Сергей Че - На закат от Мангазеи [СИ]

— Видишь, князь? — спросил Хоэр. — Поверженный идол твоего города. Нет идола, нет города, такое у вас поверье? Твоего города больше нет. Но ты же не об идоле беспокоишься?

— Не трогайте его, — прохрипел Ассан.

Макарин повернулся к Саргуту.

— Кто это?

— Сын князя. Единственный кто у него остался в роду, — ответил тот. — Всего полгода, как я спас его от волков. От этих волков я его не спасу.

Идол опустили на землю, и тут же к нему подбежали со всех сторон дикари. Хоэр отдал краткий приказ. Сверток с ребенком отвязали, бегом принесли Хоэру, кинули ему под ноги. Хоэр одной рукой поднял его, развязал на весу, содрал ткань, удерживая мальчишку за шею.

— Я тебе расскажу, что сейчас будет, князь Народа Проточной Воды. Сперва я прикажу изрубить ваш идол в щепки. Сложить в груду. И разжечь костер.

Он каркнул что-то сгрудившимся у истукана дикарям. Те заревели в ответ, похватали топоры и принялись за дело.

— Потом я прикажу освежевать твоего жирного поросенка, — он достал нож и провел лезвием вдоль живота мальчишки. Тот заревел и засучил ногами. На вид ему было лет пять. — Выпотрошить. И зажарить. На костре из щепок вашего истукана. После чего скормлю тебе. И ты будешь его жрать. Причмокивая и нахваливая. И не забудешь сказать повару спасибо.

Ассан дернулся, заговорил торопливо:

— Послушай. Не надо. Он тебе пригодится. Как аманат.

— Мне не нужны аманаты, князь. Я далек от ваших политических игрищ. Мне нужна моя баба.

— Я уже сказал. Я не знаю. Если ее нет в сарае, значит она сбежала. С московитами. Скорее всего, она с ними.

Хоэр надавил лезвием на живот мальчишки, прорезая кожу. Тот взвизгнул и заревел громче.

— Это плохо, князь. Очень плохо. Ты даже не представляешь, как ты меня огорчаешь.

Он надавил ножом еще сильнее, пуская кровь.

— Они тоже сбежали, — заторопился князь, — с ними был мой аманат Саргут, найди его, он должен знать.

— Это тот, что не расстается со своей уродливой виолой из куска плохо обструганного дерева? — прищурился Хоэр. — Тот, что всегда бренчит и воет, не останавливаясь?

— Да! Найди его.

Хоэр повернулся, крикнул ярганам. Пятеро из них тут же бросились к домам.

— Худо дело, — сказал Шубин. Он посмотрел на Саргута. — Теперь они в поисках тебя весь посад перероют. Нам надо спешить.

— Он всегда любил эту песню, — задумчиво прошептал Саргут. — О железной гагаре, что прилетает с неба и приносит землю. Всегда просил ее повторить. Не знаю почему, мальчишка ведь. В пять лет мальчишки любят слушать о непонятном. А он еще на звезды любил смотреть. Ждал, когда прилетит железная гагара. Надо, чтобы он напоследок снова ее услышал. Эту песню. Перед смертью.

Он медленно открыл футляр и достал лютню.

— Ты с ума сошел! — бросился к нему Шубин, и Саргут глянул на него так, будто видел его впервые.

— Да, ты прав. Не здесь.

Он встал, уронил футляр и пошел вдоль забора, открыто, не скрываясь, настраивая на ходу лютню.

— Стой! — Макарин бросился было вдогон, но Шубин прижал его к земле.

— Уже поздно.

Несколько ярган увидели музыканта, но сперва не обратили внимания. И только когда он взял первые аккорды, ближайшие ринулись ему наперерез. Саргут перемахнул через забор, скрылся из виду. Ярганы покрутились рядом, забежали в ближайший дом и хотели было вернуться, когда откуда-то издалека вдруг послышалась песня.

Мальчишка, перестал трепыхаться в лапе Хоэра, притих и слушал раскрыв рот.

— Да, — сказал Хоэр. — Это он. — И отдал приказ ближайшим ярганам.

Больше половины из скопившейся на площади толпы бросились на заунывные звуки. Но песня опять прекратилась. Ярганы бегали по дворам, заглядывали в дома, все дальше и дальше. Пока снова не зазвучало примитивное треньканье самодельного инструмента. Дальше. Дальше.

— Он их уводит, — сказал воевода. — Надо бежать.

— Не получится. Их все равно много.

Вокруг костра слонялось не менее дюжины дикарей.

Хоэр огляделся, осмотрев свое поредевшее воинство. Прислушался к песне, которая звучала теперь еле слышно и почему-то сверху. Наверное, какое-то сомнение отразилось у него на лице, потому что князь в этот момент понял, что нужно действовать.

Он ударил Хоэра головой в живот. Тот растянулся на земле, выпустив мальчишку, и тогда князь бросился бежать, подхватив сына. Отнял по пути у яргана короткое копье. Дикари взревели, бросились наперерез. Князь свалил с ног еще одного, вышиб копьем мозги из другого. Мальчишка верещал, ухватив отца за плечи. Хоэр поднялся на ноги и бросился в погоню. Князь бежал к реке, толстый, раненый, неуклюжий.

— Вот теперь, — сказал Шубин, — пора!

И они припустили вперед, к спасительному лесу, прижимаясь к склону и каждое мгновение ожидая, что гонящиеся за князем ярганы обернутся.

Ярганы не обернулись. Князь не сбавляя скорость врезался в воду, скрылся в ней вместе с сыном, и ярганы, надрывая глотки, носились теперь вдоль берега, поливая реку стрелами и дротиками.

Когда темные кроны сомкнулись над головой, Шубин остановился.

— Стойте. Дальше без меня. Хадри знает дорогу, проводит.

— А ты куда? — спросил Макарин. — Скоро здесь все вверх дном поднимут.

— Догоню. Дело есть. Нельзя здесь просто так все оставлять.

И Шубин скрылся в зарослях.

Хадри потряс копьем, горя глазами и улыбаясь.

— Идти! Идти!

— Ну, идти, так идти, — проворчал воевода.

— Подожди немного, — сказал Макарин.

Он сделал пару шагов назад и осторожно выглянул из-за дерева.

Шубина не было видно. И не было видно Хоэра, которого скрывала береговая насыпь. Оттуда доносились только ярганские вопли и ругань. Зато теперь было хорошо видно, куда делся Саргут.

Сын искарского князя стоял на крыше одного из домов и продолжал играть песню о железной гагаре. Толпа ярган бесновалась во дворах, не понимая откуда несутся звуки. Потом наконец кто-то из них забрался на соседнюю крышу, увидел музыканта и молча натянул лук. Первая стрела вошла в спину, под правую лопатку. Саргут пошатнулся, но устоял. Ярган ухмыляясь достал еще одну стрелу. Потом третью. Потом четвертую. Саргут пел все тише и тише, играть он перестал после шестой стрелы, его руки выронили лютню, он тяжело опустился на колени, но продолжал петь. Его голос уже нельзя было услышать, но Макарин все смотрел и смотрел, пока забравшийся на крышу второй ярган пинком не скинул музыканта вниз.

Хадри дернул за рукав, прошептал «Идти! Опоздать!» И Макарин послушно отступил в чащобу.

До лодки они добрались быстро. Длинная канасгетская посудина из почерневших досок, с навесом на корме и убранной мачтой была спрятана в узкой заводи, со всех сторон прикрытой зарослями ивняка.

Под навесом спала Иринья, закутанная в кучу разноцветных покрывал.