Борис Конофальский - Сталин против рептилоидов [СИ]

— Так делайте Зяма, делайте, иначе свой кофэ вы будете пить в обед.

Шалва Семёнович торопился, он пожалел, что сразу не взял с собой татарина Ибрагима, пришлось за ним ехать к себе. Впрочем, там он взял с собой ещё пару милиционеров, работа предстояла непростая. И уже к семи часам утра они выдвинулись ловить девку-убийцу и ОГПУшника.

Товарищ Аджания был уверен, что они ещё не уехали, ещё не было поездов на восток. Он глядел расписание уходящих с Ярославского вокзала поездов в справочнике и был сосредоточен.

— Жмут? — спросила Ракель Самуиловна, беря Свирида под руку.

Свирид в костюме, рубашке и при галстуке, смотрел вниз, на свои ботинки красоты не бывалой. Они были чёрные, кожа была у них шлифованная, и узоры резные по носам.

— Да нет, не жмут, хотя и не мягкие они. Я просто подумал, что Арнольд за такие штиблеты полугодовое жалование отдал бы, — отвечал Тыжных.

— Да, отдал бы, — согласилась красавица, — кстати, товарищ красный фронтовик, это фуражку носят на затылке, а шляпу носят чуть-чуть на глаза, — она поправила ему шляпу. — Ну как вам нравится костюм?

— Пришлось в кармане штанов дырку проковырять, а то наган из кармана торчал, малость. А так, ничего себе костюм, приличный, но вот не знаю, даже, уж слишком он буржуйский, меня бы в деревне в нём не признали бы.

— Кто не признал бы? Корова Падла?

— Корова Падла, геройски погибла, не уступая дорогу паровозу.

Они оба улыбнулись. Она была в лёгком плаще и шляпке с едва заметной вуалью. Но через вуаль он видел её немного усталые глаза. Ему показалось, что они чуть влажные от слёз.

— Товарищ, Катя… — начал он.

— Что?

— Глаза у вас что-то мокрые, как у телушки, так вы это… Не волнуйтесь, пока я жив с вами ничего не случится.

— Вы такой романтик Свирид, — сказала она и поправила ему галстук, а затем что-то стала стирать с его щеки, хотя там ни чего и не было, — ну, а пока я жива, с вами Свирид обязательно, что-то случится.

— Что? — заинтересовался оперуполномоченный.

— Надеюсь то, что вам понравится, — она улыбнулась и отвернулась, чтобы он точно не видел её мокрых глаз.

— Ну, а что случится то? — не отставал Тыжных.

— Узнаете, а сейчас едем на вокзал, ловите извозчика.

У Ярославского вокзала вечна сутолока, толчея и суета. Едва нашли, где поставить автомобили, пришлось извозчиков погонять.

— Вы двое, — говорил товарищ Аджания двум милиционерам, тем, что взял только что в конторе, — идёте к кассам, вы двое, — говорил он милиционерам, что были с ним в общаге РабФака, — на перрон, ищите пролетария — фронтовика и нэпманшу. Он рыжий в кожанке, фуражке и галифе, она красавица из жидов, их ни с кем не спутаете. Увидите, сами не лезьте, он ГПУшник КРОковец, она террористка из эсеров, стреляю так, что Боже упаси, вчера они нашу основную группу в решето превратили, один следи за ними, второй ищет меня. Находим их — действуем так: пролетария сразу в расход, он нам не нужен, но живым его не отпускать. А бабу, — Шалва Семёнович поднял палец, — чтобы ни единой царапины. Слышали? Она мне нужна живая и целая.

«Чтобы, когда кожу с неё снимать буду, она не сдохла сразу и визжала», — додумал он, но в слух сказал другое:

— В общем, ищем и зовём меня, сами не начинайте. А ты татарин со мной, будем ходить по залу ожидания, смотреть её будешь.

— Я всегда помочь хочу, товарищ начальник, — заверил Ибрагим и все пошли на свои посты.

А Шалва Семёнович раскрыл книжку с расписанием поездов и не спеша направился к буфету, на ходу изучая время отхода поездов в Сибирь и на Дальний восток. А Ибрагима пошёл следом, усердно вертя головой в поисках злой бабы, которая ему всю жизнь испортила, сюртук её мама.

Ракель Самуиловна, остановилась, смахнула с лацкана пиджака Свирида пылинку и заговорила:

— За билетами пойдете один, я зароюсь в дамской комнате, буду ждать. Денег у вас куча, билеты до Читы не берите, возьмёте до Ярославля, а там уже переоформим у начальника поезда, до Читы. Вас никто не узнает в таком виде, волноваться нечего, я буду либо в дамской комнате, либо на улице. Буду за вами следить, как билеты будут у вас, встречаемся под часами на перроне, но вы ко мне не подходите и даже на меня не смотрите, я сама подойду, когда будет безопасно. Кстати, если что-то пойдёт не так, связь через товарища пролетарского портного Кумача, он человек нудный и жадный, но без нужды не продаст.

— И через Ваську с РабФака, он мой однополчанин, он и с нуждой не продаст, — сказал Свирид.

Она забрала у него дамский небольшой баул:

— Нечего вам с женской поклажей ходить. Идите позади меня в двадцати метрах, будьте внимательны, всё, пошли на вокзал.

— Товарищ Незабудка, — официальным тоном сказал Свирид, — а где оружие, которое я дал вам?

— В бауле, — отвечала красавица.

— Прямо ума палата, а ещё меня учит, пустой пистолет она держит в ридикюле своём, а заряженное оружие в бауле. Случись что, так полезет в баул. А враги чего же, они ж, подождут пока она его достанет.

— И куда ж мне его деть, револьвер слишком большой для ридикюля, — недоумевала Ракель Самуиловна, — раньше у меня не было такого большого оружия, я знала, куда его спрятать.

— Так у вас эта штука резиновая, с кружевами, в неё и спрячьте, — советовал оперативник. — Она крепкая выдержит.

— И как вы себе это представляете? — недоумевала женщина с улыбкой.

— Давайте прячете, — настаивал молодой оперативник.

— Ну, давайте хоть за угол отойдём, — говорила Ракель Самуиловна, — или мне прямо тут на улице юбку задирать? И прикройте меня.

Они отошли с улицы за угол, она вытащила из баула револьвер, и совсем не стесняясь Свирида, задрала подол и спрятала револьвер в свой широкий пояс для чулок. Револьвер, как ни странно, очень удобно лёг в складку между животом и левым бедром. Рукоятью к пупку.

— Ну, вот и ничего не видно даже, — говорил Свирид, когда Ракель Самуиловна расправила платье.

Она быстро поцеловала его в щёку взяла красивый свой баул и пошла к вокзалу. Он подождал, пока она не отошла на двадцать шагов, и пошёл за ней.

Товарищ Аджания понял, что пролетариев, да и фронтовиков на вокзале уйма, отследить всех невозможно, и молодых, и рыжих хватало, а искать только по кожанке бессмысленно, на улице лето, жара, он, конечно, её снимет. Нужно было искать красивую нэпманшу, возможно с пролетарием. Так они и делали. Но ни на перроне, ни в зале ожидания, ни у касс красавиц не было. Хотя нэпманши были. Она могла быть в туалете, и товарищ Аджания решил проверить.

Он подозвал к себе одного милиционера, из своих, чтобы придать себе легитимности, и нисколько не стесняясь, открыл дверь большого дамского туалета.

— Граждане! — завопила одна из женщин, что стояла там у зеркала. — А вы ничего не перепутали?