Бернар Вербер - Последний секрет [litres]

– Но тогда…

Мак Инли сцепляет кончики пальцев.

– Пока что это борьба на равных, потому что никто толком не знает, что такое компьютерный интеллект и что такое интеллект человека. Чем дальше мы продвигаемся, тем лучше понимаем наше невежество в обеих областях. Если бы не это…

Он указывает на афишу у себя за спиной.

– Эти соревнования по шахматам – собственно, единственные объективные термометры конфронтации между машинными и человеческими мозгами.

– Мы говорим об интеллекте, но ведь компьютеры лишены самосознания, – замечает Исидор Каценберг.

Мак Инли поправляет узел галстука.

Журналисты есть журналисты, им подавай готовые к воспроизведению формулы.

– У инженеров принято говорить, что у компьютеров сознание на уровне шестилетнего ребенка.

– Сознание?

– Конечно. Новые программы – это уже не искусственный интеллект, а искусственное сознание. Машина с такой программой знает, что она машина.

– Deep Blue IV знала, что она машина? – спрашивает Исидор.

Мак Инли отвечает утвердительно, хотя не сразу.

– Могло ли у нее быть иное намерение, помимо победы в шахматах? – задает вопрос Лукреция.

– Вероятно. Она была оснащена новыми системами вычисления на базе мягкой логики. У нее допускалось персональное решение, но я думаю, что в некоторой степени это так сложно, что даже разработчик толком не знает, на что способен компьютер. Дело в том, что Deep Blue учится самостоятельно. Он автопрограммируем. Что ему захочется узнать? Подключаясь к сети, он получает доступ ко всем источникам информации, а области его любопытства нам неведомы. Следить за этим было бы слишком обременительно.

– Значит, вы всерьез верите, что у них могут быть зачатки сознательности?

Мак Инли широко улыбается:

– Одно могу вам сказать: с некоторых пор мы нанимаем для послепродажного обслуживания психотерапевтов.

– Психотерапевтов?!

Представитель фирмы возвращается в интернет и делает новые запросы.

Они любовники?

Он заходит на сайт отеля «Эксельсиор», где они сняли номер 122 с двумя кроватями. Из этого не следует никаких выводов. Тогда он переходит к отчетам гостиничных горничных.

Обе постели разобраны.

Он улыбается. Забавно столько узнавать о людях, о которых он пять минут назад не имел понятия.

– Зачем нужны психотерапевты, мистер Мак Инли?

– Наверное, чтобы подбадривать машины, озабоченные тем, что они собой представляют.

Он от души хохочет:

– Кто я? Откуда взялся? Куда иду? Люди задают себе столько вопросов, что их экзистенциальная озабоченность непременно передается машинам.

Исидор достает маленький карманный компьютер и делает вид, что записывает услышанное. На самом деле он заходит в интернет и подключается к банку данных фирмы-изготовителя Deep Blue IV, где находит личное дело: «Крис Мак Инли. Образцовый служащий».

Бесполезно.

Он сам поработал над своим личным делом. Не иначе он в таких делах дока.

Мак Инли наклоняется вперед и делает вид, что выдает большую тайну:

– В Deep Blue V будет применена новая технология, органические микросхемы, живая материя вместо кремния. Например, растительные белки. Потом мы перейдем к животным белкам. Что в сотни раз повысит возможности компьютеров, потому что детали из неорганики уже достигли предела миниатюризации. Deep Blue V вернет компьютерам непобедимость в шахматах, это я могу гарантировать.

Инженер встает, давая понять, что время вышло. От нажатия кнопки отодвигается дверь, появляются двое охранников.

– Где сейчас физически находится сама машина Deep Blue IV? – не унимается Исидор.

Крис Мак Инли знает, что промышленникам пока что не обойтись без прессы.

– Вы одержимы этим старым хламом?

Мак Инли подает охране знак подождать. Порывшись в папках, он достает нужную, где написано, что Deep Blue IV передан Университету информатики София-Антиполис.

Как труп, пожертвованный на нужды науки.

В маленьком зале Клуба любителей шахмат Канн, любезно предоставленном школой коммуны Мишель-Колюш, завсегдатаи собрались вокруг стола, за которым играл новый шахматист.

Прошел слух, что будет фантастическая партия. Поэтому соседний Клуб коллективного досуга опустел: побросав макраме, гончарные круги и недоплетенные корзины, люди хлынули в шахматный кружок.

Даже лучшие шахматисты никогда не видели ничего подобного.

Человек в роговых очках творил чудеса. Он не только играючи разгромил всех противников, но и начал текущую партию против лучшего игрока клуба невиданным ходом: пешка вслед за ладьей.

Для дебюта это был самый неудачный ход. Тем не менее он выстроил свои фигуры двумя колоннами и понемногу брал фигуры соперника в клещи в центре доски.

Он буквально осаждал соперника, проделывая в его обороне бреши.

Его манера игры была не продуманной, а основанной на неожиданностях. Он был готов жертвовать важные фигуры, чтобы удивить соперника и предотвратить заготовленный им ход. И это у него получалось.

Теперь в центре оставались один король и пешка, полностью окруженные.

Лучший игрок клуба, старый болгарин с непроизносимым именем, некогда чемпион своей страны, положил короля на доску в знак сдачи.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Финчер. Сэмюэл Финчер.

– Давно играете в шахматы?

– Начал серьезно играть три месяца назад.

Побежденный не поверил.

– …но я нейропсихиатр в больнице Святой Маргариты, – спохватился Финчер, словно это объясняло его победу.

Старый шахматист силился понять:

– И поэтому вы делаете безумные ходы?

От игры слов атмосфера разрядилась, и соперники пожали друг другу руки. Потом болгарин обнял и похлопал победителя по спине. Держа Финчера за локти, он вгляделся в его лицо, увидел шрам на лбу и провел по нему пальцем.

– Боевая отметина? – спросил он.

София-Антиполис. Бетонные здания среди леса приморских сосен в нескольких метрах от берега. Здесь, в идиллической обстановке, способствующей творчеству, постепенно обосновались предприятия высоких технологий. Среди корпусов, где проводятся международные конференции и откуда летят сигналы на спутники, синеют бассейны, зеленеют теннисные корты.

Следом за фирмами здесь вырос университет, поставщик свежих мозгов, рядом – школа для сверходаренных учеников. Для полноты картины не хватает только яслей для гениев.

Школьники робки и одиноки. Рядом предмет их мечтаний – университет информатики, внешне не выделяющийся среди других зданий. Его огромные окна выходят на море, чтобы студенты во время занятий могли любоваться чудесными видами.

Двоих журналистов встречает глава университета.

– Мы не оставили себе Deep Blue IV, потому что для него требовались особые программы. Подарок американской компьютерной компании оказался токсичным. Даря компьютер, она принуждала нас приобрести программы к нему. Поэтому мы быстро от него избавились.