Бернар Вербер - Последний секрет [litres]

Думать о другом. Если Земля – живое мыслящее существо, Гея, как считали древние греки, то, наверное, всякий раз, когда дырявят ее кожу, чтобы высасывать нефть, ее кровь, она испытывает это самое чувство… Мы, люди, – вампиры, сосущие кровь Земли, чтобы заливать ее в баки наших машин.

Зонд миллиметр за миллиметром входил все глубже. Теперь он находился в мозолистом теле.

– Отлично. Чтобы быть уверенной, что он на месте, я попрошу вас сказать, что вы чувствуете.

Доктор Черниенко проверила показания на шлеме с градуированным металлическим стержнем и определила местонахождение зонда. Затем нажала на электрический выключатель, похожий на комнатный. Он почувствовал зуд.

– Что вы сейчас чувствуете?

– Похоже на щекотку. Даже приятно.

Господи, она не знает, где это!

Она немного сдвинула зонд вправо. Ему показалось, что на это ушла вечность.

В тот момент, когда вопрос прозвучал снова, он испытал новое ощущение:

– У меня, как бы это сказать, чувство сильной ностальгии. Прилив необъяснимой грусти. Мне… мне хочется плакать.

Из-под тканевой маски профессора Черниенко донеслось непонятное русское ругательство.

Финчер почувствовал, как зонд уходит в сторону в поиске другого участка в его мозгу. Он вспомнил наскальные рисунки инков со сценами трепанации. Вспомнил черепа с ровными квадратными отверстиями под золотыми заплатками, возраст которых определялся более чем в две тысячи пятьсот лет.

Она проникла в другую зону.

– Я… я… какой ужас… я перестал видеть правым глазом!

Она разрушит здоровые участки!

Медсестра сильнее сжала ему руку. Сверившись с приборами, она повела пальцем перед его лицом, проверяя, следит ли он за ним взглядом.

Зонд отступил, и правый глаз сразу обрел зрение.

Уф.

Доктор Черниенко снова нажала на выключатель.

– Что вы чувствуете здесь?

Лимон.

– Щиплет язык. Кисло.

– Уже близко, найдем, обязательно найдем.

Она чуть надавила на зонд и коснулась другого места. Удар током. Сэмюэл Финчер вцепился в руку медсестры. Паника.

– Немедленно прекратите!

– Извините.

Доктор Черниенко взяла калькулятор и что-то подкрутила на шлеме. Потом она что-то быстро сказала троим ассистентам. Могло показаться, что она только теперь становилась хозяйкой положения.

На самом деле она осталась без сил. Она напряженно искала в памяти координаты «Последнего секрета». Записать их ей не пришло в голову. Лучший сейф – человеческая память, думала она иногда. Но как быть, когда память отказывает? Оставались, конечно, координаты, использованные на мыши, но полного тождества не было. Здесь требовалась точная локализация, в противном случае ей пришлось бы еще долго шарить наугад, вызывая у оперируемого странные покалывания по всему телу.

Она закрыла глаза и учинила в своей памяти повальный обыск, подобно тому как полиция ищет в квартире орудие преступления. Возможно, помехой служило ее желание все сделать на отлично. Она глубоко вздохнула. Ассистент вытер ватным тампоном пот с ее лба.

Внезапно ее озарило. В голове возникли три параметра: ширина, длина, глубина.

– А здесь?

– Скорее, приятно. Запах как на отдыхе.

Аромат жасмина.

Позади него азартно заговорили по-русски. Доктор Черниенко написала фломастером прямо на экране вольтметра: «Запах?»

Неужели мы добрались до зоны «Последнего секрета»?

– Я подаю больше тока. Каков эффект?

– Как будто звучит музыка Эдварда Грига, моя любимая.

« Песня Сольвейг!» Все знают только Моцарта и Бетховена, Григ слишком велик.

Она написала и подчеркнула «Музыка?», потом еще добавила тока.

– Что вы чувствуете?

– Как будто я ем пирожное с мирабелью. Обожаю пирожные с мирабелью.

На самой глубине пирожное с мирабелью. Выше музыка Грига. Еще выше лимон. Еще выше, в реальности: рука, серые глаза, грудь Ольги. Мне хорошо.

Доктор Черниенко сделала на зонде отметку «Сладость?» и продолжила следить за стрелкой вольтметра. Еще несколько милливольт.

– Сейчас у меня такое же ощущение, как когда я в двенадцать лет впервые посмотрел эротический фильм.

Доктор Черниенко сделала запись и еще немного усилила ток.

– А это мой первый поцелуй с малышкой Мари-Ноэль.

Ольга заморгала, заулыбалась, ее серые глаза сузились и удлинились, грудь довольно вздымалась. Она еще крепче сжала ему руку.

Приглашение?

Доктор Черниенко напряглась. Ассистентка снова промокнула ей лоб. Гора окровавленных ватных тампонов на полу перестала расти. Стрелка вольтметра сдвинулась еще немного.

Финчер ощутил те же чувства, как при любовном акте. Оргазм. Только этот оргазм длился гораздо дольше обычных нескольких секунд. Его зрачки расширились, глядя куда-то поверх Ольги. Куда-то очень далеко.

Рай? Вариант рая…

Оперируемый со страдальческим видом закрыл глаза. Хирург, испугавшись, что ему больно, замерла.

– Не останавливайтесь, продолжайте! – сухо приказал Финчер.

Черниенко слегка усилила ток. Оргазм из ручья превратился в реку. В бурный поток. В Ниагарский водопад.

– Все хорошо, месье Финчер?

Рай…

Он засмеялся, она выключила ток, он умолк.

– Еще, еще! – взмолился он.

Только не останавливайся, дура! Мне вот-вот все откроется. Я все пойму. Все ведет сюда. Здесь истоки всех ощущений. Чистый источник, откуда текут все ручьи. Все реки, все потоки.

В поле его зрения вплыла доктор Черниенко, на ее лице читалось сомнение, рука была занесена над вольтметром.

– Вы уверены, что все хорошо, месье Финчер?

Он не смог сдержаться:

– Пожалуйста, сжальтесь. Еще…

Или я тебя убью.

– Нет, это слишком опасно.

Пожалуйста, включи эту штуку на максимум. Хватит щекотки, я хочу ЧУВСТВОВАТЬ по-настоящему, грубо, целиком. Я знаю, это здесь, рядом. Еще! Сильнее!

– Думаю, на сегодня достаточно, месье Финчер.

– НЕЕЕЕЕТ, НЕДОСТАТОЧНО!

Он рванулся, сдвинув стальной шлем, сковырнув все зажимы и щипцы, повалив ширму, стряхнув с себя датчики.

Теперь он стоял перед медиками в перекосившемся больничном халате. Занавеска, закрывавшая верх его черепа, съехала на лицо, и он зло откинул ее назад.

Все отпрянули.

– ХОЧУ ЭТОГО ЕЩЕ!!! – проорал доктор Сэмюэл Финчер.

Сейчас он походил на разъяренного хищника.

Тыльной стороной ладони он смахнул все колбы, оказавшиеся поблизости, и они с оглушительным звоном разбились о кафельный пол.

– ЕЩЕ!

Хирург вырвала шнур, питавший зонд. Он в припадке злобы кинулся к вольтметру, чтобы снова его включить. Ольга толкнула генератор, при падении он тоже разлетелся на куски. Финчер швырнул ее на стол, к скальпелям и окровавленной вате.

Вбежали пятеро санитаров и схватили безумца, но тот играючи раскидал их по углам.