Женевьева Когман - Невидимая библиотека

А может, некто, скитающийся между мирами, убивая людей и снимая с них кожу (не обязательно в таком порядке) вовсе не стремится улучшить вселенную? Об этом стоит подумать.

Ноль.

– Рей?.. – произнес Альберих, широко улыбаясь, словно искренне надеялся услышать от нее «да».

Возможно.

Теперь она умрет.

Ей было нужно чудо.

Но она получила дракона.

Читая описания драконьего рыка, Ирэн всегда думала, что речь идет о поэтических преувеличениях. Она считала, что выражения вроде «сотряслась земля» относятся к благоговейному трепету, с которым надлежит относиться к дракону. Естественно в ярости они способны разнести все вокруг на куски. Чего же еще от них ожидать? Однако драконий рык сотряс не только физический мир, затрепетала сама реальность.

– Что за чертовщина?! – выругался Альберих словами, совершенно не подходящими к его изящной женской внешности. Рука его напряглась на рукояти ножа, остававшегося возле шеи Вейла, и Ирэн с ужасом подумала, что он вот-вот случайно перережет детективу горло. Но тут глаза его сузились, он задумался. – Это слишком просто, Рей. Моей волей и твоим именем ты не можешь ни говорить, ни шевелиться.

Сказано это было не на Языке, в словах не было приказа, однако слова Альбериха сами по себе обладали силой, и магия эльфов скрепляла их. Ирэн как бабочку пришпилило к месту, печать Библиотеки запылала на ее спине, сопротивляясь приказу. Она осознавала все, что ее окружало – раздавленных насекомых, свое учащенное дыхание, струйку крови на шее Вейла, расчетливый взгляд Альбериха, – но все было напрасно. У нее не было времени, чтобы призвать Библиотеку и вышвырнуть его из комнаты, как она намеревалась сделать. Она тоже была потрясена рыком Кая, однако Альберих оправился быстрее. Это заставило ее растеряться, и ей пришлось напомнить себе, что речь идет не об отметке-за-правильное-решение, а о том, что он-вот-вот-убьет-тебя.

Однако при всей переполнявшей ее ярости, Ирэн не могла шевельнуть ни единым мускулом.

– Жаль, – проговорил Альберих. – Ты действительно произвела на меня неплохое впечатление. Брадаманта действовала эффективно, но у нее нет ни тени твоей восприимчивости. Боюсь, отпущенное тебе время истекло, тем более что на сцене появился дракон. Покойся с миром, я буду вспоминать о тебе только хорошее.

Дверь со стуком распахнулась, и глаза Альбериха округлились при виде вошедшей. Он открыл рот, чтобы заговорить, однако три пули одна за другой попали ему в середину лба. Выстрелы прозвучали четко и быстро, словно протарахтела швейная машинка. Он отшатнулся, взмахнув руками, выпустил Вейла, а его ноги запутались в юбках. Дрожащей рукой он оперся о стол, однако из открытых ран не вытекло ни капли крови.

– Вейл и Ирэн, двигайтесь свободно! – выкрикнула Брадаманта слова Языка. – И отойдите от него! – добавила она по-английски. – Не думаю, что пули его убили.

– Не убили, – пояснил Альберих. – Пистолет, взорвись!

Брадаманта успела отшвырнуть оружие. Еще в воздухе он разлетелся на раскаленные куски металла. В то же самое мгновение Брадаманта нырнула в сторону. Вейл метнулся в сторону, как только Альберих отпустил его. Однако воздушная волна подхватила его и бросила на одну из витрин, которая тут же разбилась вдребезги. Что-то противно хрустнуло.

На ноги Вейл не поднялся.

– Действительно, не стоит давать людям так много времени на размышления, – проговорил Альберих, не обращая больше внимания на стоявшую без движения Ирэн. Его магия, чары хаоса все еще удерживали ее, словно цепи, сковавшие ее имя и душу. – Брадаманта, дорогая, не хочешь заключить со мной сделку? На кону жизни твоих друзей.

– Только круглая дура станет заключать с тобой сделки, – отрезала Брадаманта, укрывшись за большим отдельно стоящим шкафом.

– Ты была точна и нагла. – Дыры на лбу Альбериха неестественно темнели, за ними не угадывалось ни плоти, ни кости. Он вытянул руку в сторону Брадаманты. – Великие лорды, владыки эльфов не являют себя в своем истинном виде в физических мирах. И знаешь почему?

– В них слишком много хаоса, – ответила Брадаманта четким и ясным голосом, как будто отвечала на уроке в школе. – Они уничтожат мир.

– Именно , – промурлыкал Альберих. – И ты этого не хочешь.

Воздух затрепетал вокруг его ладони. Она дымилась, как будто его плоть была жидким азотом, способным прожечь дыру в ткани бытия.

– И чтобы предотвратить это, мне нужен один из вас. Тот, чья кожа цела…

Ирэн вздохнула. Он не запретил ей дышать. А она не собиралась признавать связь, которой он опутал ее.

Она – Библиотекарь. Обет делает ее служанкой Библиотеки, но он же служит ей и защитой. В истинном Языке заключается ее свобода. Брадаманта разрешила ей двигаться. И она не позволит…

Печать отягощала ее спину, тяжелым бременем тянула вниз, на колени…

…она не позволит…

Раскаленным добела железом обжигала ее…

…не позволит ему сделать это. Не покорится. Даже если он стал чудовищем. Тварью, убивавшей более сильных Библиотекарей, чем она сама, она не позволит себе покориться его оковам.

Ирэн открыла рот. Еле заметное движение губ длилось как будто несколько лет. Она всматривалась в цветок темного пламени, распускавшийся вокруг руки Альбериха. Она попыталась отвлечь его, выиграть время, чтобы связаться с Библиотекой. И тут ее осенило.

– Кожа Дженнифер Муни! Немедленно сойди с этого тела!

И кожа сошла – клочьями, лохмотьями, подобно расползшейся по швам одежде. Пламя вокруг руки Альбериха погасло, и, распахнув рот, он завыл от боли. Одежда на нем распалась, рассыпалась, смешиваясь с бледными обрывками кожи. И то, что осталось, так ударило по глазам Ирэн, что ей пришлось отвернуться и прикрыть их рукой. Внутри украденной кожи Альберих оказался живой дырой, ведущей в некое место или вселенную, которая просто не могла существовать вне человеческого облика. Она увидела живые мышцы, жилы и кровь – их цвет обжигал сетчатку ее глаз. Она видела предметы, формы, двигавшиеся и притягивавшие к себе свет, а также изменчивые структуры, не несущие в себе никакого смысла. Вся реальность вдруг сделалась непрочной как занавес, который можно прорвать в любой момент. Ирэн понимала, что кричит, и слышала такой же стон Брадаманты. И Альберих вопил от ярости и боли на ультрачастотах, недоступных человеческому голосу.

Так вот почему ему приходится носить кожу, прогремел в ее голове ответ, как будто из слов, звено за звеном, образовалась цепь, связывающая ее со здравым смыслом.

Так вот почему ему приходится носить кожу…

Альберих повернулся и указал на нее, и реальность сотряслась, повинуясь его жесту. Деревянный пол под ее ногами прогнил, в нем открылись пасти, чтобы поглотить мертвых насекомых и вцепиться в ее лодыжки. С потолка упала пелена паутины, полная пепла и пауков.