Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

Помечтал-пофантазировал, что здесь, на этой низине, пожалуй, не мешало бы попробовать-поплавать с утра пораньше. Но ждать "у моря погоды" теперь не имело смысла, и было некогда. Нужно было поскорее снова подаваться вниз; и - срочно за паром, к Пустой.

Не поленился, проплыл-спустился по ступеням свала, прямо по завертинам, стравляя приманку все глубже, глубже. С огромным роспуском лески, почти на полную катушку, прошелся по "сомовьей яме". Все было бесполезно; становилось очевидным то, что приплывать сюда, к "житковским круговертям", в это время совершенно не имело смысла. Глянул на часы, было сорок семь минут девятого. Был потерян ровным счетом целый час, и повлиять на ситуацию, исправить как-то эту крайне неудачную промашку теперь не представлялось никакой возможности.

Быстренько крутя катушкой, вывел наверх приманку опустил ее "на воду" в лодке с тем, чтоб не черствел, не подсыхал живец: вода в ней так или иначе посвежее, нежели в ведре. Саму же удочку пристроил-положил к двум остальным на черное (жесткой пластмассы) почти прямоугольное "живцо-вое" ведро (оно около правого борта). Быстро, "вкруговую" развернувши лод-ку градусов под шестьдесят, прицелившись назад на белый бакен, быстро погнал в обратную.

Подумалось с чего-то вдруг о том, что именно ведро является самым давним предметом из всех, находящихся в лодке. Оно, наверное, помнит и преж-нюю лодку, и прежний истлевший от влаги рюкзак, и даже трак от гусеницы трактора, применяемый когда-то мною вместо якоря и утопленный однажды в результате оборвавшейся шнуровки. Пожалуй, уж два с половиной десятка лет, как служит оно специальной подставкой для удочек. До этого удочки клал на шпангоуты, около левого борта, и приходилось то и дело нагибаться, чтобы взять их или положить. Лишь только потом, несколько лет спустя, сообразила голова, что несравнимо более удобно их располагать рядком, катушками вниз, на ведре (тогда еще круглом) с водой, в котором содержал живцов. Помнится, будто пронзила мысль, что никогда они с него не упадут и будут постоянно под рукой. Тогда-то и дошло до головы приобрести ведро с плоскими сторонами, вместо обычного закругленного. Припомнилось, как сразу же на нем просторно и удобно расположились все три удочки. И сразу же затем вдруг догадался, что мормышку, оснащенную приманкою, в моменты перерывов в ловле можно было оставлять не просто на днище лодки, где живец довольно быстро подсыхал и становился непригодным, а содержать его в ведре - в воде с живцами!.. Эту мою придумку в те времена переняли все до единого рыболова-сплавщика аж от Николаевки до Дмитриевых Гор! Причем, тогда еще никто понятий не имел, что пойманную рыбу надежней и удобнее всего держать в течение дня непосредственно в лодке, залив ее днище водой и обеспечив ее проточность.

Оказалось также: именно таким ведром значительно удобнее вычерпывать из лодки воду после затяжных дождей при затоплении ее у берега. А в рюкзаке его плоские стороны, в отличие от ведер цилиндрических, не жмут, не давят позвоночник.

Ведро - давно уже без ручки. Она сломалась как-то невзначай в проушине, и оказалось ручка вовсе не нужна: она мешалась! В живцовом ведре, которое обычно в рюкзаке да в лодке, таскать-то, собственно, ничего не нужно! Разумеется, кроме пластмассовой банки с водой и с живцами в ней, трех коротких бортовых удилищ, уставляемых в него торчком, да полуметровой бамбуковой палки с трубкой на конце для самодельного сачка. Правда, при плохих уловах килограммов до пяти, в него, конечно, можно умудриться напихать вниз головами рыб, чтоб исключить промочку рюкзака. Но лично для меня за целый день рыбалки столь незначительный улов - давно уж редкость! Тем более, как правило, приходится живую рыбу прямо из воды, что в лодке, брать-складывать в непромокаемый мешок (обычно, из-под сахара), затем заворачивать в пленку. Лишь только после этой процедуры сверток можно помещать в рюкзак. Ведро со снастями и банкой при этом приходится класть на рыбу.

Спустя минуты две, взглянул-обернулся узнать, далеко ли бакен. Он был примерно метрах в пятистах, или в двух с половиной минутах хода. Наверно, совершенно машинально в пути я отклонился влево, и получилось весьма удачно. Исходная точка мне предстоящей новой тони меж косой и Островом - несколько повыше бакена. Я же выходил на точку еще более левее, со стороны затона. В итоге, это был, пожалуй, самый рациональный курс.

Поразмышлял об общей странности этой "моей одиссеи" на Житковский яр и теперь уже не сомневался в том, что "поход" был вовсе не случайным, вовсе не бессмысленным, а любопытным, поучительным!

Во-первых, получалось, что воочию (второй раз в жизни) столкнулся с чем-то необычным, удивительным. Разумеется, если то видение было все-таки реальностью, а не простым, элементарным сновидением. Но даже если столь зримый, загадочный шар был фактором сна, а чьи-то слова "о свете" и "тьме" лишь некой слуховой галлюцинацией, мои эмоции к произошедшему событию ничуть не изменились. То было бесспорно ответом на мой вопрос "о добре" и "зле" и, если угодно, довольно с убедительнейшей иллюстрацией. Не могло же, в конце-то концов, присниться "столь оригинальное" само, без определенного участия извне!

Во-вторых, само "турне" к завертинам стало видеться не столь уж и напрасным. Весьма возможно, что посредством "этого круиза" мне лишний раз пришлось убедиться в том, что интуиция моя несовершенна. Что основана она не более как на понятии "авось". На догадках, на приметах, на моем постоянном "а вдруг!..".

Вновь вспомнилось про давнего дружка-окшёвца, - о нем обещался рассказать подробнее - по-моему, непревзойденного никем из рыболовов-сплав-щиков, наверное, по всей Оке (по крайней мере, в нашей области), Андрея Самаева. А заодно - еще одного друга, постоянно плававшего с ним на "параллельной" лодке, Даниила Оханова.

За годы перестройки они покинули село Окшёво. Андрей обосновался в деревне Малиновка - в трех километрах от д.Митриевы Горы (есть и такой населенный пункт в районе), сравнительно неподалеку от Оки и заодно поближе к Мурому и Меленкам. Даниил - под Ленинградом, нынешним Санкт-Петербургом. Похоже, устроился там удачно. Во всяком случае, он дважды в отпуск имел возможность приехать с семьею в родное село к своим престарелым родителям.

"Вот те бы маху не дали! Те либо не поплыли бы туда, либо непременно были бы с рыбой! - осмысливал все глубже, глубже происшедшее. - Уж пару-тройку штук на худой конец, наверно, обязательно бы изловили-привезли. У них размотки лески не случилось бы!.."

"Ах, вот почему они "до самого финала" не признавали на удилищах катушку и ловили исключительно " рогатками " ! - вдруг прояснилось в голове. - Ведь будь при мне удилище-рогатка - леска бы не размоталась!.. И судак, подсекшись от удара на крючке, был бы мною, вне всяких сомнений, пойман!".