Александр Громов - Крылья черепахи

— Нет. Уходите.

— В исподнем, — сказал Штангист. — Почти прозрачное.

— Уходите, ну!

Штангист встал. Прошелся по комнате.

— Вы, конечно, предпочитаете, чтобы с вами разговаривала Клара…

Молчание.

— Клара зайдет к вам позже. Сейчас она в женском отделении: беседует с той пациенткой, которая через пару часов даст деру.

Человек сглотнул.

— Откуда вы только все знаете…

— Опыт. Опыт.

— Врете. Я вам не верю. Я даже не понимаю, зачем вы все время врете. Пока существует естественная дисперсия реакций, все ваши предсказания – чушь, извините, собачья. Плюнуть и растереть. Когда вы обрабатывали своего первого, вам тоже помогал опыт?

Штангист рассмеялся:

— Хороший вопрос, все его задают… Представьте, да. Только это был мой собственный опыт, опыт моего пробуждения. Вполне достаточно, знаете ли, и никакой дисперсии реакций. Ее нет, усвойте это. Мне кажется, вам уже пора избавиться от атавистических представлений. Вот дисперсия внешности существует в определенных пределах, и я, как видите, не похож на вас. Зато мы оба – крепкие, сильные мужчины, работоспособные, в должной мере уравновешенные… не надо ухмыляться, пожалуйста, — с хорошей головой и превосходно развитыми рефлексами. На Земле бы нам завидовали, уж вы мне поверьте на слово. Но здесь все мужское население, а это почти полторы тысячи мужчин, не хуже и не лучше нас с вами, так что завидовать некому. Пусть нам всем завидуют земляне. А наши женщины… да разве на Земле найдется хотя бы сотня таких женщин? Красивые, но каждая по-своему, нежные, но сильные, без мусора в голове и очень верные. Как правило, хорошие подруги, а в перспективе и матери. У них будут красивые и здоровые дети, — Штангист перевел дух.

— Понимаю, — кивнул человек. — Красивые и здоровые. Это эстетично. Красивым инструментом и работать приятнее.

— Ну вот, опять вы за свое… — то ли Штангист в самом деле огорчился, то ли сделал вид. — Да не работайте, кто вас заставляет… Но по крайней мере постарайтесь понять благородство наших создателей: они обеспечили нам абсолютно равные права, сами ими не обладая, равенство во всем, достижимое лишь при тиражировании одной-единственной человеческой личности. И я смею думать, — Штангист прищурился, — что это не такая уж плохая личность, такой личности жить да радоваться… Вы ведь не предпочитаете быть немощным уродом? Или, скажем, уродом нравственным?

— Нет, — сказал человек. — Не предпочитаю.

— Ну вот и хорошо. А что касается записанной в вас профессии, то пусть вас это не смущает: все-таки лучше иметь что-то на старте, чем начинать с нуля, разве нет?

— Естественно.

— Я рад, что вы поняли. Так как же все-таки насчет имени? Неудобно получается, знаете ли.

Человек наморщил лоб.

— Имя… гм, имя… как-то не думал об этом. Имя… Ну, пусть будет, допустим, Ро… Нет, лучше Рудольф. Э-э… или все-таки Рональд?

Штангист покачал головой. Заметно усмехнулся.

— Не пойдет.

— Это почему?

— А не догадываетесь?

— Нет. Э, постойте-ка…

— Вот именно. Не забывайте, у всех нас вкусы одного и того же прототипа. Полторы тысячи Рудольфов – не многовато ли будет? И десять тысяч в перспективе.

— А если… м-м… Ричард? Или Родион?

Опять качание головой:

— Ни даже Ромуальд. Согласно Уставу Покорителей, вы вправе сами выбрать себе имя. Но только случайным образом.

Человек привстал на локте.

— Это – как?

— Терминал видите? Жмите эту клавишу.

Готово. На экранчике сначала возникла рамка с завитушками, потом появилась короткая надпись. Человек фыркнул.

— По-вашему, это имя?

— По-моему, имя, — Штангист развел руками. — Вы ведь сами выбрали. А что? Мне кажется, не так уж плохо, могло ведь выпасть и хуже. Кстати, мое имя Максут Шлехтшпиц. Будем знакомы.

— Взаимно… Ну и имечко же…

— У кого?

Человек рассмеялся. Все-таки этот Шлехтшпиц, по-видимому, неплохой малый – тоже товарищ по несчастью. Или по счастью, если верить ему на слово. Но было бы интересно посмотреть на его физиономию, когда он сам впервые увидел свое имя в кудрявой рамке.

— А еще раз попробовать нельзя?

— Увы.

— Ладно, — человек махнул рукой, — уговорили. Считайте, ваша взяла.

— Наша всегда берет… Еще что-нибудь?

— Да, пожалуйста, — человек кивнул на окно, отвел глаза. — Когда, вы говорите, будет бегать женщина?

— А ну, встать!

Любому человеку был бы понятен наставленный ствол автомата. Этим – хоть бы хны. Гуннар усмехнулся. Не люди – настоящие выродки, особенно вот этот рыжий. Даже под копотью видно, что рыжий. Да и другой хорош – старикан с трясущимся брюхом. Как он прыгал, пытался ударить – умора. Выродки, что с них взять. Напрочь не владеют приемами ближнего боя, похоже, их даже никогда не били. Смешно. Черт с ними, не хотят вставать – пусть валяются.

— Эй, вы! Хотите умереть быстро?

Рыжий молча пытался приподняться, хватался за стену. Старикан разлепил воспаленные веки:

— Мы, собственно, вообще не хотим…

— Тебя никто не спрашивает, хочешь ты или не хочешь, — возразил Гуннар. — Тебе предлагают легкую смерть. Но не даром.

— С-сволочи!.. — рыжий наконец-то встал, шатаясь, и потянулся поднять старикана, но смог только усадить его, привалив спиной к стене. — Мерзавцы!..

Ругань выродка – музыка в человеческих ушах. Но медленно же до них доходит! Не сводя с рыжего глаз, Гуннар без натуги перетащил треногу к торцевому окну.

— Все понятно?

— Что – понятно? — спросил рыжий.

— Ты знаешь, как обращаться с этой штукой, — терпеливо объяснил Гуннар. — Или вот этот знает, мне все равно, кто из вас. Когда наши повторят атаку, вы поддержите их огнем.

Старикан и рыжий переглянулись.

— И что потом?

— Я бы на вашем месте не думал, что потом, — сказал Гуннар. — Я бы думал о том, как подавить огневые точки в окнах. Это ваш единственный шанс на легкую смерть.

Он успел вовремя – рыжий в своем диком прыжке нашел пахом ствол автомата. Совсем неплохой был прыжок: выродок, а жить хочет. Рыжий взвыл. Не давая упасть, Гуннар коротким взмахом отправил его назад к стене. «Звери-и-и!..» – зашебуршал старикан. Где звери? Какие звери? Гуннар презрительно сплюнул. Мало того что выродок, так еще и дурак: ну какой зверь полезет сейчас в город?

Рыжий медленно приходил в себя. Гуннар подождал, давая ему очухаться.

— Ну что, согласен?

— Нет, — корчась, вымучил рыжий.

— Я подожду, — сказал Гуннар. — Мне спешить некуда.

Спешить действительно было некуда: повторная атака начнется через час, не раньше. Раньше просто не выйдет. Если атаку поддержать десинтором, она может оказаться удачной.

Старикан елозил лопатками по стене – пытался подняться. Должно быть, ему казалось, что с людьми надо разговаривать вот так – лицом к лицу, на равных. Ну, пусть.