Александра Гринберг - Фея и лорд кошмаров [СИ]

— «Был»? И куда делся?

— Следаки забрали — орудие убийства и всё такое. Я с него грохнула пару человек, ну и… — Мэйр пожала плечами и уселась за стол. — Забрали, да и демонс ним; всё равно я фехтовальщица. Ты ешь давай, на меня ещё успеешь наглядеться.

Себастьян послушно кивнул и принялся за еду, стараясь не торопиться — в глазах Мэйр выглядеть совсем уж дикарем не хотелось. А вот расспросить о «следаках» и«орудии убийства» — очень даже. Он с трудом удержался от неуемного любопытства. Уж ему ли не знать, что некоторые воспоминания лучше оставить в прошлом и вытряхивать только в крайних случаях.

Когда мясо на тарелке закончилось (непозволительно быстро), Себастьян снова поднял голову и проговорил, мрачно усмехнувшись:

— Мне не нужно оружие, чтобы убивать людей. Просто… — он запнулся и бросил быстрый взгляд в окно, — зима же скоро, нужно запастись. Да и мне надо чем-то заниматься.

Усмешка исчезла со смуглого лица, сменившись на уже знакомое отрешенно-задумчивое выражение. В который раз осталось подивиться, как Мэйр умудряется корчить такую каменную физиономию и параллельно испытывать добрую дюжину эмоций кряду. В такой мешанине разобраться — проще сдохнуть.

— Мы же в городе, — наконец проговорила она. — Здесь не нужно ничем запасаться, проще сходить и купить. Но если уж тебе так хочется, то я что-нибудь придумаю. Один демон здесь и пристрелить некого. Охотники держатся на пару миль подальше от Неметона, я им помогла отметить на картах все безопасные зоны; ну а кроме них в этот лесок не каждый рискнет сунуться.

— Из-за долбанутого дерева? — усмехнулся Себастьян, припомнив обещания Мэйр натравить на него психованный лес. Отличная компания подобралась, ничего не скажешь.

— В основном из-за него, да. Я как в силу немного вошла, так его и угомонила, но местные всё равно побаиваются. Помнят старые времена, когда Неметон нет-нет да впадал в бешенство и начинал жрать всех без разбору.

Себастьян задумчиво уставился в пустую тарелку. Охота, как и любой труд, была отличным способом привести мысли в порядок. И побыть наедине с собой. При всей привлекательности Мэйр и подспудном желании стать цивилизованным человеком, он понимал, что ещё не раз и не два захочет побыть один.

— Придумаем что-нибудь, — словно прочитав его мысли, успокоила Мэйр. Краем глаза Себастьян заметил, как она протянула руку, чтобы коснуться его ладони, но тут же отдернула. — Заканчивай рефлексию уже. Добавки хочешь?

— Какой маг откажется от еды? — Себастьян резво протянул тарелку. — Даже если он психованный менталист.

— Особенно если он психованный менталист, — поучительно заметила Мэйр, прежде чем отойти к жаровне. — И да, посуду моешь ты. Труд облагораживает и прочищает мозги.

И то сказать, уж ему-то не помешает прочистить мозги. Да и хоть как-то отблагодарить Мэйр за всё, что та делает.

Глава 20

Последнее утро месяца Херфис выдалось холодным и влажным — в противовес солнечной и по-летнему теплой погоде, что стояла в Западном Пределе последние пару недель. «Тень приходит с моря», — говаривали с умным видом всякие глазастые фейские умники — как будто озвучивали некое божественное откровение, а не прописную истину, для любого синтарийца ясную как день.

Впрочем, сегодня было ощутимо холоднее, чем положено в начале осени. Выйдя из родной лечебницы, Мэйр в раздражении тряхнула головой, натянула капюшон чуть не до самого носа и сунула в карманы пальто мигом замерзшие руки. Перчатки она взять не додумалась. А следовало, учитывая, что даже пруд в её саду затянуло тоненькой пленкой льда. Хорошо, что гололедицы не случилось… Зато пузырящихся грязных луж хоть отбавляй.

