Бернар Вербер - Последний секрет [litres]

Мы будем строго соблюдать свободный выбор больных. Энергию должны проявлять они сами.

Жан-Луи Мартен поделился соображениями с лечащим врачом.

Возможно, он решил мою проблему, восхищенно подумал Финчер . Он прав, безумие – созидательная сила наравне с другими. Ее, как любую энергию, достаточно направить в нужную сторону – и двигатели заработают.

Им удалось вдохнуть жизнь в идею Филиппа Пинеля. В следующие недели они перешли к этапу практического применения. Сэмюэл Финчер отдавал распоряжения, которые должны были развязать больным руки. То был начальный толчок. Внешние партнеры вняли их доводам.

За считаные месяцы деньги хлынули нарастающим потоком. Больница стала получать прибыль.

Теперь Сэмюэл Финчер должен был выполнить данное Жан-Луи Мартену обещание. Он связался со специалистами американского медицинского центра Эмори в Атланте. Благодаря видеокамерам и интернету американские ученые следили за всеми этапами операции, которую Сэмюэл Финчер доверил лучшему нейрохирургу больницы. Разобравшись в инструкциях, тот при содействии ассистентов приступил к сканированию мозга Мартена, чтобы найти самые активные участки коры. Затем, почти не вскрывая череп, а ограничиваясь двумя крохотными отверстиями, они ввели два полых стеклянных конуса длиной два миллиметра в точки, найденные при сканировании. Электроды в конусах были покрыты нейротрофическим веществом из организма Мартена, обеспечивавшим регенерацию тканей и притягивавшим нейроны.

Соседние нейроны, протянувшие свои окончания к мозгу, соприкасались с этими двумя электродами. Нейроны походили на ползучий плющ, всюду пытающийся зацепиться, установить связь и начать размножаться. В считаные дни встреча состоялась. Дендриты нейронов соприкоснулись с электродами, оплели их, и вскоре нейроны получили продолжение в тонком медном проводе. Вокруг стеклянных конусов образовался нейронный наплыв. Поразительное слияние органики и электроники.

Сами электроды были выведены на передатчик, расположенный под кожей головы, под волосяным покровом. Сначала туда же, под кожу, была внедрена ультраплоская батарейка, питавшая передатчик.

К ней прилагались электромагнит и приемное устройство, улавливавшее сигналы мозга, которые усиливались и преобразовывались компьютером в понятные данные. Наибольшую трудность представляла калибровка. Каждому типу мысли должно было соответствовать определенное движение на экране компьютера. Через несколько дней Жан-Луи Мартен, не отрывавший глаз от экрана, смог достичь мыслью той же скорости движения курсора, какой добивался при помощи пары «глаз-камер». Но превзойти эту скорость пока что не удавалось.

Сэмюэл Финчер спросил у американцев, почему так происходит, и получил совет добавить электродов. Чем больше обнаруживалось активных участков коры и чем больше туда вставляли электродов, тем быстрее становилось выражение мысли. У Каннингема стояло четыре электрода. Через несколько дней хирург снова вскрыл череп пациента и добавил два электрода, потом еще два. Теперь мозг Жан-Луи Мартена был начинен шестью стеклянными конусами. Выражение его мыслей становилось все более бойким.

«Получилось! – написал больной. – Для того, что я делаю, следовало бы изобрести новый глагол. Когда я хочу, любая моя мысль автоматически появляется на экране, как это лучше назвать? «Мысленным письмом»?

– Я мыслепишу, ты мыслепишешь, он мыслепишет?

«Да. Симпатичный неологизм».

Вслед за словами хлынули фразы. Как при постепенном отворачивании крана начинает течь вода, так здесь ударила тугой струей мысль.

Сэмюэл Финчер не мог поверить в успех рискованного эксперимента.

При первом подключении к компьютеру у Жан-Луи Мартена было ощущение, что его дух вышел за пределы черепа, подключение к интернету было уже выходом за двери больницы; теперь, благодаря имплантам, он слился со всей мировой информационной сетью.

Его взгляд, раньше метавшийся по экрану в поиске букв, теперь обрел сосредоточенность. Почти мгновенно родилась фраза: «Маленький шажок моего мозга и великий шаг для человечества, не правда ли, доктор?»

– Да, несомненно… – ответил Сэмюэл Финчер.

И тут, покоренный стремительностью, с какой стал выражать мысли пациент, он вдруг спросил себя, не превратился ли он в доктора Франкенштейна и надолго ли останется в его власти этот поразительный неподвижный больной с настолько креативной мыслью.

«Думаю, электроника увеличит могущество мозга, подобно тому как орудие труда увеличивает могущество руки».

В это время внутри черепной коробки Мартена дендриты нейронов продолжали собираться на кончиках конусов-электродов, как ползучие растения, обнаружившие источник влаги.

В огромном зале торжеств клуба CIEL приглашенные танцуют под вальс Штрауса. Кружатся шелковые и кисейные подолы платьев, мужчины в накрахмаленных смокингах вертят своих партнерш. Улыбки, смех. Здесь нет места стрессу. Милая беспечность эпикурейства.

Что, если все сводится только к этому: к изысканной еде, к прелести юных красавиц в сверкающих платьях, к радостной музыке? Зачем вечная тревога? Зачем страдать?

Исидор разглядывает одного удивительно спокойного гостя. На его лице нет ни морщинки. Эпикурейство ему очень к лицу. Он не отходит от женщины, соревнующейся с ним в безмятежности. Пара, не ведающая ни уныния, ни волнений, умеющая ценить мгновение, забывать о прошлом, о будущем, обо всем на свете.

Как приятно, должно быть, ничего не принимать близко к сердцу, пользоваться всем хорошим только для собственного блага, не обращая внимания на других. Способен ли на это я?

Пара кружится в танце. У них родятся дети, говорит себе Исидор, и дети тоже не будут ощущать на своих плечах тяжести мира. Поколения спокойных людей.

Жером Бержерак подходит к ним с бутылкой «Дом Периньон», в хрустальные бокалы льется чистый нектар.

Зал сотрясается от внезапного грохота.

Оставив от входной двери груду осколков, в зал вваливаются два десятка молодых людей в черной коже, в черных мотоциклетных шлемах, с черными щитами и с черенками от лопат.

– Это тоже номер программы? – интересуется Исидор.

Жером Бержерак хмурится:

– Нет, это «Стражи добродетели»…

Благодаря интернету и своему новому скоростному интерфейсу Жан-Луи Мартен мог наблюдать за женой и детьми. Для этого достаточно было подключиться к камерам видеонаблюдения в школе и в кабинете жены. Они его бросили, но он не переставал о них думать. «Шикарный тип» умеет прощать и продолжает любить семью. Снова беря в руки свою судьбу, он чувствовал приступ радости.