Татьяна Хмельницкая - Дело ясное, что дело тёмное

Ладно. Я стерплю, снесу, выживу — и всё в том же духе: бла-бла-бла — уж и не знаю, что придумать ещё, чтобы уговорить своё нутро не выплёскивать жутко полезный отвар на жутко расфуфыренную ведьму, сидящую рядом. Осталось ведь не больше десяти километров, так, кажется…

Пока я двигалась внутри комфортабельного внедорожника вместе с Полом и ведьмой по пустынным дорогам Магогеста, моя вторая ипостась и хвостом не пошевелила, чтобы подать знак о скорейшем, или не очень, пробуждении. Но отвар всё же дело своё производил: голова была ясная, подготовленная к любым мозговым штурмам.

А трансформация… Она обязательно всенепременно случится — я в это верю.

После поворота с указателем названия местности открылась прекрасная панорама. На чистом белом ковре, на фоне лазурного, безоблачного неба красовались главные Пичбульские ворота столицы — её ровесники суд по дате и истории. Первый камень высокой арки ворот был заложен одновременно с объявлением крохотной крепости, обнесённого булыжной стеной, центром будущего города, а расстояние от Пичбульских ворот до стен крепости — землями столицы Магогеста.

Я застегнула куртку на «молнию» и спрятала руки в карманы. Дрожать от холода я перестала уже к утру — отвар подействовал, а сейчас утеплилась скорее из чувства нестабильности и потерянности, чем пронизывающего хлада.

Вивьен, сидящая рядом со мной и просматривающая что-то на планшете, на секунду отвлеклась от экрана устройства, бросила взгляд на лобовое стекло и снова погрузилась в своё занятие. На ней сегодня было надето шикарное белоснежное пальто и светлые, лаковые сапожки. Вкупе с миленьким личиком наряд на ней смотрелся не вычурно, а изящно, даже трогательно.

Я же, предпочла короткую куртку с воротником-стойкой яркого, сине-фиолетового оттенка под цвет глаз, и классические джинсы.

Пол восседал в кресле рядом с водителем в чёрном шерстяном пальто, надетом на белоснежную рубашку и безупречный костюм. Причёска — вновь волосок к волоску. Идеал — а не мужчина. Во время нашей первой встречи он выглядел иначе — непринуждённее что ли, роднее, естественней…

Благополучно проехав под аркой, мы устремились по шоссе в сторону центра. Нарядная столица, увешанная гирляндами, заставленная елями, обвешанными стеклянными игрушками, безучастно смотрела на наше передвижение блестящими, сверкающими витринами-глазами. Что ей до нас, когда в скором времени она взорвётся радостным криком предвкушения нового будущего, которому отмеряно двенадцать месяцев и фейерверками.

— Приехали, — бросила Вивьен и, заметив мой поворот головой в её сторону, улыбнулась.

Водитель открыл для неё дверь и подал руку, а Пол помог выбраться из салона мне.

— Главный университет столицы, — оказавшись рядом нашей парой, произнесла Вивьен и первой направилась по широкой дороге в сторону массивной, кряжистой высотки, по форме напоминающей синусоиду.

Я кивнула спине ведьмы и последовала за ней. Пол вскоре догнал меня и до самых дверей топал рядом.

Всё, что происходило дальше, я ощущала, принимала, впитывала в себя, наслаждалась и… боролась с разрастающейся до космических размеров завистью. Она не поддавалась, атаковала, а временами успешно переходила в наступление. Ей помогали мрамор лестниц, простор холлов на каждом этаже, ширина коридоров, дубовые двери, огромные комфортабельные лифты, фонтаны, многочисленные зимние сады.

Вот бы здесь учиться!

— Нам сюда, в этот корпус, — сворачивая за угол, бросила Вивьен.

А мне вдруг захотелось убежать, скрыться и… заплакать. От обиды. Громко, чтобы все слышали. Я достойна того, чтобы учиться здесь! Но так, к сожалению, думаю только я.

В новоделе мрамор, лестницы и прочие атрибуты сохранились, но комфортабельности, помпезности и вычурности добавилось, отчего моя зависть произвела захват сердца, частично перекрыла кислород и я едва дышала.

Мы остановились возле широких дубовых дверей из красного дерева. Пол взглянул на часы, посмотрел в окно на противоположной стене, а затем распахнул полотно и первым переступил порог. Шквал аплодисментов обрушился на него, увлекая и поглощая, точно огромный водоворот.

Нам с Вивьен тоже пришлось нырнуть в грохот рукоплесканий, и пройти на самый верх ступенчатой аудитории, будто мы задержавшиеся в буфете зрители и теперь пробираемся на свои верхние места в амфитеатре.

Пол поднял руки, и хлопки тут же смолкли.

— Приветствую вас, кудесники!

Усевшись на стул, я наклонилась к Вивьен и прошептала:

— Ты говорила, что будет встреча со страховыми агентами, а здесь занятие со студентами.

— Смотри и слушай, — ухмыльнулась она и завозилась, стаскивая пальто с плеч и оставаясь в белоснежном платье. Очень миленьком, кстати сказать.

Я лишь расстегнула молнию на куртке, но расставаться с верхней одеждой не спешила.

А Щука тем временем продолжал после короткой паузы:

— У вас преддипломная практика. И ни для кого не секрет, что наша страховая компания набирает студентов к себе на стажировку. По традиции я проведу сейчас не только практическое итоговое занятие на логику совершённого криминала. Я расскажу о правонарушении, не открывая всех тонкостей дела. Ваша задача — сформировать жизнеспособные логические версии, которые можно предложить официальному следствию. Злодеяние для итогового занятия — одно из текущих дел. Над ним в ближайшее время будут работать студенты, которых я отберу себе в команду. Эти кудесники получат автоматический зачёт по дисциплине и оценку за экзамен. Шанс есть у всех и каждого. Дерзайте, проявите себя! И снова повторю то, о чём я говорю на каждом занятии: мы не подменяем собой официальные органы власти, мы помогаем правосудию! Ну, и… Бережём деньги компании.

Раздались смешки, затем — аплодисменты. Они не стихали пока, Пол не поднял руку.

— Вы готовы стать частью команды?

Аплодисменты.

Я покосилась на Вивьен. Она была занята своим планшетом и не реагировала на происходящее. Наверное, уже привыкла к такому эффекту на слова чародея и не рефлексировала. Но для меня маг открылся с новой стороны или грани — артист больших и малых театров. Только меня не обманешь: лицедейство не его конёк. Напряжённые плечи, скованность в движениях, драма в глазах, поджатые губы. Левая рука, отправляющаяся каждый раз в карман, когда появляется возможность пользоваться только правой — сигнал о желании убраться из чужеродной атмосферы.

— Итак, начнём…

Воцарилась угнетающая тишина. С наших мест, под самым потолком, можно было расслышать скрип доски, потянутой за шнурок и выдвинутой из «тубуса»; хлопок крышки фломастера при открывании и шаги главного лицедея — Полина Щуки.