Борис Конофальский - Сталин против рептилоидов [СИ]

Товарищ Андреев забрал у Сталина фуражку, и Иосиф Виссарионович отварил дверь, вошёл в комнату без окон, где за маленьким столом, под лампой, сидели три человека. Перед ними стояли стаканы с крепким чаем в подстаканниках, а над ними клубился табачный дым.

— Извините, что заставил ждать, товарищи, — сказал Сталин, здороваясь за руку со всеми присутствующими и садясь на свободный стул.

Товарищ Андреев принёс и поставил перед ним стакана чая. И вышел.

— Мы недолго ждали, Коба, — сказал Дзержинский. — Сами только пришли.

Когда Сталин раскурил трубку, и придвинул к себе чай, Феликс Эдмундович начал:

— На правах самого осведомлённого, позвольте, начну я. Надеюсь, возражений не будет?

— Да брось, Феликс, давай без всего этого, мы не на ЦК, — сказал Фрунзе, — а то ещё начнём стенограмму вести.

Товарищи засмеялись и Дзержинский заговорил:

— Прошлой ночью проститутка из бывших эсеров застрелила одного из ящеров, когда он собирался её ритуально сожрать.

— Молодец какая, — восхитился Киров.

— Как выяснилось, он был из семьи Зиновьева, семья решила устроить ей показательную экзекуцию, но товарищ Артузов и Эгунд, предоставили этой проститутке охрану.

— Охрану? Зачем? — удивился Фрунзе. — Чтобы позлить их?

— Глупо их провоцировать, — сказал Киров. — Просто потеряем людей и всё.

— Товарищи, я уже довёл до сведения товарищей Артузова и Эгунда, что их действия были ошибочными. Но они объясняли это тем, что хотели выяснить, из какой семьи был жабрей. И для этого им нужна была эта проститутка. А потом они охрану сняли бы.

— Жабрей? — Сталин выпустил клуб дыма. — Что за жабрей, это фамилия ящера?

— Жабрей, это муж жабы, как метко подметил один из наших молодых сотрудников, — отвечал Феликс Эдмундович, улыбаясь.

— Жабрей, — повторил товарищ Жданов и засмеялся.

Остальные товарищи тоже смеялись.

— В общем, предоставление охраны этой гражданке было ошибкой, три часа назад они уже убили за это Эгунда вместе с шофёром. Это было ответом на уничтожение группы их палача нашими молодыми сотрудниками, которые охраняли эту проститутку. Кстати один из сотрудников уже погиб. Второй сотрудник, товарищ Тыжных и сама женщина пропали. Связь у них была замкнута на Эгунда. Вот как выглядит обстановка на сегодня.

— Дело дрянь, товарищи, сейчас они могут взбеситься и устроят нам новый красный террор, как за ублюдка Урицкого, — сказал Киров.

— Да нет, Серёжа, не тот политический момент, — ответил Сталин. — Сейчас им не до того, тогда они были монолитны, едины, а сейчас они готовы уже друг друга рвать. Террора не будет.

— Да и не та фигура, этот Пильтус, нечета он Урицкому. И Яшке Людоеду он нечета, хотя Яшка Свердлов был большой фигурой, — размышлял вслух Фрунзе. — Но даже за него не стали массовый террор устраивать.

— Свердлов всем надоел своими кровавыми выходками, даже, как теперь принято выражаться, самим жабреям, вот они за него и не мстили. Они устали от него, а в нашем случае — повод: мы не дали свершиться правосудию. — Не сдавался Киров. — А под террор они разберутся с тобой, Феликс, Зиновьев изнывает от того, что у него нет ни одного силового ведомства.

— Я согласен с Иосифом, — сказал Дзержинский. — Террора не будет.

— Феликс, а ведь Сергей прав, ты у Зиновьева как кость в горле, — сказал Фрунзе. — Он попытается тебя убрать всеми способами.

