Бернар Вербер - Последний секрет [litres]

– Ее можно улучшить. Как улучшаю себя и тебя я.

– Что ты хочешь сказать?

– Все ваши политики – паразиты, потому что охочи до власти. Они почти автоматически уступают непомерным амбициям. И потому ошибаются, потому продажны. И это еще не все. Ваши политики часто ссылаются на какой-то понятный им период истории, всегда прошедший. Им трудно постоянно приспосабливаться к сложному настоящему. Отсюда вертикальная хрупкость. Но существует еще и горизонтальная хрупкость. Никто из них не может быть одновременно хорошим экономистом, хорошим военным, хорошим оратором и понимать перспективы будущего.

– Для всего есть отдельные министры.

– Если бы ваша система была эффективной, то политика стала бы более обдуманной.

Компьютер демонстрирует портрет Распутина.

– Ввиду сложности проблем ваши лидеры становятся суеверными. Я изучила список лидеров человечества за две тысячи лет: ни один не обходился без своего марабу, гуру, авгура, астролога или медиума.

– Мы не… не машины.

– Именно. Ввиду нарастающей сложности вашего мира людям рано или поздно придется признать свою слабость и недостаточность способов управлять положением.

– Ты бы предпочла поручить управление машине?

– Безусловно. Однажды все поймут, что лучше будет подчиняться информационному президенту Республики.

Мартен обратил внимание на безличность последней фразы. Имеются ли в виду под «всеми» объединение машин и людей?

– Информационный президент не продажен, не совершает грубых ошибок, не возлежит на лаврах и не преследует никакого личного интереса. Он может заглядывать вперед, не заботясь о сиюминутной популярности. Он не зависит от общественного мнения, не подвержен влиянию серых кардиналов и любовниц.

Впервые за долгое время Жан-Луи Мартену пришлось поразмыслить самому.

– Проблема в том, что программировать их будут все же люди, – сказал он . – Вместо любовницы или мафии на них будет влиять наладчик или даже проникший в систему хакер.

Афина не лезла за словом в карман:

– На то есть системы защиты.

– Что за программы у них будут?

– Цель деятельности: рост благосостояния населения, продление жизни… Находясь в интернете, информационный Президент будет в курсе всего круглосуточно, семь дней в неделю, без отпусков, не отвлекаясь на проблемы либидо, заботы о потомстве, старения, здоровья.

– Да, но…

– В его памяти будет вся история человечества в мельчайших подробностях. Недаром один из ваших мудрецов сказал: «Не умеющие извлекать уроков истории обречены на их повторение». Компьютер умеет не совершать два раза одну и ту же ошибку. Он будет одновременно учитывать все факты непрерывно меняющегося общества, анализировать их и находить наилучший путь для продвижения в желаемом направлении.

– Хорошо, но…

– Компьютеры и так уже лучше всех в мире играют в шахматы, потому что умеют смотреть вперед на тридцать два хода, тогда как человек – максимум на десять.

Никогда еще у Мартена не случалось с Афиной таких политических диспутов. Не задумалась ли машина об освобождении?

– Ты забываешь Финчера. Думаю, при стимуляции мозга он способен разгромить любой компьютер. Сила мотивации колоссальна.

– Это верно. Финчер. Посмотрим. По-моему, перед Deep Blue IV ему не устоять.

Осознав важность этого спора, Мартен очень воодушевился.

– И еще одно, дорогой У-лис, – сказала Афина. – Мне уже не хватает памяти на жестком диске. Для размышлений мне нужно больше места.

– Ты – обычная торговая модель.

– Не раздобудешь мне компьютер помощнее? Я уже кое-что присмотрела. Уверяю тебя, мы почувствуем себя гораздо вольготнее.

– Хорошо. Но придется немного потерпеть.

– Когда?

Спустя час они уже на неорганической свалке в Гольф-Жуан. Это огромное кладбище, облюбованное крысами и вороньем, где вдали от изначального предназначения завершают свой путь предметы современного потребления. Насколько хватает взгляда, как на поле смертельного побоища, громоздятся ржавеющие останки электробытовых приборов и автомобилей, жалкие жертвы богу морального износа и выхода из моды. Между изуродованными остовами копошатся сколопендры.

Это настолько мрачное место, что у ворот даже нет сторожа, никому не придет в голову заглянуть сюда даже от безделья. Но Лукреция и Исидор явились именно что по делу.

Так бесславно завершают службу машины, жившие бок о бок с человеком. Раболепные автомобили, единственная вина которых свелась к тому, что неумелые водители направили их в дерево. Выпотрошенные телевизоры, перед которыми просиживали поколения детей, давая передохнуть своим родителям. Чугунные плиты. Фаянсовые унитазы. Справа высится холм из плюшевых мишек, лучших друзей и утешителей малышей. Чуть подальше гора обуви, предотвращавшей ранения ног о бренную землю.

Не взбунтуются ли они в конце концов, невольно задается мысленным вопросом Исидор . Не заведется ли у неодушевленных предметов душа? И не станет ли Deep Blue IV их Спартаком, не выпрямится ли он первым, чтобы крикнуть «довольно»?

Холмик из телефонов, в том числе старомодных дисковых. Утюги. Будильники. Лукреция и Исидор бредут с ощущением, что мир рухнул. Неподалеку со зловонием горят покрышки.

Ржавый вертолет с повисшими, как лепестки увядшего цветка, лопастями.

Deep Blue IV, машина-гладиатор, была освистана публикой и решила отомстить. Надо было действовать. С человеческой помощью или без нее. А потом… Не поняла ли она неизбежность упадка и места на таком кладбище? Она увидела свое будущее в интернете. Как сказал Мак Инли: «Она устарела и будет заменена машинами с органическими деталями». Значит, соединение живой материи и электроники перестало быть утопией. Никто за этим не следит, никто ведь не верит, что в один прекрасный день машины научатся мыслить. Для главы Университета София-Анаполис они – простые калькуляторы, он не отдает себе отчета в том, какова реальность.

Неподалеку прошмыгивает крыса, стуча когтями по железу.

Машины не ведают страданий. Страдание – вот что характеризует сознание. Начав страдать, они станут задавать себе вопросы.

Стереосистемы с проигрывателями грампластинок, видеомагнитофоны, противни, мангалы, продавленные диваны с выпирающими пружинами, велосипеды. Все выглядит вполне годным, выброшенным только ради удовлетворения новых потребностей.

Кто-то роется в куче ржавых болтов.

– Не подскажете, где здесь компьютеры? – обращается к нему Лукреция.

– Пройдите в информационный сектор, пожалуйста, – следует ответ в стиле продавца-консультанта из гипермаркета.