Макс Фрай - Мертвый ноль [litres с оптимизированной обложкой]

Шурф терпеливо подождал, пока я выпью камру, после этого мой взгляд, вероятно, показался ему более-менее осмысленным. И он наконец сказал:

– В книгах никакой полезной информации по интересующей нас теме я, к сожалению, не нашел. Однако мне помогла леди Сотофа. Вопрос о голубых бабочках на Темной Стороне ее чрезвычайно развеселил.

– Ну и отлично. Значит, нет в этих бабочках ничего страшного, как я тебе с самого начала и говорил…

– Страшен в сложившейся ситуации скорее ты сам, – неожиданно усмехнулся мой друг. – Самый бессердечный человек в этом Мире. Кто-то старался тебя приворожить, а ты, как я понимаю, даже не заметил…

– Что?! – я ушам своим не поверил. – Как это – приворожить?!

– Обыкновенно, как деревенские красотки женихов привораживают. Вернее, в старину привораживали. Сотофа говорит, это очень древнее, почти забытое колдовство.

– Красотки? Женихов?! Это кому же такое счастье понадобилось? И почему, интересно, я ничего не почувствовал?

– Вот это и мне интересно, – подхватил Шурф. – Неужели совсем ничего?

– Да вроде бы нет… – неуверенно начал я, и тут меня наконец осенило: – Древнее колдовство, говоришь? Давно забытое? Крэйское, небось?

– Совершенно верно, крэйское. Если быть точным, из арсенала лесной магии дра…

Продолжение его речи утонуло в моем хохоте. Я так смеялся, что разбудил принцессу, по крайней мере, гора одеял, которыми она укрылась, чтобы выжить зимней ночью в спальне с открытыми настежь окнами, зашевелилась, и из-под нее вылезла маленькая рука, угрожающе размахивающая кулаком.

– Извини, юная леди, – вежливо сказал ей сэр Шурф. – Настоящий нарушитель твоего покоя, как ни прискорбно это признавать, не сэр Макс, а я.

Она ничего не ответила, но кулак убрался обратно под одеяла. Говорю же, сэра Шурфа Лонли-Локли никогда, никому, ни при каких обстоятельствах, не хочется поколотить.

– Ты понял, что произошло? – спросил Шурф. – Поэтому смеешься?

Я энергично закивал. Наконец, кое-как успокоившись, сказал:

– Знаешь, как это древнее колдовство подействовало? Я ее в статую захотел превратить. Чтобы стояла на месте, не мельтешила, и можно было спокойно любоваться. Вот и весь результат. Леди крупно повезло, что я настолько законопослушный. В смысле ленивый. И до сих пор не умею превращать живых людей во всякую неодушевленную ерунду.

– А я однажды именно так и сделал, – неожиданно признался Шурф.

– Ты?!

– Нашел чему удивляться. Просто это было очень давно. Я тогда еще ходил в послушниках и считал себя без пяти минут властелином Мира, но это убеждение почему-то никто больше не разделял. Девушки меня тогда уже интересовали, а я их еще не очень; это было, сам понимаешь, довольно досадно. Зато я с детства умел выполнять принятые решения, чего бы это ни стоило. Любой ценой. Сказал одной несговорчивой девице, что она целую дюжину дней безвылазно проведет в моей спальне, вот она и провела. Не смотри на меня так, ничего ужасного я с нею не сделал. Поставил в углу и любовался – а что еще, собственно, можно сделать со статуей? Пару раз даже пыль с нее вытирал…

– Пыль вытирал?!

На этот раз я смеялся, предусмотрительно уткнувшись в подушку, чтобы не очень шуметь, но в результате получились такие инфернальные хрюкающие стоны, что принцесса окончательно проснулась, вылезла из-под одеял и несчастным голосом сказала:

– Я, между прочим, тоже уменьшать и прятать в кулак умею. И сейчас у меня руки чешутся, Сэромакс!

– Лучше не связывайся, – посоветовал ей сэр Шурф. – Нападать на могущественных колдунов очень опасно. А на друзей – просто глупо. Так что у тебя как минимум две причины не пытаться околдовать сэра Макса – как, собственно, и у меня. Будучи твоим товарищем по несчастью, могу тебя утешить: нет лучше способа тренировать выдержку и самообладание, чем близкая дружба с сэром Максом. Не всем так повезло, как нам с тобой.

– Ты лучше давай рассказывай, чем закончилась история со статуей, – потребовал я.

– А чем она могла закончиться? Через дюжину дней я ее расколдовал: слово надо держать. К тому же надолго оставлять человека неодушевленным предметом не слишком полезно для его здоровья; впрочем, это тогда волновало меня меньше всего. Так что леди отделалась легким испугом и особо не пострадала: для нее эта дюжина дней промелькнула как краткий сон. А я решил, что больше никогда не стану украшать жилье произведениями искусства. Любоваться красивыми вещами – своего рода работа. Или ты добросовестно ее выполняешь в ущерб остальным занятиям, или игнорируешь, но тогда красивые вещи теряют смысл, только загромождают жилое пространство и собирают пыль.

– Значит, я правильно сделал, что не превратил леди Кайрену в статую, – заключил я. – А то бы ты не одобрил мой интерьер.

– Леди Кайрену Умату? Новую начальницу Столичной полиции? – удивился сэр Шурф. – Это она пыталась тебя приворожить? Ты уверен?

– А больше некому. Леди унаследовала от прабабки тетрадку с какими-то древними колдовскими секретами и, по слухам, успешно применяла их на своей прежней работе. Да и потрясающей красоткой мне в последнее время казалась только она.

– Я, между прочим, тоже красотка! – внезапно возмутилась принцесса. – Все так говорят! И только ты из своей негодяйской злодейской вредности не хочешь этого замечать!

– Ты, безусловно, красотка, – спохватился я. – Настолько, что тебе даже привораживать никого не надо, все и так смотрят и думают: ух, какая красотка! Пожалуй, придется научить тебя изменять внешность на менее сногсшибательную: надо щадить людей.

– Еще чего! Не стану я никого щадить, пусть восхищаются! – возмутилась принцесса и самодовольно задрала курносый нос. Из чего следует, что длительное пребывание рядом с девчонками способно превратить в выдающегося дипломата даже меня.

– И что ты собираешься делать? – спросил меня сэр Шурф. – Зная тебя…

– Зная меня, сам бы мог догадаться, что ничего из ряда вон выходящего я делать не буду. В смысле, не женюсь на леди Кайрене, если это тебя беспокоит.

– Беспокоит, – вздохнул мой друг. – Но честно говоря, меньше всего.

– Ну слушай, не стану же я убивать прекрасную леди только за то, что она положила на меня глаз? Я с ней, конечно, поговорю, это вполне неизбежно. Кто-то должен объяснить этой прыткой леди, что околдовывать государственных чиновников высшего ранга – не совсем та задача, ради которой ее назначили на нынешнюю должность. Но голову, если это тебя тревожит, в ходе беседы не откушу. Я, между прочим, до сих пор не умею откусывать людям головы. Даже не знаю, с какой стороны подступиться к этой задаче. У меня рот слишком маленький. И зубы совсем не острые. Куда уж мне.

– Когда это тебя останавливали настолько незначительные препятствия, – усмехнулся Шурф.