Вот в такой луже Мэйр и очутилась, едва вышла из портала посреди Солнечного колеса.

— За-ме-чательно, — проворчала она себе под нос и зашагала вниз по Южной улице, хмуро поглядывая на грязно-серые тучи, плотным заслоном скрывшие небо. Нынешним утром оно казалось угрожающе низким, словно подумывало рухнуть людишкам на глупые (и мокрые) головы.

И Мэйр горячо одобряла сию задумку. Она любила жару и поспать, а нынче была жестоко лишена и того, и другого; посему хотелось то ли кого-нибудь прибить, то ли самой убиться и больше не мучиться.

Лечение шло Себастьяну на пользу, однако имелись и побочные эффекты. Если в полуподвальной камере лечебницы он намертво вырубался на добрых двенадцать часов, то на вторую ночь в доме Мэйр, понемногу обретая контроль над собственным разумом, уже смог заснуть естественным сном.

Вот только сон был некрепкий, полный кошмаров. Магия Себастьяна — душная, темная, злая — растекалась по дому, стремясь отыскать и устранить фантомную угрозу. А находила только Мэйр. Та горела в огне, тонула в бездонном черном озере, её резали десятки острых ножей, рвали на части жуткие звери — «Вот ведь фантазия у белобрысого засранца, мать его так!» — в итоге просыпалась, взвинченная и взмокшая от ужаса, да брела к недужному пациенту. И сидела рядом с ним, вливая свою силу — по чуть-чуть, крошечными капельками, чтобы разум не привыкал, чтобы успокоение казалось естественным.

В общем, прошлой ночью Мэйр не спала. А нынешней не выдержала и задремала на краешке постели рядом с Себастьяном. Как ни удивительно, проспала три с половиной часа, прежде чем подорваться по сигналу ментального амулета и, кое-как вырвавшись из крепкой хватки пациента, умчаться на смертельную битву с начальством. Целитель Макферсон готов был скорее убить свою лучшую работницу, нежели дать отпуск.

Но Мэйр и сама не промах. Правильно подобранные волшебные слова — «личное распоряжение лорда-канцлера», «новое слово в целительстве», «уйду от вас нафиг, злой вы, как некромант на инвентаризации морга!» — мигом погасили в главном целителе жажду крови. Отпуск он подписал («Продлевать не буду, пакость ты из-под холма; мне прибить тебя проще и дешевле!»), и по крайней мере одна проблема была решена.

Решение второй проблемы тоже нашлось. Однако она не была морально готова к тому самому решению. Милуйте боги, личного пространства и так становилось всё меньше и меньше! — нагловатый белобрысый парень вроде и не был навязчив, однако умудрялся быть везде (и болтать втрое больше, чем прежде). Кроме того, Мэйр на дух не выносила как чужие постели, так и чужие физиономии в своей спальне.

Вот только кто её спросит? Да и чего тут спрашивать? Чтобы Себастьян не отправился на разделочный стол к душечке Киа Блэр, можно и нужно потерпеть временные неудобства. Глупо злиться, когда от «неудобств» зависят чужая жизнь и рассудок; еще глупее — становиться целителем, если не готова жертвовать ради пациента временем и спокойствием.

И репутацией отъявленной одиночки, любящей только свой поехавший лес вместе с его флорой и фауной. Иначе как объяснить, что Мэйр, не сдержав-таки скорбного вздоха, направляется в лавку матери вместо того, чтобы топать домой и отсыпаться? Ради Себастьяна — смотреть на этого новоявленного лорда, разгуливающего по дому в очередной вытертой рубахе и таких же штанах, было невыносимо. Себастьяну-то на свой внешний вид наплевать, куда больше его интересовал сам дом, лес вокруг (соваться вглубь он, по счастью, пока не рвался), книги, которых на полках имелось немало. А вот у Мэйр чувство прекрасного страдало.