Артур Василевский - Земля чужих созвездий

Росла и организация, постепенно превращаясь в подобие института. Получила пафосное название «Аненербе» – наследие предков. Секретность ее работы была чрезвычайная, каков был весь объем, вся проблематика – о том наверняка знали лишь считаные единицы, небожители Третьего рейха, до которых обычным людям было не дотянуться во всю жизнь.

Выпускник биологического факультета Берлинского университета Ханс Бродманн был увлечен своей наукой и неизмеримо далек от политики, казавшейся ему пристанищем бездарей и болтунов, неспособных ни к чему серьезному. И когда его, нацеленного на профессорскую карьеру, внезапно пригласили на собеседование невыразительные люди в скучных костюмах, он сразу сообразил, откуда ветер дует, встал в гордую позу и объявил, что он ученый, а не шпион… и все в таком духе.

Заявление такое он сделал отчасти с вызовом, дабы поддеть незваных собеседников. Но те совершенно бесстрастно ответили, что никаким шпионом его никто делать не собирается, а что касается научных исследований, то здесь ему будут предоставлены такие возможности, о коих он пока и не подозревает.

В доказательство неприметный дуэт предложил Хансу проехаться неподалеку. Сказано это было опять-таки ровно, спокойно… но как-то так, что молодой биолог не решился отказаться. Сели в скромненький «Опель-Олимпия», не очень долго колесили по берлинским улицам, вышли у ничем не примечательного трехэтажного здания. Ханс старался держаться независимо, никакого вида не подавать, но потом вынужден был признать, что, скорее всего, подал: напряженно-неподвижным лицом, то красневшим, то бледневшим от того, что неприметное здание оказалось волшебным, построенным не в высоту, а в глубину: ниже первого этажа обнаружился длиннющий, тускло освещенный коридор, от которого ветвились в стороны еще и еще коридоры, мигали лампочки, мягко гудели и урчали невидимые механизмы… и как-то само собой делалось ясно, что таинственные недра простираются вглубь гораздо дальше, чем это заметно.

Двое без слов провели биолога по изгибам подземного полумрака, подвели к какой-то двери – и наконец-то разомкнули уста:

– Вас ожидает сюрприз. Проходите.

Дверь открылась. Ханс напрягся, шагнул…

Да уж! Сюрприз так сюрприз.

Навстречу Бродманну приветливо улыбался его научный руководитель профессор Эммерих.

– Профессор?.. – растерявшись, нелепо пробормотал Бродманн.

– Не ожидали? – Профессор предпочел ответить вопросом на вопрос. – Понимаю, понимаю. Да, это моя инициатива, я решил привлечь вас к работе…

С этого и началось. Не сразу, месяц за месяцем, перед молодым ученым разворачивалась структура организации – не вся, конечно; однако разум, приученный к системному мышлению, вполне мог предполагать, насколько она разветвленная и какие проблемные поля охватывает. Впрочем, профессору Эммериху и его группе более чем хватало их собственной задачи – она казалась необъятной.

Еще на ранней стадии развития «Аненербе» достаточно очевидно обозначилась тема загадочных мест нашей планеты. То есть на протяжении многих лет и поколений постепенно формировались слухи о том, что в таком-то и таком-то месте (биогеоценозе или экосистеме, говоря языком науки) наблюдаются странные, не укладывающиеся в привычные рамки представлений о мире явления. Что это такое, как это объяснить и как это направить на пользу великой Германии – вот задача! Дерзайте, господа ученые, на ваш век хватит, и еще останется.

Так возникло тибетское направление – Шамбала и тому подобное. Мелькнула в разговорах Южная Сибирь, Алтай: дескать, там, по преданиям русских староверов, находится удивительная страна Беловодье… правда, это направление было признано нереальным при всей своей заманчивости. С Советским Союзом в такие игры лучше не играть.

Зато вдруг обозначился африканский вектор. Была когда-то у кайзера колония, германская Юго-Западная Африка, безжалостно отобранная победителями Великой войны в пользу Южно-Африканского союза. Многие сотрудники колониальной администрации потом работали в учреждениях и Веймарской республики, и Третьего рейха… и вот от них-то удалось узнать о слухах, блуждавших среди туземцев: мол, в глубинных землях есть странное место, обиталище таинственных сил, куда человеку забредать опасно. Заинтересовались, стали копать глубже; установили, что концентратом слухов является восточная часть бельгийского Конго. Попытались разузнать подробнее через агентуру в Бельгии… но разузнали только, что чиновники в Леопольдвиле ни черта не знают и знать не хотят. Ну, подумали тогда, что это и к лучшему, сами разберемся, мол.

Стали разбираться, причем через Восточную Африку: Мозамбик, Кению, Уганду. Первые разведчики проникли в дебри, кое-что выяснили. Сведения показались достойными внимания, и через какое-то время напряженная работа ученых и администраторов вылилась в приказ: организовать экспедицию, выделить финансирование, ответственными назначить и т. д., и т. п. Затея не из дешевых: конспирация соблюдалась строжайшая, специальный корабль был оформлен под обычное грузовое торговое судно, экипаж состоял из сотрудников спецслужб, но и им ничего не было известно об истинных целях экспедиции. Пришвартоваться решено было в Мозамбике, португальской колонии: с режимом генерала Салазара Третьему рейху общаться было попроще.

Ханс Бродманн к этому времени давно забыл гонор неофита, трудился самозабвенно. Лабораторное оборудование в «Аненербе» было выше всех похвал, атмосфера научного поиска самая захватывающая, с элементами спортивной страсти, без которых настоящая наука немыслима… что еще молодому энергичному ученому надо? Он отчаянно рвался в экспедицию в Мозамбик, но, к огромному своему сожалению, не попал: слишком много претендентов встали в очередь раньше его. Да и профессор Эммерих придержал:

– Не торопитесь, Бродманн. Там все еще очень сыро, так сказать. Понимаю, понимаю, рветесь в бой, я бы сам на вашем месте рвался. Но… уж поверьте моему опыту. Пока не стоит. Подождем. Ваше от вас не уйдет.

И оказался прав.

Сначала, впрочем, все было превосходно, в полном соответствии с планом. Судно «Кассиопея» встало на рейде в порту Мозамбик, экспедиция тронулась на северо-запад, поддерживая радиосвязь с кораблем. Чего стоил тот поход – не расскажешь, не опишешь, это надо только пережить… Бродманн, во всяком случае, это понял, лишь сам в свое время оказавшись в джунглях: вот тогда-то скупые радиограммы той группы для него превратились в пот, пересохшее горло, отваливающиеся руки-ноги и тому подобные прелести.

И при всем том это было только начало.

Да, идти было тяжко. Да, одного из членов экспедиции свалила жестокая лихорадка, пришлось становиться лагерем, бороться с болезнью, долго ждать выздоровления… Со всем этим более или менее справились. А вот потом пошло вкривь и вкось.