Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Даже теперь… даже теперь, когда порой я вижу во сне эту ужасную грунтовую дорогу, мне снится не то, как я спотыкался обо что-то, зная, что не нужно смотреть на землю, и не странное цоканье за спиной. Нет, снится лишь Аврам, идущий впереди меня, смешно дергающий головой и плечами, и его руки, которые ощупывают и месят воздух, словно тесто. А я плетусь следом, пытаясь не отстать, внимательно повторяя каждый его жест, намеренный или случайный. Во сне мы все идем и идем, без цели и будущего.

Внезапно Аврам пронзительно вскрикнул на непонятном мне языке, я повторил за ним, как смог, затем он завершил игру в классики оборотом вокруг оси и буквально бросился на землю влево. Я сделал то же самое, тут же закрыв глаза и едва не испустив дух. Когда я их открыл, он уже поднялся и стоял на цыпочках; помню, что я даже подумал: «Наверное, ему больно, с его-то подагрой». Левой рукой он тянулся вверх, как можно выше. Я повторил движение… и почувствовал под пальцами что-то твердое и грубое… подтянулся вверх, как и он…

…и понял, что нахожусь уже в другом месте. Моя левая рука все еще сжимала то, что оказалось выступающим кирпичом высокой колонны. Мы стояли в каком-то зале, напоминающем огромный вокзал, потолок куполом сходился где-то так высоко, что я даже не мог разглядеть на темных стенах ни рекламы, ни даже названия станции. Впрочем, название не имело бы смысла, потому что железнодорожных путей я тоже не увидел. Понял лишь одно – что мы выбрались с той пыльной дороги. Оторопев от облегчения, я глупо захихикал, даже немного безумно, и сказал:

– Не помню, чтобы «Студия Юниверсал» водила сюда людей на экскурсию.

Аврам сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Все в порядке, – наконец сказал он. – Уже лучше.

– Лучше, чем что? – Большую часть своей жизни я провел в недоумении, но эта фраза затмила все. – Мы все еще в Околомирье?

– В центре Околомирья, – гордо ответил Аврам. – В самом сердце, если хотите. То место, где мы только что были, – это что-то вроде остановки в неблагополучном районе города. А это… Отсюда можно попасть куда угодно. В любую точку. Вам всего лишь надо… – он замешкался, чтобы подобрать правильный эпитет, – надо прицелиться поточнее, и Околомирье приведет вас туда. А еще лучше знать точные географические координаты того места, куда вам надо. – Я ни на секунду не усомнился, что именно так он и поступал. – Но самое главное, нужно сосредоточиться, наиболее полно представить себе это место, со всеми его особенностями, а затем… очутиться там. – Он пожал плечами и улыбнулся немного сконфуженно. – Простите, все это звучит довольно странно, вроде космоса и единения с миром. Я и сам не сразу до всего дошел. Целился, например, на Мачу-Пикчу, а попадал в Кейптаун или хотел посмотреть на Галапагос, а появлялся в Рейкьявике, и так раз за разом. Ну что, tovarich [23] Герой использует русское слово «товариш». , в какую точку мира вы бы хотели…

– Домой, – ответил я прежде, чем он успел закончить свой вопрос. – Город Нью-Йорк, западная сторона Семьдесят девятой улицы. Высадите меня у Центрального парка, оттуда я дойду пешком. – Я поколебался немного, но все же сформулировал вопрос: – А как мы там окажемся: выскочим из земли или медленно проявимся в воздухе? И вообще, это будет настоящая Семьдесят девятая улица или… или нет? Мой капитан, похоже, в наших рядах появились возражения. Говорить со мной, Большой Бвана, сэр.

– Когда мы встретились в Челси, – начал Аврам, но тут я, отвернувшись от него, посмотрел в дальний конец станции – мне до сих пор кажется, что там я увидел человеческие фигуры, которых раньше не было. С дикой радостью я помахал им рукой и уже собирался позвать, но Аврам зажал мне рот и заставил пригнуться, яростно тряся головой. – Не делайте этого. Никогда не делайте, – зашептал он.

– Почему? – сердито спросил я. – Это, черт возьми, первые люди, которых мы увидели…

– Это не совсем люди, – тихо сказал Аврам, готовый снова заткнуть мне рот в случае необходимости. – Здесь, в Околомирье, нельзя ни в чем быть уверенным.

Фигуры, кажется, не двинулись, но и разглядеть их как следует я не мог.

– Они здесь живут? Или пытаются связаться с нами? Может, ловят попутку до Портленда?

Аврам медленно сказал:

– Многие люди пользуются Околомирьем, дон Педро. Большинство здесь временно, проездом, перебираются из одного места в другое, экономя на бензине. Но… да, есть и такие существа, которые здесь живут, и мы им совсем не нравимся. Может быть, для них мы «понаехавшие», но я точно не знаю. Еще многому нужно научиться. И все-таки я был прав насчет тех, кого вы выбираете в приятели… Лучше бы вы им не махали.

Тени двинулись в нашу сторону, не торопясь, но целенаправленно. Аврам рванул вперед, не помню, чтобы когда-нибудь видел, что он так быстро бегает.

– Сюда! – бросил он через плечо, ведя меня не к колонне, которая помогла нам выбраться, но в слепящую тьму, окружавшую нас; мне даже показалось, что мы бежим вниз по тоннелю метро, а за нами мчатся, приближаясь, поезда. Правда, вместо поезда тянулась цепочка каких-то существ – я совершил ошибку и посмотрел на их лица прежде, чем мы с Аврамом побежали. Он оказался прав – это были совсем не люди.

Теперь я думаю, что мы вряд ли убежали очень далеко. Учитывая, что были оба измотаны, а Аврам к тому же страдал плоскостопием и подагрой, да и ветер нам в спину не поддувал. Но наши преследователи довольно быстро отстали. Кто знает, по какой причине? Может, из-за усталости или скуки, либо они удовлетворились тем, что спугнули непрошеных гостей. В любом случае, у нас появилась весомая причина, чтобы остановиться, что мы тут же и сделали. Задыхаясь, я спросил у Аврама:

– А еще такие места, как это, есть?

Казалось, что ему требовалось приложить усилия даже для того, чтобы покачать головой.

– Других пока не обнаружил. Namporte! Доберемся домой по остановкам. «Все разрешится, и сделается хорошо» [24] Т. С. Элиот. Четыре квартета (пер. С. Степанова). – Прим. ред. .

Аврам ненавидел Томаса С. Элиота и постоянно приписывал эту цитату Шекспиру, хотя знал, что это не так.

Я не понял, что он имел в виду, сказав «по остановкам», пока Аврам вдруг не завернул резко налево и не пошел выписывать зигзаги; я следовал за ним по пятам, и мы вдруг оказались на нормальном тротуаре теплым весенним днем. На улице стояли круглые столики и пляжные зонты. Легкий ветерок колыхал яркие флажки, пахло мускатом и цитрусовыми, издалека доносился аромат моря. Нас окружали люди, абсолютно обычные мужчины и женщины в светлых брюках, спортивных куртках и летних платьях. Они сидели за столиками, пили кофе и вино, разговаривали, улыбались и совсем нас не замечали.