Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

Уж если в этом, засекреченном от всех проходе нет поклевок - можно более не плавать не только по всему району, что ниже перевоза, но даже вплоть аж от Житковского истока и до Муратовских яров. Толку все одно не будет, хоть жалуйся кому-нибудь, хоть плюйся!

Удар-поклевка был почти в конце второго коридора. Я отчетливо почувствовал в руке спокойный, еле слышимый "щелчок" и тотчас же подметил-различил едва заметный провис в натяжении лески. "Наконец-то!" - промелькнуло в голове. По обыкновению, дал полторы секунды "на заглот", мысленно считая: "раз и..." И на счете "два" с немалой силою, с размахом из-под низа, из-под борта рванул удилищем вверх...

Подсечки "наотмашь" не вышло - кисть неожиданно пошла на изворот, и удочка едва не вырвалась из рук. Груз, зацепившийся на глубине, при этом не только ничуть не сдвинулся с места вверх, но тотчас же пошел ко дну - и с полметра лески пришлось незамедлительно стравить. Далее, еще до нескольких секунд, по леске было различимо, что рыба тоже продвигалась по течению реки в точности параллельно с лодкой, и с той же примерно скоростью. Попробовал еще раз осторожно потянуть-поднять ее на леске, проверить силу, тяжесть рыбины... И снова - даже не стронул с места!..

Вдруг еще щелчок ощутила рука. Мне даже стало несколько не по себе! Дрожь моментально охватила тело, руки, пальцы. Леску отсекло за поводком... Их, как правило, я плел из двух вольфрамовых обычных нитей до тридцати сантиметров длиной. Подобное было впервые в жизни. Размеры пасти речного монстра можно было себе представить - они поражали.

"Ах, вот почему вдоль донного свала и в прилегающей здешней округе нет поклевок!" - сматывал я удочку с провисшей леской. И тотчас же подумалось о том, что более крупной рыбины мне, похоже, ранее держать не приходилось. Мой личный щучий рекорд всего-то шесть семьсот! Ту спиннингом я взял сравнительно легко в одной из тихих, поросших ольшаником речек под деревенькой Кошмур в Рязанской области. Замучил, подвел ее к отмели берега и ухватил за шкирку. В Оке же рекордными были лишь до пяти с половиной, и тех обычно не больше двух за сезон, а то и за два. Вне сомнений, это был редчайший экземпляр! "Хоть подержать бы подольше!.. - возникло чувство досады. - Хоть бы одним глазком взглянуть на таковую! Живут же на дне, однако, монстры! Вот это пасть!.. Небось, зубищи в пол- пальца, как у акулы!

Сплавляться дальше не имело смысла. Осторожно, чтоб не поскользнуться, пришлось встать "с ящика", пройти-пробраться к носу лодки и сбросить якорь. Необходимо было срочно привязать и поскорее наживить мормышку. Теперь я знал, что щучку-мелочь нужно было искать не здесь!.. Она, конечно, поднялась-ушла за свал и по нему, по мелководью, могла уйти-умчаться куда угодно. Быть может, за паром. Возможно - к "травам". Возможно, отошла-отпрянула всего-то лишь поближе к берегу и находилась где-нибудь неподалеку от меня. Возможно, схлынула всей массой вниз, на нижние берего-вые отмели, где тоже, собственно, немало ямок и коряжек на трех-пяти-метровой глубине.

Впрочем, выбор был не столь уж и велик. Решил рискнуть "грести", как говорится, "снова на удачу" вниз, по направлению к Пришельцу.

Иначе говоря, пришлось уйти с фарватерных глубин на донные участки перед свалом, сдать метров десять-двадцать ближе к берегу и, пропуская вечно бесполезные, "безрыбные" места, сплавляться-плыть теперь уже по мелководью. Однако не везло и здесь: поклевок не было. Уже пришлось подумывать "о применении" имеющихся щучек в ящике, надеясь, что они еще живые и могли бы быть пригодными для запланированной мной "потешной акции".

Пожалуй, я скорее дернул удочкой, нежели почувствовал поклевку! Уверенный, жесткий "щелчок" случился над одной из узких, неглубоких ямок. "Ах, вот ты где обитаешь-прячешься!.." - успел сообразить и в то же самое мгновение определил, что засеклась-попалась щучка граммов на семьсот. Для полной убежденности еще раз с силой дернул удочкой наотмашь, чтоб окончательно пробить крючком ее надкостницу, и, подгребая левою рукою то левым, то правым веслом, поскорей подался в сторону от берега, вновь выходя на глубину, на прежний курс, на линию ловли Пришельца.

Было слышно, щучка дергалась, металась под водой на глубине, стараясь отцепиться от крючка, освободиться. "Только бы не сорвалась! Лишь бы довести ее!.." - молился я, сплывая-приближаясь в направлении его стоянки.

Его и в самом деле угораздило заякориться-встать на яме - самой бесполезнейшей из всех на протяжении, наверное, десятка километров. Она недаром называется Пустой! На ней не только никогда никто не ловит удочкой, по ней не только никогда не плавают с сетями и оханами!.. В ней даже не взрывают и не пробуют электросаками! За все мои годы рыбалки в этих окшёвских водах единственный лишь раз поддел в ней пару щучек, и те остались в памяти как нечто несерьезное, невзрачное.

Любопытно было знать, на что он удит? "На воблер, виброхвост, на твистер? Быть может, пуляет блесенку?" - подумалось о тщетности его маханий спиннингом.

Я подплывал к нему все ближе, ближе. Все получалось исключительно удачно, четко и великолепно!

Теперь можно было даже различить его весьма холеную физиономию! С ее ушами, с рыжеватыми бровями, с ямочкой на гладком подбородке. Однако взгляд его коричневых, с прищуром глаз мне показался вовсе не унылым и не столь уж сонным от безделья. Он был на удивление довольно пристальным, внимательным, весьма живым, веселым и лукавым. Его бордовая палатка на чуть приметном бугорке пригорка теперь предстала в форме треугольника, точнее больше походила на треугольную (цвета неспелой вишни) призму, лежавшую на одной из ее сторон.

Солнце взошло!

Осветило яр, крутые склоны берега, поросшие ольшаником.

На прибрежную коряжку выполз уж, проплыла пугливая ондатра,

Лилии-красавицы раскрылись на речном затоне!..

- изрек он неожиданно опять стихами и, по-прежнему сверля меня своим внимательным, упертым взглядом, вкрадчиво спросил: - И каково оно?

- Пойдет!.. - отозвался я все тем же одиночным словом, и в ту же самую секунду, поддернув удочкой, тотчас же ее отбросил в носовой отсек (чтобы не мешалась), привскочил-поднялся в лодке, стал торопливо тянуть за леску, перехватывая руками. Я уж было поднял щучку метра на два с половиной от дна, как вдруг... зацеп, словно подцепил глухую, неподвижную корягу!..

От внезапности препятствия я, удивленный, даже несколько опешил. Но уже мгновение спустя... с жутью, с холодком внутри под ложечкой сообразил: поклевка!.. Леска так же, как и в прошлый раз, слегка провисла, будто замерла, невластная уже ни грузику мормышки, ни течению реки... "Но что же делать? Как поступить теперь?" - возник безотлагательный вопрос, и... в резерве на раздумье совершенно не было ни секунды времени.