Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

Высокая повозка не имела бортиков, зато поперек нее была закреплена скамья без спинки, на которую и усадили осужденного. Экзекутор встал за спиной, придерживая, как за поводок, за цепь от ручных кандалов. Два его помощника приготовились идти рядом. Несколько дней проведший в духоте и вони Рихард с наслаждением дышал свежим осенним воздухом, наполненным ароматами грибов, прелой листвы, земли, но задохнулся, когда заметил, что они не одни.

– Зачем? – шевельнулись ставшие непослушными губы.

Тюрьма Колледжа находилась у дальней от ворот стены, сразу за прачечной, садом и мебельным складом. И сейчас с высоты повозки Рихард заметил несколько человек. Явно наблюдавших за ними. Острое зрение позволило различить знакомые лица. Четвертый курс факультета некромантии практически в полном составе.

– Зачем? – повторил он, но ответа не услышал.

Повозка тронулась.

Рихард старался смотреть прямо перед собой, на курчавые волосы крепкого затылка городского палача, но чувствовал на себе взгляды однокурсников. Те – хвала Прие-милостивице! – близко не подходили, но следовали за повозкой на расстоянии, не пытаясь даже ее обогнать, чтобы не попасть на глаза или не заглянуть в лицо самого Рихарда. Однако, на улицах города эта деликатность вышла боком – горожан привлекала толпа почти в пять дюжин человек, и они присоединялись к ней, так что до Лобной площади добралось уже в пять раз больше народа.

На Лобной площади произошла заминка – пришлось ждать представителей от магистрата, глашатая и других официальных лиц. Толпа тем временем продолжала прибывать. В окнах окружавших площадь домов распахивались окна. Замелькали темно-серые мантии слушателей Университета богословия. Правда, их было на порядок меньше, чем некромантов, и, случись драка стенка на стенку, соученики Рихарда просто втоптали бы идеологических противников в брусчатку. Явился священник от храма Прове, прибыли две кареты – с гербом герцога Ноншмантаня и графов Нойманов. Торжественно ступая, с разных концов площади, явились в сопровождении собственной свиты седовласый Святомир Гордич, ректор Университета богословия, и мэтр Бруно Черный, возглавлявший гильдию некромантов. Откуда-то взялись лоточники и карманники, желающие подзаработать. Вообще, не хватало только иквизиторов.

– Как улицы города убирать, так нет никого! – попытался пошутить Рихард. – А как поразвлечься за чужой счет – так у всех свободное время нашлось!

Один из зрителей при этих словах обернулся на повозку, и Рихард понял, что инквизиция все-таки прибыла.

Наконец, явились официальные лица – представители магистрата, глашатай, отряд городской стражи. Трубач сыграл несколько нот.

– Вставай! – экзекутор слегка потянул за цепочку от кандалов. – Пора!

Стиснув зубы, Рихард послушно встал. Под взглядами сотен внимательных глаз поднялся на помост, где его уже ждали помощники экзекутора и глашатай с трубачом. Развернув свиток пергамена, глашатай хорошо поставленным голосом стал зачитывать приговор – все то, что Рихард уже слышал на суде, разве что с добавлением подробностей: «За воровство и нарушение общественного порядка… выступление против правящей династии и ее законных представителей… неуважение к городским властям… разжигание смуты и розни…»

– И убийство! – крикнул знакомый голос Арчибальда фон Лютца. На крик тут же устремились несколько человек, ловко продираясь в толпе. Завязалась драка. Кинувшейся разнимать ее страже пришлось хуже – охранников общественного порядка народ любил еще меньше, чем нарушителей оного.

Пришлось ждать, когда все успокоятся, после чего глашатай продолжил чтение:

– Приговаривается к десяти ударам кнута, – из толпы помятых богословов донесся свист, – трем суткам у позорного столба, – свист сменился улюлюканьем, – и изгнанию из города по истечению трех суток! – это сообщение было встречено криками гнева и восторга. Студенты-некроманты опять кинулись усмирять противников, но на сей раз стража была начеку и пресекла мятеж в зародыше. Правда, рты заткнуть студентам они не могли, так что те и другие успели много чего лестного высказать друг о друге. Порядок удалось восстановить только через несколько минут.

– Начинайте! – глава городского магистрата нервно покосился на карету герцога Ноншмантаня, но тот никак не среагировал, и главе пришлось самому махнуть платком, подавая сигнал.

– Давай, парень, – экзекутор тяжело хлопнул Рихарда по плечу. – Руки…

– Не надо, – он вздрогнул, словно только что проснулся. – Не трогай. Я сам.

– В зубы деревяшку дать, чтоб прикусил? – вполголоса поинтересовался экзекутор.

– Обойдусь без затычки.

Встал спиной к зрителям, упираясь лбом в столб, поднял руки, обхватив гладкое дерево, стиснул зубы. Пусть он сын простого мельника, но у него тоже есть достоинство. Он не закричит. Рубашка с треском сползла с плеч. Ветер холодными пальцами тронул кожу на спине.

Первый удар кнута пришел все-таки неожиданно, и Рихард охнул, не сдержавшись. Потом стиснул зубы, зажмурился до красно-синих пятен под веками, приготовился терпеть.

Экзекутор нервничал и бил сильно, неровно. Вообще телесные наказания в Колледже и других учебных заведениях еще существовали – не зря существовала должность экзекутора! – но всякий раз это происходило в стенах учебного заведения. О наказании знали только сам провинившийся, исполнитель приговора и одногруппники наказуемого. А вот выступать публично экзекутору не приходилось уже несколько лет. Рихард изо всех сил стискивал столб руками, скрипел зубами, один раз прокусил до крови губу, но не издал ни звука. Он старался держаться до последнего, но когда несколько минут спустя наказание закончилось, ему пришлось опереться на помощников, чтобы просто удержаться на ногах. Перед глазами все плыло, во рту стоял соленый привкус крови, сознание двоилось. Он смутно чувствовал, как его подтаскивают к другому столбу, прислоняют к нему – боль в разодранной спине стрельнула такая, что он чуть не вскрикнул – заводят руки назад, заковывая в кандалы.

Порыв холодного осеннего ветра ударил по лицу, словно природа тоже захотела поучаствовать в экзекуции. Трое суток. Сможет ли он выдержать?

Должен.

Только теперь он смог окинуть взглядом собравшуюся толпу. И люди, встретившись с ним взглядом, один за другим отводили глаза – кто смущенно, кто нарочито равнодушно, кто с усмешкой. Но никто не спешил глумиться над студентом, и даже богословы хранили молчание.

Прошло еще несколько минут, и толпа стала расходиться. Первыми покинули площадь жители близлежащих домов. Потом отбыли, вспомнив о делах, члены городского магистрата. За ними – пра Святомир Гордич и Бруно Черный, каждый со своей свитой, перед этим обменявшись весьма выразительными взглядами. Дольше всех задержались студенты – этих городской страже пришлось буквально выталкивать с площади. Но карета герцога Ноншмантаня оставалась на месте до тех пор, пока с площади не ушли практически все.