Бернар Вербер - Последний секрет [litres]

Он отрезает ножом кусочек хлеба и долго его жует, чтобы потушить пожар у себя внутри.

– Понимаю, – задумчиво произносит Исидор. – Если перефразировать Парацельса, то «немного стимулирования возбуждает, много вызывает экстаз, избыток убивает». При распространении практики стимулирования «Последнего секрета» все наши нынешние проблемы с героином, крэком и кокаином показались бы детской игрой.

Нейрохирург, жалея о своей опрометчивости, просит воды, но и ее мало, чтобы прийти в себя после перца.

– Джеймс Олдс, надо отдать ему должное, понял, какие последствия будут у его открытия. К нему потянулись бы руки мафий всего мира, оно понадобилось бы всем неудачникам планеты, стоило бы им только о нем прослышать. Все они превратились бы в рабов этого чувства. Олдс разглядел общество будущего, в котором человечество было бы готово все отдать за этот пряник. Диктаторы могли бы вить из нас веревки. Олдс еще в 1954 году понял, что открытие «Последнего секрета» чревато отмиранием человеческой воли.

Никто уже не ест. Лукреция представляет мир, все жители которого имеют на затылке электрический штепсель и помышляют только о новой дозе тока.

Он неуклюже возился со штепселем вольтметра, желая снова его включить. Ольга, опомнившись, схватила шприц, наполнила анестезирующим средством и всадила ему в ягодицу. Финчер почувствовал, как по жилам растекается покой, но сохранил бойкость и не выронил шнур.

Другие санитары тоже воткнули в него иглы. Он пытался стряхнуть эти дротики, но тщетно. Он был подобен взбешенному быку, окруженному мечущими бандерильи пикадорами.

– ЕЩЕ! – взревел он.

Успокоительное сделало свое дело. Доктор Сэмюэл Финчер растянулся на полу. Вся русская медицинская бригада пребывала в шоке. Он тоже.

…еще…

Еще водички, чтобы унять обожженные вкусовые сосочки.

– Невероятно, – выговаривает Жером Бержерак.

– Ошеломляюще, – добавляет Лукреция.

– Кошмар, – заключает Исидор.

Капитан Умберто по-прежнему потеет от перечного заряда.

– Джеймс Олдс не пожелал выяснить, как может быть использовано его открытие. Он поспешил от него отречься, уничтожил сделанное, собрал людей, с которыми работал, и взял с них обещание никогда не возвращаться к экспериментам с «Последним секретом».

– И они согласились?

– Джеймс Олдс описал им вероятное будущее своего изобретения. Никакой ученый не желает гибели человечества, спасибо встроенной системе сохранения вида. Она спрятана в глубине нашего рептильного мозга и восходит к первобытному, животному прошлому. Когда мы еще были рыбами, она уже существовала. Она имелась даже у нас одноклеточных…

Официант подает цыпленка, утопленного в провансальском соусе. Голова птицы запечена в тесте, туловище обложено овощами, и все это в свете идущей дискуссии имеет патетичный вид. К блюду никто не прикасается.

– Могущество жизни… – бормочет Исидор.

– Джеймс Олдс и его друзья думали о своих детях и внуках. Это важнее научной славы. И потом, кому охота взваливать на себя ответственность за крах человечества?

У Жерома горят глаза. Моряк вздыхает.

– Они поклялись. Джеймс Олдс уничтожил всю документацию, из которой можно было узнать, где залегает «Последний секрет». Подопытные крысы были умерщвлены. В дальнейшем Олдс изучал другую зону, расположенную, кстати, неподалеку, помогающую лечению эпилепсии.

– А я-то думала, что мы живем в циничном мире, где всем заправляют биржа, вояки, бессовестные ученые. Должна признать, что этот мистер Олдс сделал честь своей профессии, – замечает Лукреция.

– Неужели достаточно было просто все прекратить? – удивляется Исидор.

– «Последний секрет» – крохотный участок, расположенный по совершенно определенному адресу. Не имея этого адреса, нельзя ничего предпринять. Некоторые, наверное, пытались, но поиск этой точки в мозгу равносилен поиску иголки в стоге сена.

Лукреция умалчивает о фокусе, которому ее научил Исидор: поджечь сено и потом пройтись по пеплу с магнитом.

– А дальше? – торопит рассказчика Жером, опьяненный его рассказом.

Умберто манит их пальцем и вполголоса, чтобы не услышали за соседними столиками, отвечает:

– А дальше кто-то проболтался.

Доктор Черниенко наклонилась к лицу пациента:

– Вам лучше, месье Финчер? Ну и напугали вы нас!

Оказалось, что его прикрутили к койке прочными кожаными ремнями. Он изо всех сил подпрыгнул, приподняв кровать, но тут же упал.

– Еще, я хочу еще!

Доктор Черниенко ввела ему новую дозу успокоительного.

– Кто же оказался предателем?

– Остальное мне рассказал сам Финчер. Тайну выдала женщина-нейрохирург, работавшая с Олдсом, доктор Черниенко. В 1954 году она вместе с остальными поклялась держать язык за зубами, но после третьей попытки самоубийства дочери, подсевшей на героин, решилась на крайность. Практиковать в США, где коллеги подняли бы ее на смех, она не могла, поэтому вернулась в Россию и прооперировала дочь в Институте мозга в Санкт-Петербурге. В те времена никому не пришло в голову за ней проследить. Результат превзошел все ожидания. Дочь отказалась от наркотиков и вернулась к нормальной жизни. Про «Последний секрет» Черниенко, естественно, помалкивала. Но все равно пошли слухи о чудо-хирурге, умельце выковыривать из мозгов наркоманов зону с зависимостью. Героин употреблял сын министра финансов, вот тот и надавил на нее, чтобы она спасла его ребенка. У доктора Черниенко не было выбора. Операция прошла успешно. За сыном министра финансов последовали дети других чинуш, модные рок-звезды, актеры и, в конце концов, просто дети из хороших семей. Они слетались на трепанацию со всей России. Черниенко не объясняла, как она работает. Русское правительство было в восторге оттого, что располагает чудодейственным средством, неведомым даже Западу.

Никто давно не ест. Официант, удивленный неприкосновенностью цыпленка, нарезает его и раскладывает по тарелкам.

– Полагаю, Черниенко удаляла центр удовольствия? – спрашивает Жером Бержерак.

Моряк понижает голос:

– Похоже, она не мелочилась. При каждой операции она вырезала из мозга полтора кубических миллиметра.

– Какими становились пациенты после операции? – интересуется Лукреция.

– Немного меланхоличными… Но вопрос стоял остро: либо это, либо смерть. Так что родители не колебались.

Огонь в глотке Умберто не потушить водой. Он спешно мажет хлеб густым слоем масла и отправляет в рот.

– Финчер каким-то образом вышел на доктора Черниенко и предложил не разрушать, а стимулировать «Последний секрет».

– Он откупорил ящик Пандоры, – вздыхает Исидор.