Александра Гринберг - Жнец крови и пепла [СИ]

Дальгор, до этого пребывавший в приподнятом настроении (ещё бы — до лича не добрались, так хоть сообщника прищучить удастся), помрачнел вмиг.

— То-то я думаю, не просто так он к Эйнтхартену привязался, аж самому генерал-командующему настучал. Еле отбрехались с Мортимером.

— То есть меня действительно уволили из-за этой белобрысой крысы? — Марк нахмурился и сжал кулаки, но Киара успела заметить сверкнувшие было искры на его пальцах. Естественно, кого угодно взбесило бы: прибегает жалкая императорская болонка и своим тявканьем начинает вовсю портить жизнь. (Надо заметить, и без того несладкую.)

— Алистер же сказал — отбрехались мы, — напомнил Ларссон чуть сварливо. — Сам подумай, ну какой дурак согласится вышибить из полиции темного боевика, так ещё и Эйнтхартена? Андерсон небось уже представляет, как будет перед дворцовыми генералами выпендриваться — мол, гляньте, кого я себе заполучил. Но практические дисциплины пересдавать придется, чтобы был диплом, какой положен темному магу. До тех пор — отстранение, с сохранением звания и оклада. А премию с батюшки стрясешь — он тебе задолжал, мразь огненная.

Как и ожидалось, услышанное Марка ничуть не успокоило. Даже наоборот.

— Да при чём тут деньги, коммандер?! Это же займет как минимум год! Я понимаю, мне в моем состоянии от полиции стоит держаться подальше. Но оставить Киару разбираться Элриссой и Гейбриелом в одиночку?

— Действительно, — едко откликнулся коммандер Дальгор, — как же это бедолажка Киара десять лет без тебя справлялась? Но мне категорически не хочется, чтобы Лейернхарт думал, будто он тут главный.

Киара на эти слова раздраженно поморщилась и, не дав Марку ответить, поспешила высказаться сама:

— А вот бедолажке Киаре категорически не хочется, чтобы Гейб считал Марка помехой на пути к её вожделенному хладному трупу. Алистер, ты ведь сам всё понимаешь! Нам же будет проще, если эта крысиная морда решит, что добилась своего, и не придумает нечто похуже рапорта.

— А может, мне проще запереть тебя где-нибудь на эти три дня?

Разумеется, Маркус самоубийственными планами не проникся. Хорошо хоть не уточнил, где и в какой позе запереть собирается, сученыш.

Коммандеры, дери их Бездна, пассаж всё равно оценили и тут же заржали в голос.

— О, Алистер, ты не говорил, что любовный романчик движется к свадьбе и домику на берегу реки!

— Да какие уж тут разговоры, когда по улицам Элриссин труп шляется? — скривился Дальгор, явно расстроенный отсутствием тех самых разговоров. — Угомонись, Эйнтхартен. Я бы поглядел, как ты пытаешься запереть Киару, однако мы не можем взять и убрать её из поля зрения Гейба. Потому как наш крысеныш, заподозрив неладное, тут же вильнет хвостом и смоется на другой конец Империи… Да и вообще, оно против Блэр — это избиение младенца… Нет, наживка остается на своем месте, а наше дело — разместить капкан. Киара, у тебя, держу пари, уже и план действий имеется?

— Совершенно верно, — ответствовала Киара скучным тоном. План в её голове возник задолго до прихода к Дальгору. — Дай мне два часа, всё подготовлю в лучшем виде.

Поднимать себя с кровати категорически не хотелось. Казалось, что стоит выбраться из-под простыни, как мирная жизнь закончится. Учитывая, кто их враг — вероятность этого более чем велика.

Марк повернулся на бок, чтобы посмотреть на спящую Киару. Она совсем по-детски подложила ладонь под щеку и, кажется, впервые за всё время их ночевок не выглядела больной, смертельно уставшей или похожей на мертвеца, наподобие тех, кого она разделывала в морге. Сейчас, в утренних лучах солнца она была особенно красива. Разбросанные по подушке светлые кудри отливали бледным золотом, мягко обрамляя лицо, отчего Киара выглядела особенно юной и беззащитной.

Марк не удержался и мягко коснулся ладонью её щеки, пальцами обвел резко очерченную скулу, пухлые губы, непривычно бледные без алой помады. Поцеловать их захотелось тут же, чтобы потом спуститься к шее и острым ключицам.

— Моя инфернальная принцесса, — хмыкнул он, прежде чем наклониться к ней и аккуратно коснуться губ.

Ещё через секунду кровать прогнулась под весом запрыгнувшего на неё Генри; в ухо ткнулся мокрый нос, заставив поморщиться.

— О Бездна, Генри, ты невовремя! — Марк попытался отогнать пса, но куда там — завтрак для него всегда был куда важнее желаний какого-то человека, у которого он отнял даже диван.

В ухо ткнулись ещё раз, а потом собачьи зубы вцепились в одеяло и потащили его вниз. О том, чтобы подремать ещё немного, не шло и речи — Генри попросту не успокоится, пока не вытащит из кровати их обоих. Да и солнце за окном настойчиво напоминало, что пора бы и поднять свою задницу с постели.

— Эй, Киара, — Марк потряс её за плечо. Реакции не последовало. — Киара, просыпайся, тебя ждут трупы и, мать его, Гейбриел.

Киара мученически застонала, пряча голову под сползающее не без помощи Генри одеяло.

— С кем надо переспать, чтобы рабочий день начинался после обеда? — послышалось приглушенное подушкой бормотание.

— Какая разница, если можно только со мной? — возразил Марк, мягко отгибая угол одеяла. Обнажившееся плечо манило белизной кожи — его тут же захотелось поцеловать, хотя действеннее было бы укусить посильнее.

— Почему это?

— Потому что со мной у тебя серьезные отношения и свеже отремонтированная кухня. Пусть твой кот и видал меня в гробу за то, что я увел тебя у него. Так что да, тут без вариантов. — Каждое слово Марк сопровождал поцелуем и старался дышать ровнее. От одних мыслей, что Киара и впрямь его (и, кажется, не собирается в ужасе подскакивать от таких речей) демонская кровь в его жилах закипала, сжигала любой намек на самообладание и терпеливость.

— Эйнтхартен, от твоего трепа несет безысходностью, тленом и свадебным обрядом, — проворчала Киара, не без труда разлепив глаза и поежившись. — Сдается мне, пора бежать в ближайшее окно.

Бежать в окно, впрочем, она не спешила. Её рука привычно уже коснулась его лба, прошлась по волосам и стиснула плечо, бездумно поглаживая; во взгляде явственно читалось исступленное желание притиснуться к Марку покрепче и проспать так до самого обеда. Киара, мягко говоря, не была жаворонком.

Марк с трудом подавил желание прижать её к себе (и плевать, что одеяло давно перешло во владение Генри) и, быстро погладив её по гладкому бедру, неохотно отстранился. Мысль о том, что Киару придется оставить наедине с Лейернхартом, бесила неимоверно, до пелены перед глазами, но в самой глубине души Марк был рад, что ему не придется сидеть с ним в кабинете несколько часов кряду. Он попросту не был уверен, что сможет сдержаться и не убить подонка.