Роберт Хайнлайн - Туннель в небе. Месть Посейдона

«Значит, никакой вспышки не было, раз ее камера не зафиксировала. Тогда что это было: гипноз или галлюцинация?.. А как же с этим „заведующим“? Его же камера зафиксировала, но это не помешало ему исчезнуть в бассейне… Постой, ведь был еще седой, как я умудрился о нем забыть?»

Он убрал руку со лба и повернулся к капитану:

— А что с этим, седым, что ранил Вилока?

— Врач, проводивший вскрытие, заявил, что у него полные легкие воды и что сначала он утонул, а только потом его, мертвого, расстреляли из автоматов.

— Что, мертвого? Я же своими глазами видел, как он выпрыгнул из окна!

— Я тоже не слепой, и солдаты видели, и на пленке все это запечатлено, но он настаивает на своей версии.

— Ну, это уж совсем какая-то чертовщина пошла. — Мишутин встал. — Едем, я своими глазами хочу посмотреть на этого шустрого утопленника, пока он еще какое-нибудь коленце не выкинул.

— Да нет, больше он ничего не сделает. Покойник теперь весь нашпигован свинцом. Восемнадцать дырок— это не шутка.

Мишутин вытащил кассету из видеомагнитофона, положил ее в дипломат, захлопнул его и, оглядевшись по сторонам, не забыл ли чего, сказал:

— Поехали.

— Так, может, вам, Александр Сергеевич, еще…

— Поехали, я сказал, хватит мне здесь прохлаждаться.

В машине полковник спросил у капитана:

— А пистолет седого нашли?

— Нет. Я сам лично облазил все вокруг него, под окнами и даже в конференц-зале.

Подъезжая к моргу, полковник почему-то уже нисколько не сомневался, что его ждет какой-нибудь сюрприз.

Врач провел их в подвал и открыл дверцу морозильного шкафа.

— Мы поместили его сюда, — сказал он и застыл с открытым от удивления ртом.

Камера была пуста.

— Ничего нет, — сказал капитан, заглядывая внутрь. — Может, вы не сюда его поместили?

— Как не сюда? Я сам, своими руками закрыл эту камеру… Тринадцатый номер, как тут забудешь?

— Доктор, вы ошиблись, — улыбнулся Мишутин и показал на соседнюю дверцу, — вот тринадцатая.

— Действительно, — с облегчением вздохнул врач и сердито взглянул на капитана. — Тут с вашими рассказами о бегающих утопленниках вообще рехнуться можно. — Он подошел к тринадцатой камере и открыл ее, но она тоже оказалась пустой, только на дне валялось несколько маленьких мятых кусочков свинца в латунной оболочке.

Мишутин отодвинул совсем оторопевшего доктора от камеры, взял один из кусочков и протянул капитану:

— Автоматная.

— Да, — задумчиво кивнул Мелихов.

— Соскребите со стенок камеры лед и вместе с пулями отдайте на экспертизу. Результаты передадите мне в Москву, а сейчас отвезите меня на аэродром.

— Как же это?.. — наконец заговорил врач. — У нас никогда такого не было… У нас даже охрана есть. Вы не подумайте только…

Полковник резко повернулся к нему:

— Никто вас ни в чем не обвиняет. Найдите, пожалуйста, чистую стеклянную баночку, куда можно было бы положить немного наледи со стенок камеры.

— Да, да, я сейчас…

ВАШИНГТОН. Ураган «Елена» с сильнейшими ветрами, скорость которых достигает 200 километров в час, перемещается на северо-запад штата Флорида. После того как более миллиона жителей Атлантического побережья штата и туристов были переселены в безопасные места, власти вновь объявили тревогу и призвали оставшихся срочно покинуть районы, находящиеся под угрозой разбушевавшейся стихии. Мощный ураган, сметающий на своем пути постройки, линии связи и передач, леса, транспортные средства, вновь обрушился на побережье после краткого выхода на простор Мексиканского залива.

Черная «Волга» подвезла полковника Мишутина прямо к «Тайфуну». Опять начал накрапывать мелкий дождь. Мишутин махнул с трапа стоящему рядом с машиной капитану, занял свое любимое место у иллюминатора и пристегнулся. Через несколько минут, оторвавшись от созерцания серой пелены, в которой исчезла земля, он откинулся в кресле и задумался.

