Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

– Как бы то ни было, – после паузы продолжал герцог, – это все требует времени. И к тому моменту, когда члены совета согласились бы со мной – а они согласятся, никуда не денутся! – писать приказ о досрочном освобождении вашего студента сегодня уже поздно. Как ни крути, но придется ждать до завтра. И все это время этот юноша простоит там, у позорного столба, хотите вы того или нет!

– Но завтра после полудня он может быть свободен? – осторожно уточнил мэтр Сибелиус.

Ректор презрительно скривился.

– Обещаю.

– В таком случае, располагайте нами! Мы сделаем все возможное и невозможное, – поклонился мэтр Сибелиус.

– Уж постарайтесь, потому что я намерен держать руку на пульсе! – пообещал герцог. – И начну с того, что побеседую с этим молодым человеком… в спокойной обстановке.

Колледж притих, как перед бурей. Буря и правда гуляет – в головах, умах, сердцах. Она прорывается порой в чересчур громких фразах, в том, как студенты демонстративно не здороваются с преподавателями, пока те не напомнят им об этом. В том, что весь четвертый курс факультета некромагии сегодня прогуливает занятия и нарочно бродит по территории Колледжа. В том, что, например, сегодня учитель фехтования мастер Хотислав тоже фактически отменил свои уроки у боевых магов. Просто пришел на занятие и сказал: «Занимайтесь, чем хотите!» В том, что Верина Кит сорвалась и наставила отметок «очень плохо» практически всем, кто попался ей на глаза.

В общем, сегодня самое удачное время для того, чтобы половить рыбку в мутной воде. Конечно, есть риск, но другого такого случая может и не представиться!

Дверь отворилась с тихим скрипом.

– Здравствуй, Марин! Это опять я!

Комната ответила тихим вздохом. Сегодня присутствие призрака ощущалось особенно четко.

– Извини, что так долго, но… ты же знаешь, что творится сейчас в Колледже?

Опять тихий вздох.

– Мне сейчас просто не до того. Да и опасно, что ни говори! В общем, извини, но пришлось ненадолго отложить это дело. А ведь совсем недавно Колледж был на грани закрытия! Из-за этого Вагнера, чтоб ему пусто было… Мне уже казалось, что все устроится само собой, что это просто расплата, и сами боги наконец обратили внимание на этот проклятый Колледж… Бес!

Кулак врезался в стену. Больно. Еще и еще раз, сдирая кожу с костяшек. Кровь? Наплевать. Можно соврать что-нибудь про драку. Сейчас все на взводе…

– В общем, я… извини, что так получается… Хотелось, как лучше, а вышло, как всегда. Но у меня почти все готово! Осталось только найти жертву…

Мысль вспыхнула в мозгу внезапно и озарила сознание до самых потаенных уголков:

– Слушай, а ты можешь мне помочь? Ну, с этой жертвой? Скажем, заманить кого-нибудь сюда или…

Комната ничего не ответила. Но в этом молчании было нечто зловещее.

– Не можешь или не хочешь? Пойми, Марин, это надо для дела! И тебе самому ничего не надо предпринимать! Просто дождаться, пока кто-нибудь не захочет воспользоваться этим вот окном как запасным выходом. Да, точно! Ты можешь просто не выпустить человека из своей комнаты? Запереть его тут?

Идея представлялась такой простой и легкой, что было даже обидно, что до нее не додумались раньше.

– В чем дело? Марин, ты согласен? Подай какой-нибудь знак!

Нет ответа.

– Марин, пожалуйста! Пойми, я хочу помочь! Эта жертва необходима! Ради твоего спасения… Мне не важно, сколько пострадает человек! Я делаю это ради тебя, ради твоей свободы! Ты ведь хочешь на свободу? А я хочу отомстить тем, кто довел тебя до этого! Конечно, лучше, если это будет сам ректор, но… Сам подумай, второй скандал подряд для Колледжа будет просто убийственным! Конечно, это может быть расценено, как внутреннее дело, не требующее ставить в известность попечителей, но уж я постараюсь раздуть его так, что мало не покажется! Если надо, весь город узнает о том, что в самом общежитии Колледжа живет тварь, которая нападает на студентов! И тогда все узнают правду! А я помогу тебе уйти. Ну, так как?

Ответа не было. Но что-то подсказывало, что обитатель комнаты услышал обращенные к нему слова и сейчас напряженно продумывает ответ.

– Если ты согласен, подай какой-нибудь знак!

Несколько секунд ничего не происходило. Только в ушах раздавался грохот сердца. Ожидание томительно, а такое…

Скрип. Один из стульев внезапно вздрогнул, словно его попытались сдвинуть с места невидимые руки.

– Это, наверное, может означать «да»?

Скрип повторился.

– Хорошо! Спасибо, Марин! Я в тебя верю! У нас все получится! Ну, все. Пока.

Дверь…

…не открылась.

– Марин, я не могу выйти!

Тишина.

– Марин, дверь заперта!

Нет ответа.

– Марин! Это уже не смешно!

…

– Марин?!

Ночью было холодно. Вдобавок, пошел дождь. Несильный, меленький, но от этого не менее противный. Такой дождик раздражает в любое время года. Весной хочется, чтобы он был посильнее. Летом: «Что за насмешка? Только пыль прибил! Полчаса и все высохло!» Осенью: «Только тебя не хватало! Точно и так грязи мало!» Дождевые капли стекали по лицу, намочили порванную рубашку, раздражали незажившие раны. Запрокинув голову, он ловил капли, слизывал их со щек. Хотелось пить. Голод можно было потерпеть – при некоторых некромантских практиках голодовка входила в число подготовительных этапов. Так, некроманты традиционно ничего не ели по вечерам, прекращая прием пищи за два-три часа до заката. А если этой ночью предстояло идти «на дело», на всякий случай еще и вызывали у себя рвоту. Так что три дня без крошки во рту… плохо, но терпимо. Без воды и сна сложнее.

Сутки или двое он еще простоит, но к вечеру второго дня силы окажутся на исходе. И ведь не прислонишься к столбу – спина и плечи болят так, что волей-неволей приходится держать осанку, словно королевскому гвардейцу на часах. Смешно вспомнить, но когда-то он завидовал этим мужчинам в церемониальных доспехах, что живыми статуями высились справа и слева от короля. Мальчишкой он никогда не думал, как им должно быть тяжело часами сохранять полную неподвижность!

«Если освобожусь, никогда никому не буду завидовать!» – подумал Рихард. Почему-то ближе к рассвету такие мрачные мысли стали одолевать все сильнее. Он устал. Несколько капель воды на языке принесли только временное облегчение. Спина и плечи все ныли. Раны ужасно чесались, а связанные руки немели. Он осторожно переминался с ноги на ногу, посматривая на стражу. Позорных столбов было несколько. По сути дела, на Лобной площади было несколько помостов – один стационарный, для публичных казней и четыре разборных, на тот случай, если предполагались массовые казни. Когда подобному наказанию подвергали ту банду, в которую по глупости и мальчишескому азарту попал Рихард на первом курсе, для каждого из наказанных сооружали такой помост. Посетители потом ходили между ними, как на выставке. Сейчас охранявшие его стражники прятались под одним из таких наполовину разобранных помостов. Рихард и его помнил – каких-то две седмицы назад, когда ему пришлось удирать от людей графа фон Хайнца, на этом помосте стояла женщина.