Тимоте де Фомбель - Книга Джошуа Перла

Фара взглянул на принца с тревогой.

– Кто способен на такое?

Слуга молчал.

– Ответь мне, Фара.

– Тааж способен. Крестный вашего брата.

– А кто еще?

Илиан знал, что Тааж никогда бы не стал его спасать.

– Раньше, – Фара колебался, – другие существа, наделенные магией, были на такое способны.

– Кто?

– Тааж уничтожил всех лесных волшебников. Но некоторые прячутся.

– Где?

– Я с самого начала знал, что однажды вы нас покинете.

– Ответь мне. Где они прячутся?

– Как знать? Я ведь не выхожу из дворца. Но если кто-то из них сделал то, о чем вы говорите…

В эту секунду неподалеку от дворца ударом трости, отделанной чешуйками, Тааж отворил дверь. Охотник лежал на медвежьих шкурах, поместив сломанную ногу между двух досок.

В глубине пещеры, освещенной факелом, слышалось хрюканье.

– Они там, – охотник кивнул на клетку.

Тааж положил руки на решетку. Маленькие кабаньи глазки сверкали во мраке.

– Я почти схватил ее. Она была прямо передо мной, – простонал охотник.

Просунув трость в клетку, Тааж помешивал грязь в свинарнике.

– Они чуть не сожрали меня, – продолжал раненый. – Узнайте, кто это сотворил. Верните моих волков.

– Не указывай, что мне делать, дурень.

Тааж повернулся к охотнику.

– Как ей удалось сбежать? Кто в такое поверит? – стенал тот.

– Замолчи! – Тааж помрачнел. – Какая она?

– Я не видел ее лица. Она маленькая и сильная, как звереныш.

– Ты шутишь. Ей тринадцать лет.

– Клянусь!

– Это не она. Кто-то был с ней. Кто-то ее спас.

– Кто?

Тааж снял со стены факел и пошел прочь.

– Не оставляйте меня в темноте.

Всадники, ждавшие снаружи, помогли старому колдуну сесть на коня. Из пещеры слышались стоны охотника.

Тааж поделился огнем факела со своими спутниками.

На берегу озера жили два других колдуна.

Тааж приказал сжечь их леса. Он не мог лишить своих соперников магии, уничтожить. Поэтому решил хотя бы запугать. Кто-то из них помогал наследнице. Разумеется, ради того, чтобы завладеть короной Яна. Поговаривали, будто и в народе появились недовольные, повстанцы. Давно следовало избавиться от девчонки, раз она угрожает власти.

Тааж ехал по лесу, глядя на мелькавшие вокруг огни факелов. Деревья хрустели, надламывались и падали, не выдерживая угольно-снежного вихря.

Илиан сидел на понтонном мосту и смотрел на озеро. По льду, спасаясь от лесного пожара, бежали животные. Над лесом поднимался дым. Северные олени проскакали мимо Илиана. Молодые куропатки спрятались под сваями.

Илиана не покидала мысль о том, что в пожаре виноват он.

Наступил май. Шел холодный дождь.

Девушка стояла по пояс в воде и собирала камни, чтобы укрепить насыпь, регулирующую поток. Весной тающие снега размывали сооружение, уничтожая бассейн, в котором она привыкла купаться.

С каждым новым камнем пение каскада становилось звонче. Вода поднималась и падала с большей высоты, а затем исчезала, сливаясь с ручьем.

Каждое утро Олия купалась в источнике, смывая с себя вчерашний день. Дни и годы не имели над ней власти. Она не старела. В том числе и душой.

Вот уже несколько столетий Олия чувствовала себя на пятнадцать лет. И ни годом старше.

Наверху, спрятавшись среди скал, Илиан наблюдал за девушкой. Наконец он вычислил ту, чьи следы не давали ему покоя зимой. Фею.

Устроившись в тени, Илиан не спускал с нее глаз.

Всю жизнь Илиан старался быть невидимкой, тем, кто никогда не рождался на свет. Он умел сливаться с пейзажем. Даже птицы, в которых он стрелял из рогатки, падали, не успев его заметить.

Олия, казалось, не обращала внимания на дождь и не замечала Илиана.

Она вышла из воды, вскочила на валун. На секунду пропала из виду, а принцу почудилось – на целую вечность. Сердце стучало, отмеряя время. Илиан вытягивал шею.

Когда фея вернулась, она говорила с кем-то, кто стоял у нее за спиной. Олия постоянно оборачивалась к собеседнику, которого Илиан не видел. Присев на корточки, она протянула руки, что-то нежно нашептывая. С кем она говорила? Кого одаривала ласковым взглядом? Илиану не нравились эти улыбки и жесты, эта нежность, предназначенная неведомо кому. Но как бы ему хотелось услышать ее голос, заглушаемый шумом воды!

Он чуть-чуть продвинулся вперед и увидел белую пуму с перевязанными лапами, которая едва держала равновесие. Пума не могла ходить, но внимательно смотрела на фею, словно желая подойти ближе.

– Тебе больно? – Ее голос оказался более глубоким, чем можно было вообразить, глядя на фигуру. – Тебе всё еще больно?

Внезапно пума подняла голову, понюхала воздух и посмотрела в сторону Илиана. Тот едва успел спрятаться.

Его вычислили.

Он спрыгнул на мшистую скалу, проскользнул между двух утесов и скрылся в тени зарослей. Но не успел сделать и шагу. Фея стояла у него на пути.

Он замер.

Олия с мокрыми волосами и во влажном платье смотрела себе под ноги и выглядела скорее раздраженной, чем смущенной. Она сказала:

– Если вас ловят каждый раз, когда вы покидаете дом, лучше бы вам не выходить вовсе.

У Илиана дрожали спрятанные в рукава руки.

– Это вы спасли меня в тот день? – спросил он.

– Не знаю, о чем вы.

– Волки… зимой…

– Какие волки?

– Маленькую пуму вы тоже спасли.

Она подняла глаза.

– Пума, по крайней мере, больше не бегает по лесу.

– А что с ней?

– Охотник повредил ей лапы.

Илиан сжал кулаки. Фея добавила:

– Охотник не убивает сразу. Живое мясо дольше хранится.

– Шакал.

– Шакалы никому не вредят.

– Почему вы меня защитили?

Наконец она посмотрела на него.

Дождь прекратился.

– Вам не стоит покидать дворец, – молвила фея. – Там вы в безопасности. Народ не позволит им вторгнуться туда, где умерла королева.

Они снова переглянулись, затем она прикрыла глаза и словно отдалилась.

Илиану показалось, что его схватили и потянули назад. Однако Олия стояла на месте, прижав ладони к дереву. Илиан чувствовал, как что-то неудержимо влечет его, и не мог сопротивляться неведомой силе, завладевшей его телом и волей. Он обернулся на бегу, чтобы еще раз увидеть фею, но деревья уже скрыли ее.

Спустя час Илиан вплавь добрался до дворца, ухватился за сваю, пытаясь восстановить дыхание. Он чувствовал, как невидимая нить, заставившая его бежать, развязывается.

Однако существует кое-что посильнее магии. Другая нить – золотая – была по-прежнему крепко привязана к его сердцу. Нить, от которой он уже никогда не сможет освободиться.

Илиан вырос на сказках, которые ночами и бесконечными зимними вечерами рассказывал отец. Но кое-чего в этих сказках не хватало. И теперь Илиан наконец начинал понимать, в чем движущая сила всех этих историй. Что превращает уток в лебедей, вызывает ревность, дуэли, отчаяние королев, битвы между армиями, подвиги скромного портного, безумие старого короля…