Амантий Буравсон - Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

— Кому ещё в Риме может понадобиться русский певец по прозвищу Фосфоринелли? — громко засмеялся певец. — С сединой в самом расцвете лет!

— Это понятно, но как вы узнали про фосфоринскую прядь? — по-прежнему не понимал я.

— А то я не пел в театре и не вращался в высших кругах! — обиделся Сильвио. — Только ты сидел сычом в Вечном городе и ничем не интересовался кроме своих закорючек на бумаге!

Пока мы шли по коридору, Стефано, активно жестикулируя, делился последними новостями из Рима:

— Пока тебя не было, Алессандро, произошло очень многое. Во-первых, и в-главных, моя невестка Аннина родила девочку, её назвали Агостина в честь бабушки. Маленькая вредина Чечилия, столько времени портившая нам и отцу нервы, наконец-то дала положительный ответ Эдуардо, после того, как он исполнил у нас под окнами серенаду на свои стихи и музыку брата. А заносчивый фальцетист Комар пару недель назад обвенчался с сестрой нашего «крысиного короля». На свадьбе присутствовал весь хор Капеллы.

Михаил Петрович, видимо, предчувствуя, что с утра пораньше принесёт очередную партию итальянских musici, давно позавтракал на кухне и ускакал на своём Угольке в столицу. Видать, сегодня «к первой паре», усмехнулся я, вспоминая свои золотые студенческие годы и ранние подъёмы с глубокого похмелья.

Князь явился к завтраку спустя примерно полчаса и уже при полном параде — в светло-бежевом костюме, парике и с тростью из красного дерева. За столом мы с Доменикой сидели молча. Я от волнения ничего есть не мог, Доменика из вежливости положила себе одну оладью и в течении какого-то времени разрезала на маленькие кусочки, стремясь, видимо, получить бесконечно малую величину. Князь с интересом разглядывал необычных гостей. Стефано весьма эмоционально рассказывал, как он пел на венчании Джустино и Клариче, а затем страшно обиделся на весь мир и за столом набил жениху морду. Лишь один Сильвио, не обращая ни на кого внимания, уплетал за двоих оладьи со сливками.

— Бери пример с товарища по сцене, — с усмешкой наставлял меня пра-пра…прадед. — Смотри, он уже шестую прикончил, а ты всё сидишь, ворон считаешь!

Ну уж нет, подумал я. Видел я этого Меркати, как же. Не надо мне таких «форм» и «вьюх», как у него!

— Синьор Меркати, отведайте малинового варенья, — обратился к сопранисту князь.

— Сильвио не варенье нужно, а хорошая пробежка вокруг Колизея, — заметил Стефано. Я засмеялся, но потом смолк, потому что Доменика посмотрела на меня волком.

— Ваша светлость, — наконец обратилась к князю синьорина Кассини. — Я премного наслышан о вашей бесконечной милости к моему ученику, но… Ему пора возвращаться в Рим. Маэстро Альджебри предложил ему роль в своей новой опере.

— Опять принцессу играть? — с сарказмом предположил я.

— Нет. Маэстро желал бы видеть тебя в образе Гиацинта.

— Ещё лучше, — проворчал я, зная, какие шашни у этого товарища были с Аполлоном.

— Не хочу вас расстраивать, синьор Кассини, — как можно более мягко начал князь. — Но мой сын поедет со мной в Россию. И это не обсуждается. Я собираюсь представить его при императорском дворе.

От неожиданности реплики князя Доменика даже выронила вилку.

— Так это всё-таки правда, Алессандро, что ты сын аристократа? А говорил — сказки! — искренне удивился Стефано.

— Да, это так, — ответил я и для убедительности снял парик. После чего, то же самое сделал и князь, чтобы все увидели наш «луч утренней звезды».

— Потрясающе! — воскликнул Альджебри.

— Подумаешь, — хмыкнул Сильвио. — Вот у меня, например, папаша сапожник.

— Очаровательно, — усмехнулся Пётр Иванович.

— Но… как же… — Доменика выглядела не на шутку обеспокоенной и, казалось, слёзы наворачивались на её глаза.

— И мы были бы весьма рады, если бы вы, синьор Кассини, поехали с нами, — продолжал Пётр Иванович.

— О, а меня с собой не возьмёте? — воодушевлённо воскликнул Стефано. — Я… я умею решать интегралы!

— Посмотрим, если пообещаете, что не будете драться за столом, — Пётр Иванович изобразил фосфоринскую улыбку. — В Петербурге нужны ценные кадры в области точных наук.

— Простите, но я не могу, — ответила Доменика и резко поднялась из-за стола. Стоявшие сзади неё лакеи по приказу князя посадили её обратно.

— Поверь, Доменико, так будет лучше для нас обоих, — вмешался я. — Поедем в Петербург, будем блистать в дворцовых залах, петь всё, что захотим, гулять по набережным рек и каналов…

— Каких ещё каналов? — удивился князь. — Ты разве был в Петербурге?

— Так он из города Сан-Пьетро, дон Фосфорини! — внёс свою лепту сидевший до того молча Сильвио. Долго думал? Теперь у меня точно будут проблемы!

— Враньё. Мой сын никогда не был в граде Петровом. Я был лично, корабли строил, но Сашку там не видел.

Ну конечно, а Юрий Гагарин был в космосе, а Бога там не видел. Железная логика. А тем временем, возможно, мы с вами, Пётр Иванович, находились в одном и том же месте, скажем, в районе Адмиралтейских верфей. Только с разницей в почти что триста лет.

— Он перепутал с Венецией, — при последних словах князь громко засмеялся. — Да, хотел, ох, хотел же Пётр Лексеич Венецию на острове Васильевском строить. Каналы вместо улиц проложить…

— Что ж помешало? — с равнодушным видом перебил я рассказ дальнего предка.

— Средств не хватило, — резко ответил Пётр Иванович.

— Спёрли никак? — не смог удержаться от ядовитой шутки я и тотчас же получил от князя подзатыльник.

Доменика смотрела на меня с укоризной, а я лишь опустил глаза в тарелку, не в состоянии на данный момент ничего объяснить.

— Лис, зачем тебе возвращаться в Рим? — продолжил свою речь Стефано. — Ведь у тебя там теперь нет покровителей. А достопочтенный князь сам приглашает тебя.

— Нет покровителей? — удивился я, в то время как князь криво улыбнулся, а Доменика покраснела от смущения. — А кардинал?

— Так ты ничего не знаешь! — с жаром воскликнул Альджебри. — Неделю назад как гром среди ясного неба — кардинала Фраголини разжаловали и арестовали, а его певцов отстранили от пения в Сикстинской Капелле. В итоге, Доменико, Флавио и Микеле оказались, можно сказать, на улице. Я же — сам ушёл, поскольку поссорился с маэстро Фьори.

— Ну и дела! А где сейчас сам кардинал? — удивился я.

— Его высокопреосвященство изволили покинуть нас, — с грустью ответила Доменика. — Кардинал прислал матушке прощальную записку, в которой сообщил, что решил броситься в Тибр. Матушка в отчаянии, обиделась на кардинала и раскаивается в своей… преданности этому человеку.

Что-то здесь не так. Не мог этот заядлый авантюрист взять и просто наложить на себя руки. Должно быть, кардинал заранее подготовил побег и бежал в дальние края. Или ещё лучше — в другое время.