Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Уголки ее рта дернулись, но она не рассмеялась.

– Но как мы можем попасть на Марс? Небо – это большой тир.

– …и это стало бы проблемой, если бы вы полетели в маленькой и жалкой алюминиевой жестянке, как это всегда делали космонавты. – Геннадий встал, похрустывая замерзшими суставами. Он начал сильно дрожать, а зубы стучали, мешая говорить. – Но если вы з-запустите на орбиту б-бетонный бункер, то сможете не обращать в-внимания на космический мусор. Фактически д-других вариантов у вас нет.

– Да бросьте. Как нечто подобное можно оторвать от земли?

– Так же, к-как это сделала «Царица». – Он кивнул на темную поверхность затопленной шахты. – У ам-мериканцев был п-проект «Орион». А у Советов – аналогичная п-программа на базе ННИО-Три. И те и другие обнаружили, что объект может находиться всего в нескольких метрах от ядерного взрыва, и если будет сделан из правильных материалов, то не развалится, а выстрелит, как пуля из винтовки. Американцы разработали космический корабль, который сбрасывал бы позади атомные бомбы и поднимался на орбиту за счет этих взрывов. Но с «Царицей» все иначе… это была только одна бомба, г-глу-бокая шахта и пирамидальный космический корабль, который выстреливался этим взрывом. Такую конструкцию иногда называли «пушка Жюля Верна».

– И кто еще об этом знает?

– Н-никто, – ответил Геннадий, помедлив. – Я и сам не знал, пока не увидел только что эту шахту. П-пирамиду установили на выходе из нее, примерно там, где мы сейчас с-стоим. Вот почему это место не похоже на любой другой кратер от бомбы на Земле.

– Пошли, – велела она, шевельнув стволом винтовки. – Вы уже синеть начали.

– В-вы не б-будете меня убивать?

– В этом нет необходимости. Через несколько дней весь мир узнает, что мы сделали.

Геннадий кончил заклеивать окно трейлера алюминиевой фольгой. Потом вытянул булавку из пробковой доски возле двери и проколол в фольге крохотную дырочку.

Была ночь, за окном стрекотали кузнечики. Геннадия не связали – более того, он мог свободно уйти, – но, когда он шагнул к двери, Егоров посоветовал:

– Я бы не стал выходить в ближайшие час-другой. А потом… надо лишь подождать, пока осядет пыль.

Его отвезли примерно на пятьдесят километров южнее, на пустой участок полигона. Когда Геннадий спросил, почему выбрали именно это место, Егоров рассмеялся.

– Советы взрывали здесь бомбы, потому что это последнее пустое место на Земле. Оно и сейчас таким осталось, поэтому мы здесь.

Вокруг была лишь выгоревшая степь, а на полигоне сгрудились около сотни грузовиков, фургонов и автобусов, краны, цистерны и вагончики временной стройплощадки. И над этими вагончиками возвышалась серая бетонная пирамида.

– Пушка Верна отправляет груз на орбиту единственным выстрелом, – сказал Егоров. – Перегрузка во время выстрела в тысячи раз превышает силу земного притяжения – достаточно, чтобы превратить тебя в мокрое пятно на полу. Вот почему Советы не могли послать в космос людей – они не смогли придумать, как взрывать последовательно небольшие бомбы. Американцы тоже не добились в этом успеха. Им не хватило мощности компьютеров для расчета симуляций.

Егоров вздохнул и закончил:

– Поэтому они послали на Марс все, кроме людей. Двести восемьдесят тысяч тонн одним выстрелом.

Бульдозеры и краны, цистерны с горючим, порошковый цемент, мешки с семенами и провизией, скафандры и даже разобранный атомный реактор: «Царица» доставила все, что может понадобиться колонистам в новом мире. Ее строители знали, что груз отправился в путь и достиг Марса. Но не знали, где он упал и остался ли после падения в целости.

На следующий день после визита на место взрыва «Царицы» Геннадий сидел возле трейлера с Егоровым, Кыздыгой и несколькими другими должностными лицами новых Советов. Они пили пиво и обсуждали свой план.

– Когда мы обнаружили список грузов, доставленных на место испытания «Царицы», нас озарило, – сказал Егоров, красноречиво разведя руки, освещенные пламенем костра. – Мы внезапно увидели, какие открываются возможности, как сплотить наш народ – и народы всего мира – вокруг новой надежды, когда все надежды уже остались в прошлом. Нечто такое, что сочетает в едином событии проекты первой атомной бомбы и высадки на Луну, которые вдруг обрели свое истинное значение.

Егоров запустил ускоренную программу создания ракеты по принципу проекта «Орион». Материалы для атомных бомб они достать не могли – Геннадий и его коллеги перекрыли к ним доступ плотно и навсегда. Но метастабильные взрывчатые вещества обещали другой подход к решению.

– Мы надеялись, что «Царица» добралась до Марса в целости, но не могли знать этого наверняка, пока Амброс не выложил те фотографии.

Новая «Царица» использует серию небольших и «чистых» термоядерных взрывов для взлета и – на дальнем конце пути – посадки. Благодаря Амбросу они теперь знали, где находится первая «Царица». И не имело значения, что американцы тоже это знают, – больше ни у кого не было плана, как туда добраться.

– И к тому времени, когда они придут в себя, мы уже построим город, – сказала Кыздыгой. От масштабов идеи ее глаза возбужденно блестели. – Потому что полетим туда не каждой твари по паре, как в Ноевом ковчеге. Мы полетим все.

И она взмахнула рукой, показывая на тысячи горящих костров, вокруг которых тысячи мужчин, женщин и детей, тщательно отобранных среди граждан «Советского Союза онлайн», ждали момента, чтобы изумить мир.

Геннадий съежился в маленьком форте, сооруженном из автомобильных сидений, и ждал.

Это было как фотовспышка, а через секунду вторая, затем третья, а потом трейлер подпрыгнул, и всё, что Геннадий не закрепил, посыпалось на пол. Стекла в окнах разбились, Геннадий упал на сиденья, и ему открылся ясный вид на жертвоприношение стройплощадки.

Вспышки продолжались, но теперь уже в небе. Пирамида улетела, а краны и строительная техника, разбросанные как детские игрушки, полыхали все до единого.

Вспышка. Вспышка.

Значит, у них все получается.

Вспышка. Вспышка.

К Геннадию начал возвращаться слух. Теперь он услышал, как по степи раскатывается чудовищный грохот – словно бог барабанит синхронно со вспышками. Постепенно и грохот, и вспышки стали затихать, пока не остались лишь звон в ушах и неровное оранжевое пламя на пусковой площадке.

Выбравшись из трейлера, он увидел картину полного уничтожения. Когда-то такое было в этой степи обычным зрелищем, но сейчас его счетчик Гейгера практически не показывал повышения радиации.

И в этом, разумеется, крылась ужасная ирония. Егоров и его люди действительно разделили историю пополам, но вовсе не так, как они представляли.