«Ну и дельце мне досталось… Самое непонятное, конечно, с этим седым. Если верить врачу, то за время, что прошло после его прыжка из окна до первых автоматных очередей, он успел утонуть и вернуться назад… Шустрый малый, ведь у него от силы было две секунды. А может, здесь все как-то связано с аномалиями во времени? Для нас это две секунды, а для него целая вечность, не зря же он так быстро вскочил с пистолетом? Хотя если „они“ умеют читать мысли на расстоянии… Постой, давай сначала разберемся со временем. Ведь вполне возможно, что наша планета попала в полосу, где существуют аномалии… Куда я забрался? Узнал бы об этих „сумасшедших“ гипотезах мой шеф…»

Раздался звонок.

Мишутин протянул руку к укрепленному на стене рядом с креслом телефону.

— Здравствуй, Александр Сергеевич, — раздался в трубке голос генерала Санько.

— Здравствуйте, Владимир Григорьевич, — сказал полковник и подумал: «Легок на помине».

— Я позвонил в институт, мне сказали, что ты уже улетел. Поступило сообщение из Ленинграда. Там зарегистрировано еще одно появление «их».

— Хорошо, товарищ генерал, позвоните в Ленинград, пускай встречают на аэродроме.

— Как с институтом?

— Ничего хорошего. Нам не удалось взять «языка». Есть раненый.

— Ладно, потом расскажешь. Появились какие-нибудь идеи?

— Есть, но уж больно они «сумасшедшие».

— А тут, наверное, больше никакие не подойдут. Счастливо. До свидания.

— До свидания, товарищ генерал.

Мишутин нажал на кнопку в ручке кресла, и в салоне появилась симпатичная стюардесса.

— Танечка, зайдите, пожалуйста, к пилотам и скажите, чтобы они взяли курс на Ленинград. Да, приготовьте мне чашечку кофе, покрепче.

— Может, вы чего-нибудь поедите, Александр Сергеевич?

— А есть что?

— Найдем.

— Ну, тогда неси.

Позавтракав, полковник посмотрел еще раз видеозапись операции в институте, но не нашел ничего нового. Затем он сменил кассету и продолжил изучение переданного ему генералом Санько материала.

На этот раз первым на экране телевизора появился диктор французского телевидения.

— Недавно мы сообщили вам об исчезновении пассажирского лайнера «Джоконда», и вот только что мы получили еще одно сообщение о судне. Пассажир этого комфортабельного лайнера был подобран в Атлантическом океане испанским сейнером. Только через несколько дней этот человек пришел в себя, и вот что он рассказал…

На экране телевизора на фоне фотографии белоснежного пассажирского лайнера появился спасенный рыбаками пассажир.

— Восьмого мая мы вышли из Бреста. Только на третий день наконец выдалась отличная погода. Все пассажиры высыпали на прогулочные палубы. Я тоже поднялся туда, предварительно надев свой патентованный спасательный жилет фирмы «Туро». Через некоторое время люди начали проявлять странное беспокойство. Вдруг какой-то мужчина закричал и показал за борт. Я взглянул в ту сторону и чуть не лишился разума. По морю, обгоняя наш лайнер и друг друга, пронеслось несколько ярких гоночных автомобилей, за ними с не меньшей скоростью промчался огромный тяжелый грузовик. На судне началась ужасная паника. У людей были такие страшные лица… Они начали выпрыгивать за борт, никто даже и не пытался спустить шлюпки. Меня тоже обуял какой-то животный страх, и я бросился в воду. Вероятно, я не очень удачно приводнился, возможно, ударился головой о какой-нибудь плавающий предмет и надолго потерял сознание. Когда наконец пришел в себя, то обнаружил, что судна нет и я нахожусь в полном одиночестве. Я снял ботинки и поплыл. Через несколько минут я наткнулся на молодую женщину, вцепившуюся двумя руками в спасательный круг, и окликнул ее. Она не отозвалась. Я подумал, что женщина потеряла сознание, подплыл к ней поближе и увидел, что она мертва. Лицо ее было расцарапано до крови. На лбу висела вырванная седая прядь волос. Такого выражения ужаса на лице я никогда не видел. Мне до сих пор снятся ее глаза…