Джессика Эттинг - Пропащие души

Грелка соскользнула на пол, и Нэш поднял ее.

– Повернись.

Сабрина думала, что он вернет грелку на место, но вместо этого почувствовала, как его руки разминают ее плечи.

– Нормально? – спросил он. – Ты почувствуешь себя лучше, если мы снимем спазм.

Они снова перешли черту. И снова попытались сделать вид, что ничего не произошло.

– Хорошо.

Напряжение, которое не отпускало ее последние несколько часов, растворялось и исчезало.

– Скажи, если я давлю излишне сильно.

Его пальцы ловко коснулись каких-то точек на ее шее, и она почувствовала, как ее охватил жар, будто она только что вошла в сауну.

– Сабрина, тебе следует быть осторожной, – сказал он, понизив голос. – Пообещай мне. Я не хочу, чтобы ты гонялась за этим человеком, как бы ты ни стремилась сделать это…

– А что бы ты стал делать на моем месте? – перебила его Сабрина. – Просто дал бы ему уйти? Я не могу. Я почти увидела его лицо.

Нэш ответил не сразу. Когда он заговорил, его голос звучал серьезно.

– А тебя могли убить из-за этого. Кто бы это ни был, он чрезвычайно опасен. Пообещай мне, что этого не случится снова.

– Я не могу, – сказала Сабрина. – Честно, не могу. Я не перестаю думать обо всем жутком и безумном, что он может совершить с помощью сыворотки. Если бы я снова оказалась так близко к нему, я сделала бы то же самое.

Нэш молчал, хотя его руки продолжали разминать ее лопатки.

– Мне жаль. Я знаю, что снова усложняю твою работу, – добавила она.

Он повернул ее к себе лицом и посмотрел на нее так пронзительно, что она содрогнулась всем телом.

– Ты думаешь, что меня действительно именно это беспокоит?

– Ты… не из тех, кого легко понять, – искренне ответила она.

– Приходило ли тебе в голову, что я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось? – Их лица разделяли лишь несколько сантиметров. Сердце Сабрины забилось быстрее.

– Я не знаю, – выдохнула она.

– Позволь мне растолковать тебе все. Если это произойдет, то причинит мне боль.

Он неожиданно прижал руку к ее щеке и, прежде чем Сабрине удалось осознать происходящее, поцеловал ее сначала мягко, а потом с нарастающей страстью. Раньше она никогда не целовалась с кем-то так жарко. Его пальцы касались ее волос, лица, губ. Она сунула руки под его рубашку, приближая его к себе, прижимаясь к нему, и все это было просто ошеломительно.

– Сабрина… – прошептал Нэш, уткнувшись в ее шею, так что по ее телу пробежал холодок.

– Не останавливайся, – попросила Сабрина, едва дыша.

– Нельзя, – сказал он, но его губы снова нашли ее, руки обняли ее за плечи. Но потом он отстранился, снова коснулся ее губ, и в следующее мгновение мягко оттолкнул ее.

– Нельзя, – повторил он тверже, по-прежнему учащенно дыша.

– Почему?

Нэш посмотрел на нее. Их тела по-прежнему соприкасались.

– Это неправильно по многим причинам. Если хоть кто-то узнает…

– Я никому не скажу.

Печально улыбнувшись, он покачал головой.

– Мне жаль. Поверь, правда жаль.

Внезапно он встал.

– Тебе нужно поспать. Давай покажу тебе, где кровать. Я останусь тут, на диване.

Он отвел ее в спальню, обставленную так же скупо, как и гостиная.

– Можешь остаться здесь, – сказала Сабрина, почувствовав себя виноватой в том, что занимает его кровать, и втайне надеясь, что он передумает. – Ничего такого не случится.

Нэш еще раз окинул ее внимательным взглядом.

– Давай не будем это проверять, ладно?

Он взбил подушки, достал из шкафа рубашку и дал ей.

– Сможешь в этом поспать?

Сабрина безмолвно кивнула.

Он остановился в дверях.

– Скажи, если тебе что-то понадобится. Ладно? Не стесняйся разбудить меня.

Сабрина еще раз кивнула и устроилась на мягких простынях, слегка пахнущих шампунем Нэша. Как только она закрыла глаза, ей начала сниться та девочка из леса, с настойчивым взглядом миндалевидных глаз, кружась в ее подсознании, и снова и снова повторяя слова: «Не доверяй им».

– Мне следует попытаться снова, – сказала Гэбби. Приближалась полночь, и они с Джастином сидели поверх одеяла на ее кровати. Красно-черная фланелевая рубашка Девона лежала между ними.

– Уверена? Ты уже пробовала пять минут назад. Может, тебе нужно сделать перерыв? – спросил Джастин.

Когда перед ней не появилось видения в первые несколько попыток, она не слишком разочаровалась. То же самое происходило и с баночкой из-под лекарств, принадлежавшей Лили, прежде чем Гэбби наконец смогла что-то увидеть. Но потом она получила от Сабрины сообщение об аварии, и задача стала еще более срочной.

– Я должна продолжать попытки. Нам нужно найти этого человека. После того, что случилось с Сабриной…

– Мы найдем его. Но не взваливай на себя слишком много. – Джастин ради Гэбби пытался скрыть свою тревогу, но то, что случилось с Сабриной, потрясло и его. Родителей Гэбби не было в городе, и он отказался уходить от нее этой ночью и выглядывал из окна каждые пару минут. Он так и не сказал, почему, но они оба понимали, что он высматривает белый фургон.

Джастин встал, вероятно, чтобы еще раз пройтись к окну, но споткнулся о лежавшую рядом с кроватью коробку, доверху набитую наградами Гэбби.

– Это за фигурное катание? – спросил он, выудив оттуда одну из пыльных статуэток золотого цвета. – У тебя их тут так много, что хватило бы на целый музей.

– Я просто упаковала их, – ответила она. – Наконец-то решилась выбросить, хотя следовало сделать это еще несколько лет назад.

Сваливая награды в коробку прошлым вечером, она с удивлением и одновременно с облегчением обнаружила, что не испытывает к ним никакой эмоциональной привязанности. Они только напоминали ей о том, что она отдала все ради одобрения родителей и впоследствии впала в немилость, когда поток наград иссяк. Ей казалось, что, выбросив их, она окончательно освободится от ОКР и от той девочки, которой она позволила себе пробыть слишком долго.

– Как думаешь, будешь ли когда-нибудь кататься снова?

– Ну, разве что для удовольствия. Я всегда ненавидела эти соревнования.

Она никогда никому не признавалась в этом, но почему-то сказать это Джастину оказалось так же легко, как самой себе.

– Теперь я хочу найти что-то другое, что мне по-настоящему понравится.

– Кроме меня? – улыбаясь, сказал Джастин.

Ее щеки зарделись, она улыбнулась.

– Да, кроме тебя.

– А чем еще ты любишь заниматься? – спросил он с таким явным любопытством, что она еще раз осознала, как он ей нравится.

Гэбби с минуту подумала.

– Мне нравилось писать. Но когда началось ОКР, я придумала для себя столько правил, что продолжать заниматься этим было чересчур тяжело. Единственное, что мне удавалось писать, – это доклады для школы.

Все написанные ею рассказы хранились в компьютере, в папке, которую она давным-давно не открывала. Она помнила, как попыталась закончить один несколько лет назад, но ей никак не удавалось написать предложение, не переделав его раз десять.