— Троцкий не даст ему, — отвечал Феликс Эдмундович почти беспечно. — Ты, Миша, лучше подумай о том, чтобы Троцкий тебя не съел. Ты ж последний в РВС [24] Революционный Военный Совет Республики (РВСР, Р. В. С. Р.), реввоенсовет (РВС) — высший коллегиальный орган управления и политического руководства Вооружёнными силами РСФСР (1918–1923) и Вооружёнными Силами СССР (1924–1934). из наших.

Дзержинский был прав, Фрунзе вздохнул, помрачнел:

— Товарищи, да чёрт с ними, я знал на что шёл, и готов умереть за революцию, но боюсь за свою жену. Они ведь и её убьют, показательно. Феликс, если меня убьют, ты пригляди за ней, отправь за границу.

Дзержинский невесело усмехнулся и указал пальцем на Сталина:

— Это к нему, Миша, потому что меня, скорее всего, убьют вперёд тебя. Иосиф или Сергей пусть обещают её спасти.

— Миша, я, конечно, обещаю сделать все, что в моих силах, но почему ты считаешь, что тебя уберут? — спросил Иосиф Виссарионович. — Есть основания?

— Да как тебе сказать, Коба, — стал говорить Фрунзе, — вроде как есть. Вот тебе пример: собрал я два дня назад совещание, все старшие офицеры пришли, а Троцкий, Якир, Тухачевский и Блюхер демонстративно не явились. Игнорировали просьбу. Хотя все были в здании генштаба. Веду совещание, выказываю неудовольствие некоторым командирам, а они сидят и смеются мне в лицо, усмехаются, переговариваются. А когда я закончил совещание и пошёл к двери кое-кто из командиров начали реально ржать мне в след. Я обернулся, а один из них, Вайнер [25] Леонид Яковлевич Вайнер родился в Горловке в семье портного при руднике № 5 в 1897 году. После гражданской войны окончил Военно-академические курсы высшего комсостава РККА, командир и военком 6-й кавалерийской дивизии, 3-го кавалерийского корпуса, командующий корпусом. Арестован 15 августа 1937. Приговорён 26 ноября 1937 к ВМН. , мне в спину из «маузера» целится. А остальные стоят и смеются. — Он помолчал и добавил холодно: — Выродки Троцкого! Жабреи!

— Как говоришь, звали того, что целился тебе в спину? — спросил Сталин.

— Вайнер Леонид Яковлевич, — сказал Фрунзе и замолчал.

Стали молча кивнул.

— Ну, так что будем делать, товарищи? — спросил Дзержинский.

— Охрану у проститутки снять, — сказал Фрунзе. — Ей уже не помочь.

— Так с этим ясно, а дальше что, стратегия у нас есть? — спросил Киров. — Или так и будем реагировать, а не бороться.

— Я почти утвердил на ЦК кандидатуру Когановича, отправлю его на Украину, думаю, он пройдёт голосование, — произнёс Сталин. — Он попытается там навести порядок. Он наш человек, да и вообще, человек, что немаловажно.

— О! Это уже победа, — сказал Фрунзе отпивая чай, — остыл уже. Ты кстати так и работай дальше, ставь везде, где можно людей.

— Это легче сказать, чем сделать, — отвечал Иосиф Виссарионович. — Каждый раз, за каждую кандидатуру приходится биться.

— Бейся дорогой, бейся, а ещё, Коба, нам ещё очень нужен Ленинград, помимо Украины, — сказал Фрунзе.

— Нужен, конечно, нужен, но у меня нет больше людей с опытом, которым мы сможем доверять, — соглашался Сталин.

Фрунзе и Дзержинский, да потом и Сталин, все уставились на Кирова.

— Товарищи, товарищи, да вы что? Меня в Ленинград? — Сергей Миронович, был удивлён. — Да нет у меня опыта, Коба прав, и авторитета нет такого, чтобы там работать. Они же сожрут меня в течение года.