Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Кролик. – Она пустила Фиддат легким галопом, я старалась не отставать (у меня не было никакого желания проверять, так ли трудно выследить в лесу колдуна, как говорил Мэтью).

Через перелесок мы выбрались в поле. Изабо придержала Фиддат, я – Ракасу.

– Видела когда-нибудь, как вампир убивает? – спросила она, следя за моей реакцией.

– Нет, – спокойно ответила я.

– Кролики маленькие, с них и начнем. Жди здесь. – Она легко соскочила с седла, Фиддат послушно стояла на месте. – Диана, – сказала Изабо резко, не сводя глаз с добычи, – ко мне нельзя подходить, когда я охочусь и когда ем. Понятно?

– Да.

Изабо хочет затравить кролика и выпить его кровь у меня на глазах? Тогда у меня нет ни малейшего желания к ней приближаться.

Вампирша понеслась по траве с такой быстротой, что превратилась в размытое пятно. Замедлив на одно мгновение бег – так сокол замирает, прежде чем пасть на добычу, – она сгребла испуганного кролика за уши, торжествующе воздела над головой и вонзила зубы прямо ему в сердце.

Кролики, может, и маленькие, но крови в них, если пожирать живьем, на удивление много. Это было ужасно. Изабо досуха высосала зверька, который быстро перестал дергаться, вытерла рот его шкуркой, швырнула тушку в траву и три секунды спустя снова очутилась в седле. Щеки у нее слегка зарумянились, глаза сверкали ярче обыкновенного.

– Ну что? Поищем что-нибудь посытнее или вернемся домой?

Изабо де Клермон испытывала меня на прочность.

– Поезжай, я следом, – сказала я угрюмо, посылая Ракасу вперед.

Время прогулки для меня измерялось не движением солнца, которое все так же пряталось за тучами, а кровью, которой проливалось все больше и больше. Изабо кормилась сравнительно аккуратно, но заказывать стейк с кровью я бы еще долго не стала.

После кролика охотница убила здоровенного зверя вроде белки (сурок, пояснила она), лису и дикую козу (кажется). Когда она выбрала новую цель, молодую олениху, я решила, что с меня хватит.

– Изабо, неужели ты до сих пор не наелась? Оставь ее.

– Богиня охоты не желает, чтобы я травила ее оленей? – В голосе насмешка, в глазах любопытство.

– Не желает.

– А я вот не желаю, чтобы ты охотилась за моим сыном. И что же? – Она спрыгнула с лошади.

У меня руки чесались вмешаться, но я понимала, что к Изабо сейчас приближаться и впрямь опасно. После каждого убитого животного ее глаза говорили мне, что она не вполне владеет собой и отвечает за свои действия.

Олениха попыталась скрыться в кустах, но Изабо снова выгнала ее на открытое место, где и настигла. У меня все переворачивалось внутри. Изабо убила ее быстро, животное не страдало, но я прикусила губу, чтобы сдержать крик.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала вампирша, вернувшись к лошади. – Теперь домой.

Я молча повернула Ракасу в сторону замка, но Изабо перехватила поводья. На ее кремовой рубашке остались капельки крови.

– Что ты думаешь о вампирах теперь? Все еще хочешь остаться с моим сыном, зная, что он вынужден убивать, чтобы жить?

Для меня слова «Мэтью» и «убивать» с трудом укладывались в одно предложение. В один прекрасный день я поцелую его после охоты, а на губах останется вкус крови. А ведь дни вроде этого должны у них повторяться довольно часто.

– Если хочешь меня отпугнуть, Изабо, придумай что-то другое. Этого мне недостаточно.

– Марта тоже так говорила, – призналась Изабо.

– Правильно говорила. Ну что, испытание окончено? Едем в замок?

Как только мы въехали в лес, еще густой и зеленый, Изабо спросила меня:

– Поняла, почему нельзя спорить с Мэтью, когда он что-то тебе приказывает?

– Я думала, на сегодня уроки кончились.

– По-твоему, наши кровавые привычки – это единственное, что вас разделяет?

– Ладно, выкладывай. Почему же я должна слушаться Мэтью?

– Потому что он самый сильный вампир в нашем замке. Глава семьи.

Я вытаращила глаза:

– Я должна его слушаться, потому что он – вожак стаи?

– А ты кого вожаком считаешь – уж не себя ли? – фыркнула Изабо.

– Нет.

Я не считала вожаком ни себя, ни ее. Она повиновалась Мэтью во всем. И Маркус тоже, и Мириам, и все прочие вампиры из Бодли. Даже Доменико в конце концов отступил.

– Так принято в стае де Клермонов?

Изабо кивнула, сверкнув зелеными глазами:

– Послушание необходимо для твоей же – и общей – безопасности. Это тебе не игрушки.

– Ясно, Изабо, ясно, – нетерпеливо бросила я.

– Ничего тебе не ясно. И не будет ясно, пока не покажут на примере, как сегодня с охотой. Для тебя это лишь слова. Ты вспомнишь их, лишь когда заплатишь за собственное упрямство жизнью – своей или чужой, все равно.

До замка мы больше не разговаривали. Марта вышла из кухни навстречу нам. Я ужаснулась при виде цыпленка в ее руках, она – при виде пятнышек крови на обшлагах Изабо.

– Она должна знать, – прошипела та.

Марта, выбранив ее по-окситански, сказала мне:

– Пойдем со мной, девочка. Я покажу тебе, как завариваю свой чай.

Теперь в бешенство пришла уже Изабо. В кухне Марта приготовила мне попить и дала тарелку крошащегося орехового печенья. О цыпленке не могло быть и речи.

Добрых несколько часов мы с ней разбирали сухие травы и учили, как что называется. К середине дня я стала различать их даже с закрытыми глазами по запаху.

– Петрушка, – перечисляла я. – Имбирь. Пиретрум. Розмарин. Шалфей. Семена дикой моркови. Полынь. Мята болотная. Дягиль. Рута. Пижма. Корень можжевельника.

– Еще раз, – потребовала Марта, вручая мне пустые муслиновые мешочки.

Я разложила их на столе, развязала тесемки и снова назвала все травы по очереди.

– Хорошо. Теперь бери мешочки и клади в них по щепотке от каждой травы.

– Почему бы просто не смешать их и не наполнить мешочки? – Я взяла щепоть мяты, морща нос от ее сильного запаха.

– А вдруг что пропустим. В каждом мешочке должны лежать все двенадцать трав.

– Разве что-то зависит от одного семечка? – Я зажала двумя пальцами крошечное семя дикой морковки.

– По щепотке от каждой, – решительно повторила Марта.

Ее вампирские пальцы уверенно раскладывали травы и завязывали тесемки. Когда мы закончили, она заварила мне чай из мешочка, который я наполняла сама.

– Восхитительно, – произнесла я, смакуя собственноручно приготовленный напиток.

– Возьми его с собой в Оксфорд, пей по чашке в день – и будешь здорова. – Марта стала укладывать мешочки в жестяную коробку. – А когда весь запас выйдет, приготовишь себе новый чай.

– Не обязательно отдавать мне все, Марта.

– По чашечке в день. За Марту. Договорились?

– Договорились. – Это было самое меньшее, что я могла сделать для своей единственной союзницы в этом доме, которая к тому же готовила мне еду.