Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

И девушка ринулась в атаку.

Олива действительно была так поражена мнимым мастерством своей противницы, что сама перешла от нападения к обороне. Ханна, которая впервые в жизни держала оружие левой рукой, попыталась провести один из классических приемов – прямой выпад-укол – и ее противница проворно отскочила назад, даже не пытаясь его отбить.

Ага!

Девушка ощутила что-то вроде азарта. Она буквально набросилась на Оливу, размахивая фальшионом направо и налево и от волнения забыв половину приемов. Действовать левой рукой оказалось неудобно – изменился центр тяжести, кроме того, надо было по-другому рассчитывать точки приложения сил и направления ударов. Другое дело, что и у соперницы дела обстояли также – она тоже никак не могла приспособиться к новому ведению боя. И в один прекрасный момент тоже переложила фальшион в левую руку.

Стало понятно, что обе девушки одинаково плохо владеют левой рукой. Но Ханна сообразила это первая и, пока Олива не разобралась, что к чему, устремилась вперед. В ушах внезапно ясно и четко прозвучал голос мастера Хотислава: «Рви дистанцию!» Повинуясь внутреннему голосу, она бросилась в атаку, проводя подряд все приемы, которые могла вспомнить. И Олива, растерявшись, дрогнула под ее напором. Фальшион задрожал в ее напряженной руке. Не теряя ни минуты, Ханна с такой силой ударила сверху по ее клинку, что девушка вскрикнула и, неловко вывернув кисть, уронила оружие. Проворно наклонилась, пытаясь поднять – и замерла в нелепой позе, протянув руку – острый кончик фальшиона противницы уперся ей в грудь как раз в ложбинку между двумя полушариями:

– Сдаешься?

– Тварь!

Олива дернулась – и тут же вскрикнула от боли. Острый кончик процарапал ей кожу, войдя в грудь и скользнув сбоку по ребрам.

– Мама!

Ханна отпрянула, во все глаза глядя на заливавшую противницу кровь. Олива покачнулась, падая на траву и хватаясь обеими руками за грудь.

– Ты… меня убила! – истерично всхлипнула она. – Ты…ты…

Словно только что очнувшись, к Оливе бросились ее подруги, подхватили под локти, не давая упасть. Одна из них тут же захлопотала над ранами, сперва занявшись глубоким порезом на груди. Лезвие корда оставило глубокую борозду, процарапав даже мягкие ткани правой груди. Если бы у Ханны не дрогнула рука, клинок вошел ее противнице точно между ребер и прорвал легкое.

Сама девушка стояла над нею, опустив оружие и не обращая внимания на то, что ее саму тормошат в четыре руки Фиона и целительница, пытаясь обработать рану на плече.

– Ты скажи – сдаешься или нет? – спросила она.

– Да отстань ты от нее! – со злыми слезами в голосе воскликнула одна из возившихся с Оливой девушек. – Не видишь, что ли – она ранена!

– Я тоже. Мм-м… – Ханна поморщилась, когда целительница коснулась ее плеча. – Больно! Я несколько дней не смогу рукой нормально двигать!

– А она, может, несколько дней вообще с постели встать не сможет!

– Тогда бы и не лезла к чужим парням! Пусть скажет, сдается или нет?

Олива подняла бледное, какое-то зеленоватое лицо, перекошенное гневом и болью.

– Погодите, надо, чтобы все было по правилам! – вклинилась Изольда, сверяясь с книжечкой. – Поскольку битва велась не до смертельного исхода, побежденным признается тот, кто не в состоянии продолжать бой. Ты будешь еще драться?

– Да пошла ты, – процедила Олива и всхлипнула.

– Будем считать, что это ответ «нет»! – кивнула блондинка и подхватила Ханну за здоровую руку. – Одевайся и пошли отсюда! Ты победила!

Шепча заговор на остановку крови, целительница стянула плечо девушки повязкой, та оделась с помощью Фионы и, опираясь на руку Изольды, двинулась прочь с пустыря.

– Сзади!

Новый – мужской – голос заставил вздрогнуть. Девушки обернулись – для того, чтобы увидеть, как одна из спутниц Оливы встает в боевую стойку. От такой подлости – бить в спину уже после того, как все закончилось – победительницы оцепенели.

Яркая вспышка ослепила всех, а раздавшийся одновременно с этим сухой треск прозвучал громом среди ясного неба. Уже потом все опознали обычный отпугиватель для упырей – яркий свет на несколько секунд полностью дезориентировал этих ночных тварей, а сухой треск сопровождал высвободившее парализующее нежить заклинание. Но тогда все были столь ошеломлены, что хором завизжали от страха. Громче всех вопила незадачливая мстительница – отпугиватель взорвался у нее перед носом, и она на самом деле ненадолго ослепла.

– Как не стыдно! – резкий голос принадлежал мастеру Хотиславу. – Какой позор! Весь третий курс из-за вас, уважаемая, не получит зачета по боевой магии в этом семестре! Так и передайте остальным! Бить в спину…Я бы мог понять, если бы это сделала она, – последовал небрежный кивок в сторону Оливы. – Но от вас такого не ожидал! А вы, – преподаватель посмотрел на Ханну в упор, – когда поправитесь, приходите на дополнительные занятия. У вас есть потенциал. Будем развиваться… И – да! – зачет в этом семестре вы получите в любом случае. До встречи!

Кивнув всем остальным – и выбравшемуся вслед за ним из кустов Радмиру Крамеру – мастер Хотислав пошел прочь, провожаемый пристальными взглядами.

– Интересно, откуда он взялся? – девушки вытаращились на единственного парня. Радмир смущенно потупился.

– Ну, я его позвала, я! – воскликнула Изольда. – А иначе беса с два он бы мне дал эту книжечку!.. Что не так? Я же о вас заботилась!

Ханна запоздало сообразила, что двое посторонних мужчин все это время тайком пялились на ее голую грудь и взвизгнула, закрываясь здоровой рукой.

– Отвернитесь!

Радмир послушно выполнил команду «налево-кругом».

– Все так, – напряженно произнесла Фиона. – Но если из-за этих двоих о дуэли узнают в деканате…

Но блондинка только отмахнулась.

Шаги. Лязг засова. Скрип двери.

– Пора!

День, когда за ним пришли второй раз, выдался неожиданно солнечным, но прохладным. Облака, закрывавшие небо, накануне разогнал ветер и продолжал дуть, срывая с деревьев желтеющую листву. Первый день листопадня-месяца вполне оправдывал свое название.

Уже на пороге у Рихарда отобрали куртку и жилет, оставив его в одной рубашке. Налетевший порыв ветра тут же заставил парня поежиться.

– Ничего, переживешь, – экзекутор похлопал его по плечу. – Трое суток – не так уж и долго.

– Трое суток? – изумился Рихард. Когда ему зачитывали приговор, он, кажется, что-то пропустил.

– Благодари Прове-справедливого, что дешево отделался. Подумаешь, десять ударов плетью и три дня у столба! За такое в старые времена могли и вздернуть!.. Давай, полезай! Нечего болтать!

Поскольку позорный столб находился в городе, да и дело студента Вагнера рассматривалось попечительским советом, в который входили члены городского магистрата, то и для транспортировки оного предоставили повозку городского палача. Сам палач и сидел на козлах, страшно недовольный тем, что сегодня не ему придется подзаработать. За порку он мог получить сегодня столько грошей, сколько назначено ударов. Но наказывать студента будет экзекутор Колледжа, значит, повозку придется гонять туда-сюда бесплатно.