Тимоте де Фомбель - Книга Джошуа Перла

На следующее утро, выходя из квартиры, я обнаружил под дверью посылку, завернутую в белую шелковистую бумагу. Посылка ждала на коврике, словно собачка, уставшая после долгого бега.

Это была изящная коробочка из полированного дерева. Мне достаточно было взять ее в руки, чтобы ощутить то же головокружение, что и накануне.

Тонкость, с которой была сделана эта вещь, являлась своего рода подписью. Как и шелковистая бумага, которую я сразу узнал. Хотя посылку положили так, чтобы эмблема лавки Перла не бросалась в глаза.

Подняв крышку, я обнаружил внутри фотоаппарат и шесть пленок. Каждый предмет лежал в собственном отделении, сделанном точно под его размер. Это был фотоаппарат моего отца. Тот самый.

Я заметил ленточки в углах коробки, с помощью которых приподнимался верхний слой. Внизу оказались моя старая камера и две кинопленки. Всё было идеально упаковано. К камере даже прилагались мягкие тряпочки для протирания объектива.

Коробка лежала передо мной на кухонном столе.

Сердце мое билось со страшной силой.

В нашей семье рассказывали историю о том, как через тридцать лет после войны немецкий солдат прислал обратно книжечку Мольера, которую во время оккупации украл из нашей библиотеки.

История, впрочем, не совсем походила на мою. Ведь Перл у меня ничего не крал. Вором был я. Перл лишь вернул пленки, которые я, несмотря на запрет, отснял в его доме.

Почему теперь он решил это сделать?

Я чувствовал себя шахматистом. Время от времени я брал в руки какой-нибудь предмет из посылки. И снова клал его на место. Время словно остановилось. Я сидел неподвижно, вдыхая запах дерева, и пытался разгадать послание.

В конце концов я закрыл коробку и вышел.

Внизу я постучался к консьержке. Она смотрела по телевизору парад 14 июля. На голове у нее было махровое полотенце.

Когда я спросил, не она ли положила пакет перед моей дверью, ее лицо стало очень серьезным. Она ответила, что сегодня праздничный день и почту не доставляют.

Я оставил консьержку досматривать парад, а сам спустился в подвал. И долго рылся там, пока не нашел пыльную коробку с бумагами.

Через два часа я уже сидел в поезде и тихо разговаривал по телефону:

– Сегодня не вернусь. Проект продвигается медленнее, чем я рассчитывал.

В окне со скоростью триста километров в час мелькали леса.

– Я должен повесить трубку, я в библиотеке.

Я прикрыл рот ладонью, чтобы заглушить последнее слово. Казалось, весь вагон меня слушает.

– Где? – переспросили на том конце провода.

– В библиотеке!

Тут раздалось объявление о вагоне-ресторане.

– Ты в поезде?

– Вовсе нет. Это сосед по столу дурачится. Хочет, чтобы я повесил трубку. Всё, пока. Я позвоню, когда соберусь домой…

Я быстро отключился, чтобы не наговорить еще какой-нибудь ерунды.

– Извините, это моя жена, – объяснил я соседу.

– Я понял. Браво.

Он погрузился в чтение журнала. И я тут же забыл о нем.

Меня волновало совсем другое. Я ехал на запад, в сторону того самого леса, где блуждал в четырнадцать лет.

Несколько раз я делал пересадки.

Последний поезд, в который я запрыгнул, почти не изменился с тех пор. Как и раньше, он останавливался на вокзалах-призраках. Мне даже показалось, что я узнаю уснувшего впереди мужчину и даму, которая сражалась с неисправной дверью туалета.

Прежде чем покинуть Париж, я развернул на столе карты, найденные в подвале, и вынул из сумки ноутбук. Зона, которая меня интересовала, находилась на границе четырех регионов. Когда-то я ночи напролет сверял между собой разные карты, пытаясь найти это место.

Теперь же я просто вышел в интернет и, за несколько секунд, как птица, взлетев над районом поисков, увидел его во всех подробностях. Мне понадобилось меньше пятнадцати минут, чтобы понять, почему я не мог обнаружить дом Перла на обычных картах. Он прятался в географической пустоте, в зазоре между четырьмя фрагментами пазла, которые не подходили друг другу. Он всё просчитал. Четыре карты было невозможно сопоставить потому, что на них отсутствовал изгиб реки.

Сегодня с помощью спутника эту ошибку исправили. Благодаря экрану я следил за рекой, петляющей между зелеными пятнами леса. Я казался себе дикой уткой.

И вот – маленьким темным прямоугольником – появился дом.

Увеличив картинку, я даже увидел понтонный мост, на который, видимо, неумолимо наступал песчаный берег. Я искал что-то еще – какую-нибудь деталь, подтверждение человеческого присутствия, словно Перл мог помахать мне рукой со своего островка.

Сойдя с поезда, я решил начать с того места, где когда-то свернул в лес. Это был худший способ вести поиски.

В конце концов я все-таки отыскал тропинку, ставшую широкой дорогой. Вот здесь двадцать пять лет назад я бросил велосипед. Мимо мчались машины. Вместо телефонной будки теперь был знак, предупреждавший водителей о диких животных, которые могут выскочить на дорогу.

Я углубился в чащу. Карта была уже не нужна. Я двигался фактически на ощупь, надеясь, что тело само вспомнит, как я бежал, обжигаясь о крапиву, как укололся о кустарник…

Прошло несколько часов, я дико устал. И решил, что цель близка. И я вот-вот увижу за деревьями реку или дом. Но вместо этого мимо прогрохотал грузовик. Я вернулся на дорогу.

Солнце садилось. Я натер мозоли. В волосах копошилась мошкара.

Следовало действовать иначе.

Рядом притормозила машина, и какая-то женщина, вероятно, обеспокоенная моим видом, предложила подвезти до ближайшей деревни.

Я согласился. Она высадила меня на старинном каменном мосту.

– Вы точно не потерялись?

– Нет, просто гуляю.

Машина уехала. Склонившись над зеленой водой, я внезапно понял, чем займусь на следующий день.

Ночь я провел в отеле «Белая лошадь». Позвонил домой, чтобы попробовать объяснить, в чем дело. Врал я вполне успешно, хотя сначала ничего не мог придумать. В итоге заявил, что меня взяли в плен в библиотеке, а метро сломалось.

На следующий день в семь утра я прыгнул в лодку, которая покачивалась в зарослях тополей и ольхи. Лодка топила кувшинки, которые тут же выскакивали из воды, подобно поплавкам. На весла садились стрекозы. Редкие ранние рыбаки вскоре разошлись по домам. Теперь я видел лишь склонившиеся над водой деревья. Кое-где мелькали рыбы. Воздух теплел.

В десять утра я заметил поворот налево, которого не было на карте. Река раздваивалась. Я повернул. Время от времени я опускал весла, чтобы еще раз внимательно рассмотреть карты, которые накануне распечатал.

И вот за очередным поворотом я увидел черепичную крышу.

Я знал, что мои надежды безумны. Четверть века прошло, а ведь уже тогда Перл был довольно стар. Но есть ли в этой истории хоть что-нибудь небезумное? Когда я подплывал, мне казалось, что сейчас он выйдет навстречу со своими собаками.