Дэвид Шейфер - Пожиратели облаков [litres]

– Как-как вы сказали? – переспросил Лео. – ПРЛ?

– Да, пограничное расстройство личности. – Доктор повернул свое кресло еще на двадцать градусов. – Иногда мне даже кажется, что у вас частично прослеживается синдром Аспергера [41] Нарушение психического развития, в результате которого человек не умеет нормально взаимодействовать с другими людьми и не испытывает потребности в разнообразии занятий. .

« Ага, а у тебя Пердергера , – злобно подумал Лео. – Черт, не надо было прикалываться над теми тестами. Козлина, ну почему у тебя никогда не срабатывает нюх, над чем можно потешаться, а над чем нет? Вот так всегда».

– Вам известен смысл афоризма « Тем, кто живет в домах из стекла, не следует кидаться камнями »?

– Вы серьезно? (« А как насчет тех, кто в стеклянных домах и кидает камни ради заработка? »)

– Вполне. Так что он, по-вашему, означает?

– Это максима, поощряющая самоанализ. И она же предупреждает, что ханжи склонны критиковать в других недостатки, которые сами же олицетворяют.

Доктор на это лишь размеренно кивнул.

– Но на самом деле смысла в ней негусто, – продолжил Лео. – Точнее, не хватает убедительности. Избегать, по всей видимости, надо того, чтобы в таких домах кидались камнями. Или лучше перестать жить среди этого стекла. А то потом убирать замучишься.

Доктор уже снова говорил:

– …мания и паранойя, которую вы представляете, достигли такой степени – взять лишь надуманный вами заговор, в который якобы входят компьютерная компания, саентологи, фирма-производитель контактных линз, – что вам будет лучше и полезней в учреждении с психиатрической ориентацией.

«Во как. У учреждений, оказывается, есть ориентации?»

– Нет. Мне нужно остаться здесь. Я хочу апробировать на себе эти очищение и трезвость.

– Безусловно, вывод из организма всех этих наркотиков и токсинов – всего лишь первый шаг. И мне представляется, что это лучше осуществить в том учреждении, куда мы, бригада вашей помощи, решим вас определить для вашего же блага.

« Первый шаг предполагает, что ты бессилен ». Это знал даже Лео. « Кто это, интересно, «мы»»? Ты и вон то пресс-папье? »

– Вы имеете в виду моих сестер?

Вопрос был проигнорирован.

– И вот что мы сделаем. – Доктор сменил угол поворота кресла; сейчас он фактически смотрел в окно позади своего стола, как поэт в минуту вдохновения. – Завтра утром здесь будет ваша сестра…

– Которая именно? – перебил его Лео. – У меня их три.

Голосом невольно подражая Элу, Лео выставил перед собой три пальца.

Доктор снова развернулся к столу и заглянул в папку.

– Дэйзи, – ответил он.

А что, это имело смысл. Как-то меньше угнетало то, что работу ради решения всей этой хрени пропустит Дэйзи, а не Хэзер или Розмари.

– Она сопроводит вас к месту, которое лучше подходит для ваших нужд.

«Интересно, где это? В запертом боксе или в Амстердаме?»

Лео запоздало попробовал изъясниться начистоту:

– Так вы в самом деле убеждены, что мне оставаться здесь не следует?

Он как мог старался, чтобы в его голосе не проскальзывали умоляющие нотки. Такому доктору как этот, похоже, доставляло удовольствие, чтобы пациент его жалобно просил.

– Послушайте. Ваши платные услуги мне нужны .

– Мы ничего не продаем.

– Ну тогда предлагаете . Вы, безусловно, должны лечить людей, которые хотят у вас излечиться, – сказал он доктору. – А мне, кстати сказать, нравится это мое трезвое, с незамутненной головой состояние. И я включаюсь в весь этот процесс. Думаю, что смогу бросить курить и пить. Ведь мне только этого и надо.

Лео запоздало понял, что звучит все равно подхалимски.

– Но вы же сами говорили, что находиться здесь вам не по себе, – напомнил доктор.

– Ну а как же иначе. Разве в этом нет логики?

– Не знаю, не знаю, – скорчил гримаску доктор. – Есть многие, кто, попадая сюда, испытывает облегчение.

– Хорошо: я и растерян, и чувствую облегчение. Оба слова замешены на эмоциях.

Хотя все это впустую. Было видно, что его отсюда выпинывают. Примерно как тогда в кабинете Шэрон. Он, по обыкновению, слишком поздно осознал, что хочет остаться среди этих падших людей.

Конечности словно наводнила какая-то беспечная пустота.

– Ну и ладно, раз так. Доктор, вы говорите, меня отсюда увозят завтра?

– В настоящий момент мы обустраиваем для вас место в более подходящем учреждении.

– Которое называется?..

– Когда утром сюда прибудет ваша сестра, мы сможем это обсудить.

– Сможем, отчего бы не смочь. – Лео встал. – Ну, я пока пойду. Еще и журнал надо заполнить.

– От всех сегодняшних процедур вы освобождаетесь. В том числе и от этого. Время до завтрашнего утра вы проведете здесь, в медкорпусе.

« В самом деле? А вот это сюрприз ».

– Вы полагаете, моя вот эта пограничная хрень может быть заразной?

По квадрату двора Лео возвращался к мужскому крылу. Утро выдалось ветреное, ели и осины потрясали небу своими зелеными кулаками-кронами. В принципе из «Сосен» можно просто взять и уйти: учреждение ведь не закрытое.

Но подъездной путь очень уж длинный и ведет куда-то к кайме кудрявой зелени на внешнем периметре, за которым необжитая местность. До ближайшего супермаркета, откуда можно вызвать такси до дома, три километра пешком. Вариант отхода откровенно бесславный. Странно все-таки, что доктор сказал насчет ночевки в медицинском корпусе. Там разве кровати есть?

Но еще страннее вот что: как он вообще прознал насчет заговора, саентологов, контактных линз? Об этом было только в листке. Или Джейк выболтал об этом сестрам?

«Барабанщик из «Кожаной флейты» сказал, что помещения здесь прослушиваются».

Нет, все-таки это паранойя. Но береженого бог бережет, и надо бы отсюда за сегодня убраться. Дэйзи можно будет встретить завтра, у себя дома, и обсудить с ней все, что произошло, включая этот побег. Может, она разрешит ему месяц-другой пожить у нее. А он будет из ее дома ходить на встречи, присматривать за племяшками. До Дэйзи он непременно доведет: все, что он должен был уяснить, находясь здесь, – общение с Джеймсом Дином, Элом, доктором, наглядный пример сломленных жизней, виды на выздоровление и исцеление, – все это он уже прошел и сделал выводы.

Мужское крыло пустовало: все еще сидели на лекции о нейронах. На кухне Лео притормозил и подрезал пару йогуртов, после чего прошел в регистратуру и попросил дежурную сестру открыть для него переговорную кабину (обшитую рейками будку со старым телефонным аппаратом).

– Извините, не могу, – медоточиво-равнодушным голосом ответила та. – Телефон только для вечернего пользования.

Ишь как их тут натаскали: лечитесь, дескать, и никаких разговоров. Пришлось применить тактику вежливого нажима: я, мол, все понимаю, но вы уж вникните в положение.