыва контакта.

– Хорошо, – вздохнула она. – Начнем.

Она перевернула карты. Вайолет удивленно ахнула, увидев центральную карту.

Это было все равно что смотреть в другой мир – мир, который она, к глубочайшему сожалению, узнала. Из мазков краски выступал человек, скрытый тенями; он стоял посреди поляны, которую окружали тонкие серые деревья. Единственный луч падал на его руку, а от его тела остался только скелет. В верхнем правом углу был расположен контур кости с пятеркой внутри.