Джозеф Финк - Исчезающий город [litres]

Но есть другой, более легкий способ. Ниланджана решила дождаться, когда Арни выйдет с работы, а потом проследовала за его внедорожником до самого его дома.

Он открыл дверь, когда она стукнула в нее два раза, держа в руке бутылку пива, уже переодевшись из униформы почтальона в гавайскую рубашку и шорты цвета хаки, но все еще потный после беготни от людей, пытавшихся поймать его и силой доставить свою почту.

– Могу быть чем-то полезен? – спросил Арни.

– Возможно, – ответила Ниланджана. – Можно войти?

– Я не ношу с собой почту после того, как заканчиваю смену. Ловить меня бесполезно.

– Тут дело не в почте.

Он глотнул пива из бутылки, почти так же запотевшей в предзакатной жаре, как и он сам, пожал плечами и зашаркал в глубь дома.

– Тогда проходите.

– Я хотела поговорить о вашем брате, – сказала Ниланджана через несколько минут, после того как отказалась от пива, отвергла робкие, не особо настойчивые попытки флирта со стороны Арни и выслушала несколько вежливых фраз о погоде.

Арни тяжело вздохнул.

– Ну и время вы выбрали. Ричи очень много для меня значил.

– Ричи?

– Ну Рико. Конечно, он изменил имя. Никто не купит пиццу у парня, которого зовут Ричи Голдблюм. Но Рич всегда знал толк в пицце. И в поджогах. Совместив эти два качества, он просто обязан был стать королем пиццы Найт-Вэйла. Поэтому он изменил имя. Большой Рико. Это стало чем-то вроде семейной шутки. У нас в семье так повелось, что задохликом всегда считался он, хотя мы с ним были примерно одинаковых габаритов.

Арни, прищурившись, посмотрел в окно, но не на окрестности, а куда-то внутрь себя, на далекого и юного себя, потом как следует отпил из бутылки.

– Это не злая шутка. Она всегда ему нравилась. Он сам называл себя задохликом. Мы часто играли в футбол на заднем дворе, мне было пятнадцать, ему тринадцать. Он у меня выигрывал, а потом спрашивал: «Ничего, что тебя разделал задохлик?» К себе он относился с юмором. Но, по-моему, у него была масса вопросов насчет того, кто же он такой. Два занудных еврейских парнишки живут в городе, где о евреях слыхом не слыхивали. Мы прирожденные чужаки. Это у нас в культуре. Но Ричи не хотелось быть пришлым. Он хотел быть в гуще людей и событий. И вот Ричи умер, а на свет появился Большой Рико. – Глаза у Арни увлажнились, но голос оставался твердым.

– Вы можете мне сказать, почему под пиццерией «Большой Рико» было так много червей? – как можно осторожнее спросила Ниланджана.

– Ха! Червей. – Он покачал головой. – Большой Рико был кладезем тайн. Огромного множества тайн, в большинстве своем никому не нужных и бесполезных. Почти все они были обманными маневрами, чтобы не дать людям разглядеть самую большую тайну из всех – его самого. Его тело, его культура, его личность – вот что было настоящей тайной, так что он напустил вокруг себя облака туманных слухов, чтобы увести людей в сторону от того, что было у них буквально под носом.

– Выходит, червяки были отвлекающим маневром?

– Если честно, я и сам толком не знаю, – ответил Арни. – Он всегда держал в подвале тысячи червей. И никому никогда не говорил зачем. Даже мне. Может, это был очередной обманный ход. А может, он и вправду что-то с ними делал. С Рико все могло обернуться и так, и сяк. Сложный он был человек.

– Я знаю, что он был евреем, но имел ли Рико какие-то связи с радостными последователями?

– Не знаю, кто они такие, но если они не задолжали ему денег и не были конкурентами, он, наверное, прекрасно с ними ладил. У него не было врагов в городе. Или, по крайней мере, давних врагов. – Он пошарил рукой рядом с креслом и поднял пачку конвертов. – Мисс Сикдар, вы, похоже, человек неплохой. Я вам раньше соврал. Я действительно забираю почту с собой. Вот ваша корреспонденция за последние несколько недель. Я постараюсь притормаживать, когда буду проезжать мимо вашего дома. Вам будет легче меня перехватить.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответила Ниланджана. – Прошу прощения, что заставила вас ворошить прошлое сразу после…

– Да нет, – отозвался он. – Все нормально. Приятно знать, что кто-то этим занимается. Я любил брата. – Голос его, наконец, дрогнул.

Ниланджана взяла его за руку и держала ее, не глядя ему в глаза.

– Мне будет его не хватать. Никто так не готовил пиццу, как этот задохлик Большой Рико.

Ниланджана вышла из дома Арни с ощущением, что Найт-Вэйл – куда более мрачный и печальный город, чем она считала раньше. Но с учетом того, что она разузнала о Ларри Лерое и Большом Рико, факт оставался фактом: насколько она могла судить, они никак не были связаны между собой. Что наводило на мысль: жертв выбирали наугад.

Гипотеза. Мотива не существует, поскольку в нападениях нет никакой разумной подоплеки.

Или, куда более устрашающая гипотеза : за нападениями стоит разумное существо, но оно не руководствуется какими-то логическими или последовательными мотивами.

«Турникет» был самым классным заведением в Найт-Вэйле. Он не отличался ни каким-то шиком, ни кулинарными изысками, однако в нем использовалось множество разных приемов, чтобы все испытывали достаточное раздражение, пытаясь заказать хоть что-нибудь поесть. Все это говорило в пользу того, что заведение было идеальным местом для свиданий.

Это было не то чтобы свидание. Это совсем не свидание, упрямо напоминала себе Ниланджана, заходя в небольшой холл, где распорядителю полагалось сидеть к вам спиной, мурлыча что-то себе под нос, и целых пять минут делать вид, что он вас не замечает, прежде чем обернуться, взвизгнуть от неожиданности и убежать. Это была одна из изюминок, отличавших «Турникет» от других. И делавших его лучше других.

Но если это не свидание, значит, это встреча с кем-то за бокальчиком чего-нибудь, а Ниланджана не могла припомнить, когда в последний раз ходила на подобные встречи. После переезда в Найт-Вэйл было нелегко встроиться в общую систему отношений в городе, хотя приложения вроде «Слежки» и «Пустоты» были довольно популярны. Она сходила на несколько свиданий по программе «Слежки», но так и не смогла определить, где прятались кавалеры, сочла весь процесс утомительным и захотела вернуться к своим экспериментам. Хотя где-то в глубине души ей было грустно, что те свидания не удались.

Так что к встрече с Дэррилом за стаканчиком чего-нибудь ее побудила не только жажда информации о церкви. Ей нравилось с ним общаться. Он производил впечатление классного парня, что бы это ни означало. Сама эта идея показалась ей не очень-то хорошей, но она ее приняла, сочтя правильной.

Дэррил уже сидел в баре, упершись ногами в стойку, обтянутую облезлым красным бархатом, и Ниланджана протиснулась мимо распорядителя, по-прежнему делавшего вид, что не замечает ее, и устроилась рядом. Дэррил поднял вверх сжатый кулак и покрутил им. На лице у него застыла широкая улыбка, которая почему-то добавляла ему привлекательности.