Виктория Шваб - Архив [litres]

– Некоторых из них разбудили. Но в основном это неупокоенные. Скорее всего, слишком мало жили. – Ты меняешь тон разговора. – Но у каждого есть своя История, Кензи. И у старых, и у молодых. – Я буквально вижу, как ты аккуратно пробуешь на языке слова, которые собираешься сказать. – Чем История старше, тем крепче она спит. Те, что проснулись, будучи зрелыми, хранят в себе какую-то тьму. Неустойчивость. Это плохие люди. Опасные. Они пытаются выбраться во Внешний мир. И с ними имеют дело Отряды.

– Убийцы Хранителей, – шепчу я.

Ты молча киваешь.

Я напряженно выпрямляюсь:

– И как мне их одолеть?

– Тебе понадобятся сила и навык. – Ты гладишь меня по голове. – И удача. Очень много удачи.

Я вжимаюсь спиной в каменную стену, лезвие ножа щекочет мне горло. Мне не хочется так глупо умирать.

– Ключ, – снова рычит Хупер, нервно сверкая своими черными глазами. – Бог мой, Эбби, я просто хочу выбраться отсюда. Мне нужно выйти, а он сказал, у тебя есть ключ, и заполучив его, я смогу выйти. Просто отдай мне его.

– Он?

Нож опускается ниже.

У меня в голове становится отвратительно пусто. Я делаю осторожный вдох.

– Ладно. – Я тянусь к ключу. Шнурок трижды обмотан вокруг моего запястья, и я надеюсь, что, разматывая его, смогу придумать, как избавиться от ножа.

Я снимаю первую петлю.

И тут краем глаза замечаю какое-то движение. Дальше в проходе, за массивной тушей Хупера, маячит какая-то тень. Размытая во тьме фигура. Она быстро и бесшумно движется вперед, и я не вижу лица, только очертания и корону светлых серебристых волос. Фигура возникает прямо за спиной Истории, а я снимаю вторую петлю.

Я снимаю последнюю, третью петлю, Хупер хватает ключ и убирает нож от моего горла. И тут кто-то обхватывает его шею сзади.

В следующее мгновение Хупер валится на землю, нож вылетает из его руки. Движение было стремительным и безупречным. Незнакомец перехватывает нож и направляет его в грудь Хуперу, но ему не хватает скорости, и Хупер успевает схватить его и швырнуть в ближайшую стену. Кажется, я слышу хруст костей.

И вижу тусклый блеск на каменном полу между нами.

Мой ключ.

Я ничком бросаюсь вперед, и Хупер делает то же самое. Он успевает первым, но в мгновение ока белокурый парень аккуратно хватает его за челюсть и сворачивает ему шею. До того как Хупер валится вперед, незнакомец ловит его и ударяет о ближайшую дверь, вогнав нож ему в грудь по самую рукоятку. Широко раскрыв глаза, я смотрю на обмякшее тело Истории: интересно, сколько у меня времени до того, как он придет в себя?

Парень тоже наблюдает за ним. В том месте, где нож пронзил грудь Хупера, нет ни капли крови. Он сжимает и разжимает пальцы на рукояти.

– Долго он так не простоит, – говорю я, стараясь унять дрожь в голосе, и наматываю шнурок на запястье.

У него приятный низкий голос:

– Сомневаюсь в этом.

Он выпускает нож, и Хупер остается пригвожденным к двери. Я чувствую, что у меня по шее стекает капелька крови. Я торопливо стираю ее. Руки все еще трясутся. Мой Архивный листок белеет на темном каменном полу. Бормоча про себя ругательства, я его поднимаю.

Прямо под строчкой Мелани Аллен аккуратно написано:

Альберт Хупер, 45.

Поздновато. Я поднимаю глаза от листка и смотрю на незнакомца. Он проводит рукой по шее и морщится.

– Тебе очень больно? – спрашиваю я, вспомнив тошнотворный звук, с которым его впечатали в стену.

Он привычным движением поводит плечом вперед, затем назад, проверяя сустав.

– Вроде нет.

Он очень молод, но уже и не подросток. Белые волосы мягкими прядями спускаются к глазам и скулам. Он одет в черное – не какой-нибудь гот или панк, просто удобная, неприметная одежда. В ней он легко может раствориться во тьме.

Происходит что-то невообразимое. Кажется, будто я его уже где-то видела, но никак не могу вспомнить где. А я бы обязательно вспомнила. Мы стоим вдвоем посреди Коридоров, тело Истории свисает с двери, как старое пальто, а парня это совершенно не смущает. Если его бойцовские качества еще не свидетельствуют о том, что он – Хранитель, то это невозмутимое поведение – точно.

– Кто ты? – Я стараюсь звучать как можно внушительнее.

– Меня зовут Оуэн, – мягко говорит он. – Оуэн Крис Кларк.

Он смотрит мне прямо в глаза, говоря это, и что-то происходит у меня в груди. От него исходит неземное спокойствие. Его движения легки и стремительны, как течение воды, смертоносны и в то же время почти элегантны. Но волчий взгляд колет, как кинжал. Мне вспомнились глаза фантастических чудовищ с рисунков Бена – яркие синие линии, острые углы.

Я ошеломлена и ослеплена нападением Хупера и своим нежданным спасением. У меня нет времени собраться с мыслями – тело Истории начинают сотрясать судороги.

– Как тебя зовут? – спрашивает Оуэн. И мне почему-то хочется сказать ему правду.

– Маккензи.

Он улыбается. Улыбка у него тоже необыкновенная – едва изгибаются уголки рта, но при этом будто освещается все лицо и глаза.

– Откуда ты взялся? – спрашиваю я, но в этот момент у Хупера начинают трепетать веки.

Дверь, к которой он пришпилен, помечена белым: край белого кружка виднеется из-за его спины, и это все, что я успеваю заметить, прежде чем он откроет глаза.

Я бросаюсь вперед, вонзаю ключ в скважину и отпираю дверь, в то же время выдергивая нож из груди Хупера. Дверь раскрывается, нож выходит из раны, и я со всех сил ногой толкаю Историю, отправляя его на несколько шагов вперед – ровно настолько, насколько нужно, чтобы он коснулся белизны Возврата. Я рывком хватаю дверь и захлопываю ее между нами. Раздается один удар, и наступает мертвая тишина. Я поворачиваюсь к Коридорам – прошло всего несколько секунд – но Оуэн пропал.

Я опускаюсь прямо на ступеньки лестницы Коронадо и надеваю кольцо, бросив нож и лист на пол. Имя Хупера с него исчезло. Получается, в списке вообще не было никакого смысла – оно так и не показалось до самой драки. Я должна обо всем рассказать, но кому? Библиотекари истолкуют происшествие как необходимый этап подготовки к вступлению в Отряд. Страшно даже подумать, как именно меня могли приготовить.

Глаза горят, когда я начинаю вспоминать детали схватки. Я была неуклюжей и слабой. Меня застали врасплох. Я не должна была так расслабляться. Я понимаю, что дед отругал бы меня и прочел мне нотацию. Но впервые за эти годы мне недостаточно простых воспоминаний. Я поняла, что мне необходимо поговорить с ним.

– Я почти проиграла.

Я шепотом произнесла свое признание пустому Коридору, чувствуя, как последние силы покидают меня. У меня в голове Оуэн снова и снова ломал шею Хуперу.

– Я не знала, как бороться с ним, дедушка. Я чувствовала себя совершенно беспомощной.