Татьяна Хмельницкая - Дело ясное, что дело тёмное

Неужели!

— Вы в команде, Аманда. Полагаю, именно некромантия станет темой вашей дипломной работы.

— Я бы хотела рассмотреть именно её в контексте данного преступления и истории Сумеречных воинов. Спасибо вам, что оказали мне честь.

Я закатила глаза, а ведьма сделала: «Пф!» и подмигнула мне.

— На этом всё. Спасибо за внимание, кудесники. Тех, кто в моей команде я жду у себя во дворце завтра, скажем… В десять часов утра. До свидания.

— Пошли, представление окончено, — произнесла Вивьен.

Я поднялась и направилась к выходу.

Я бегала по парку, окружающему мини-дворец и радовалась всему: небу, нависшему надо мной; снегопаду, распушающему шёрстку; сугробам, на которых видны следы моих лап; ветру, щекочущему нос.

Ура! Снова чувствовала себя полноценной, живой, сильной.

Трансформация случилась ночью. Мне внезапно стало плохо, и я легла в постель раньше ужина. Пол приказал служанке принести еду ко мне в комнату, но я отказалась. От провожатых в лице всё того же вундеркинда, я тоже открестилась.

Дотащившись до дверей, я толкнула их, и с порога начала стаскивать с себя одежду. К тому моменту меня уже била крупная дрожь, а кожа стала мокрой от пота. Я так и уснула поверх покрывала в одном носке, который не успела содрать с себя.

Мне снились кошмары. В них я бежала от кого-то или за кем-то — не знаю. Чётко помню темноту, яркую лунную дорожку, к которой стремилась и оберегающую магическую сферу, созданную из полупрозрачных тел моих пращуров и заклинаний кудесника Полина Щуки. А ещё я слышала голос — мужской, с хрипотцой, очень похожий на зов Мартина. Голос нашего вожака.

Очнулась я молниеносно — вздрогнула и открыла глаза. Лунный свет заливал комнату, а окружающие предметы выглядели неправильными, диковинными, будто я смотрела на них сквозь полог иллюзии.

И вот тогда я почувствовала её! Кошка шевельнулась внутри меня. Мышцы напряглись, кости — заныли. Но продолжалось это не долго — изголодалась моя животная половина по миру, по свободе, по охоте.

Модификация произошла резко, болезненно, но затем наступило блаженство. Я даже заурчала от удовольствия, не удержалась, громко мяукнула. Звук отразился от стен комнаты и эхом вернулся ко мне. Зрение обострилось, нюх — тоже.

Теперь я слышала, чувствовала и внимала ночной песни вьюги, скрипу паркета в конце коридора, медленным шагам ведьмы. Знала: она направлялась ко мне, потому что почувствовав их — моих духов, отделившихся от лунного света и свободно парящих в полумраке комнаты.

Я ждала, когда Вивьен переступит порог и смотрела на лица тех, кто связан со мной кровью. Кто-то представал в образе перевёртышей, другие — выглядели людьми. Они улыбались, а я била хвостом по полу, свидетельствуя нашей встрече. Призраки шевелили губами, призывая к чему-то или сообщая нечто важное, — они всегда говорят только по делу, — так в книгах сказано, — но я не слышала, не понимала, не догадывалась о чём их речь.

Глаза Вивьен фосфоресцировали, когда она распахнула дверь и спросила:

— Как ты?

Волосы девушки были всклочены, в руках она держала фонарик. Жёлтый электрический свет выхватывал мелкие цветочки на ткани её пижамы, дотягивался до волос, осветляя кончики.

— Мяучно, — отозвалась я.

Вивьен улыбнулась:

— Я чувствую твои приведения. Они магически сильные. Что-то хотят сказать, но не разобрать, ведь ты не инициированная.

— Инициированная?

— Да. Над тобой не совершён обряд посвящения.

— Посвящения во что или кого?

— Потом разберёмся, тогда и поговорим. Беги на охоту, набирайся сил.

Она скрылась в коридоре, и я последовала за ней. Мои лапы гудели от желания побежать, уши подрагивали при каждом скрипе половиц, ставен или завывании в дымоходе, камине, раздававшемся в мини-дворце, а душа ликовала.

Я нагнала Вивьен у главного входа. Отодвинув засов, ведьма распахнула дверь, и в тёплое помещение тут же пробрался морозный ветер, кинув на порог снежинки. Подол пижамной рубашки девушки стал подрагивать — проказница вьюга пыталась втянуть всех в свою стылую игру.

Я с радостным мявом бросилась на улицу и побежала в парк, к водоёму — туда, где совсем недавно цвела Огненная хризантема и Валентин подарил мне подснежники. Дело не в воспоминаниях, одолевающих меня, а в том, что именно в этом месте я чувствовала себя по-настоящему свободной, смущённой и счастливой. Надо же: получилось три слова на букву «С» — свобода, смущение, счастье — три дорогих моему сердцу ощущения.

Славно поохотившись, я встретила рассвет на пруду, а потом ещё продолжительное время бегала по лесопарку, играя со снежинками, упавшими шишками, мяукая и прыгая на месте. Затем я отправилась к мини-дворцу, где и застал меня Пол Щука. Вернее — он меня заметил и быстрым шагом направился навстречу по прочищенной от снега дорожке.

— Бело-рыжая, — прошептал он, приблизившись и протягивая руку.

Я перевела на чародея предостерегающий взгляд, — я и тяпнуть могу, ведь коготки при мне, — а он тут же отдёрнул руку, спрятал её в карман. На его лице отобразилось смущение:

— Простите, Виола. Невольно получилось. Захотелось дотронуться.

Понимаю, чего уж там! Многие, когда видят меня после изменения, сразу руки тянут — погладить хотят. Я привычная.

— Вы такая… красивая! Я думал, что все Северные кошки белые, а вы…

Окрас — он всему виной. Когда я спросила бабушку, почему она записала артефакты на меня, хотя всем владел Мартин, она так и сказала: «Из-за твоей необыкновенной шкурки, дорогая. Таким, как ты нужна защита». А через неделю бабушки не стало. Только безделушки и остались, а я их поставила в глупом споре…

Эх, чего уж там, не по своей же воле — призракам виднее.

— Виола, я хочу предложить вам один эксперимент… Я не с того начал, простите…

Пол присел на корточки. Теперь я смотрела на страховщика сверху вниз. Наверное, потому взгляд чародея показался мне восхищённым и подобострастным. А может и правда всё никак не отойдёт от явления такого чуда, как я в своей животной ипостаси. Мяукнуть что ли, порадовать парня?

А Пол всё смотрел и смотрел улыбаясь. Даже смутил, честное слово!

Ну, всё, пора напомнить ему, что у него, вообще-то, ко мне предложение:

— Что за эксперимент? Мя-а-у!

Пол тряхнул головой, будто избавляясь от наваждения, но при взгляде на меня, его лицо снова расцвело добродушной улыбкой:

— Ваши призраки хотят что-то сказать — мне Вивьен доложила. Хочу предоставить им возможность быть услышанными.

— Это больно?

— Нет, — расхохотался маг, а я насторожилась, почувствовав присутствие постороннего, а вернее — посторонней.

Аманда и запах её парфюма приближались к нам на неприлично высокой скорости. Кто бы мог подумать, что тщедушная блондинка с фальшиво-тихим голосом настолько быстро ходит!