Артур Василевский - Земля чужих созвездий

Твари точно поняли его. Оба взревели и бросились на людей.

Залп вышел беспорядочный, вразброд – кто палил одиночным, кто краткой очередью, кто длинной. Реджинальд по неопытности разразился длиннющей очередью, половина пуль улетела в никуда, но несколько попали точно, он видел, как они впились в тушу, не сделав никакого вреда. Точно булавки.

«Черт! – вскричал он про себя. – Глупо! Как глупо! Ведь в голову надо!..»

Последняя мысль пролетела сумбурно, непродуманно, но оказалась волшебной – не успело вспыхнуть в мозгу «… в голову надо!..» – как точно в глаз левого ти-рекса врезала пуля и, пробив череп насквозь, вылетела с брызгами кровавой каши.

Монстр дернулся, припадочно взвыв, в нем будто лопнуло нечто, державшее в балансе огромное тело, подломились ноги-столбы, тушу мотнуло влево-вправо, она по инерции полетела вперед, люди прянули в стороны, и еще несколько метких выстрелов ускорили смертельную участь реликтовой твари.

Реджинальд тоже всадил очередь – теперь расчетливо, коротко, три патрона. Попал. «Так!» – злорадно полыхнуло в нем.

Но, падая, хищник успел сделать последний выпад. Уже предсмертно воя, ничего не видя, лишь мышечной памятью он вдруг бросился вправо, лязгнул зубами – и сплоховавший рулевой Гленн угодил в страшную пасть.

Да, собственно, не так уж он и сплоховал. Просто не повезло. Судьба. Да и ведь как знать, что было, если бы!.. А тут один миг, один взмах гигантских челюстей – и ты в раю. Наверное. Вряд ли так уж грешил матрос Гленн, чтобы угодить в ад.

Верхняя часть тела исчезла в пасти, нижняя, косо срезанная, упала на траву. Случись это в каких-то иных обстоятельствах, у присутствующих был бы, конечно, шок. Но в бою не до шока, если хочешь быть жив! Все зло работали, кто стрелял, кто перезаряжал, и никто не думал пугаться и сдаваться. Здесь, на левом фланге, счет потерь был 1:1 – в человеческую пользу. А на правом…

Там в основном расположились немцы. И у них дела, похоже, шли вкривь и вкось. Динозавр, получивший несколько ранений, точно не заметил их, он расправлялся с людьми так, как, должно быть, привык делать это с местной фауной: скорость, с которой он лязгал челюстями, была невероятной, глазам не верилось, что столь массивная туша может делать столь стремительные броски.

Крики, пальба, рев, вспышки, смерть – все это было как в кино, разум не мог принять эту реальность до конца, норовил поставить некую моральную преграду: как будто это происходит не сейчас и не со мной… По крайней мере, у Реджинальда было так.

Раненый динозавр неистовствовал, но жестокий опыт боя сработал: хочешь жить – умей сражаться. Люди успели уворачиваться от страшных зубов, да и броски ти-рекса заметно потеряли резкость: взрывная скорость всяких мышц небеспредельна, да и пули свое дело делали. Вот чей-то меткий выстрел не насквозь, но пробил череп справа, монстр дернул башкой так, будто отмахнулся от мухи, ноги его заметно подогнулись. И словил еще пулю, и еще, и еще – и все точно в голову, как гвозди в крышку гроба.

Этого пережить не мог никто, каким бы монстром ни был. Испустив тоскливый вой, чудище бессильно повалилось наземь.

Бой стих. Первый тираннозавр лежал недвижимо, по телу второго еще пробегали судороги, но ясно было, что он не встанет.

Победители стояли молча, смотрели на поверженных, еще переживая только что минувшие мгновенья боя, длившегося не больше двух минут. Реджинальд поднял голову, взглянул туда, откуда прибыли твари, – и неожиданно оттуда же донесся знакомый уже рев.

Все встрепенулись.

– Оружие к бою! – крикнул Борисов.

Он по-прежнему командовал неизвестно на каких основаниях, и его так же безоговорочно слушались.

– У вас кровь, – указал Реджинальд. Над левой бровью топографа оказалась небольшая ссадина.

– Пустяк. Царапина. Оружие готово?.. Занять позиции!

Тут Гатлинг спохватился, обнаружив, что дисковый магазин его «томпсона» пуст, но выручила жена.

– Возьми!

Реджинальд обернулся. Вивиан, бледная, но решительная, держала снаряженный диск.

– Спасибо, милая!

И он мгновенно перезарядил автомат.

Рев повторился очень близко, но на сей раз испуга, растерянности не было и следа. Твердые лица, решительные взгляды, плотно сжатые рты.

– Бьем со средней дистанции, метров тридцать, – распорядился Борисов. – Ближе не подпускать! Целить в голову, в пасть… Приготовиться!

Выстроились той же фронтальной дугой.

Картина повторилась с поправкой на то, что из леса выскочил сейчас один ти-рекс. Какое отношение он имел к двум покойным сородичам? Неизвестно. Может, и никакого не имел.

Но, скорее всего, как-то троица эта меж собой была связана. И как те двое, этот третий с громовым рыком и тупой яростью ринулся на людей.

Теперь-то бойцы тактикой владели! Злой, четкий залп ударил со всех сторон – летучие свинцовые жала впились в череп, в разинутую пасть, полетели раскрошенные клыки. Рев стал чуть ли не ультразвуковым: безмозглый урод, видно, ошалел от боли, от мути в глазах, от внезапной слабости, поразившей нервную систему. Он все еще неистово рвался вперед, но уже не было координации движений, гигантское тело отчаянно замотало по сложной непредсказуемой траектории, а беспощадный огонь лупил и лупил точно в цель, сокрушая череп и зубы… и дикий рев перешел в надрывный жалобный вопль, полный предсмертной тоски.

Реджинальда этот звук пробрал прямо до глубины души. Свирепый динозавр замотал головой, точь-в-точь как тяжко пьяный, допившийся до горестного самобичевания, сделал несколько заплетающихся шагов… и рухнул на бок, бессильно откинув голову.

Кто-то из немцев ненужно пальнул одиночным в дохлое брюхо – на него сердито гаркнули: не трать патроны зря!

Никто не расслабился. Несколько минут напряженно ждали продолжения. Страх прошел, технология борьбы с гигантами стала ясна, тем не менее все похвально были начеку.

Но больше ти-рексы не появились. Спустя минут пять Борисов осторожно заметил:

– Ну, как будто отбой тревоги… Теперь можно и промежуточные итоги подвести.

Сначала взялись подсчитывать потери и оказывать первую помощь, причем Реджинальд поспешил оградить супругу от жутких зрелищ, отрядив ее в санитары к Хантеру и коллеге Бродманна биологу Феликсу Обермайеру, тот заодно был штатным медиком в немецкой экспедиции. Борисов со своей ссадиной от помощи отмахнулся, сказал, что сам справится; понадобилась же она двоим: Редуотеру и Платце. Первый, можно сказать, чудом увернулся от страшных челюстей, вскользь зацепивших левую руку, второй умудрился попасть под удар могучего хвоста, коим ти-рекс орудовал как титаническим бичом. Опять же, к счастью, обошлось без переломов, но что-то вроде технического нокаута радисту пришлось пережить.