Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Торби пробыл на прекрасной Ультима-Туле всего лишь два часа двадцать семь минут. Пройдя в космосе триста световых лет, из всех ее прелестных пейзажей он увидел лишь кусок летного поля между «Гидрой» и почтовым курьером гвардии «Ариэль». Через три недели Торби прибыл на Терру. Голова его шла кругом.

Прекрасная Терра, матерь миров! Какой поэт, посчастливилось или нет ему посетить Землю, не пытался передать тоску человечества по своей колыбели… ее прохладные зеленые холмы, гряды облаков, волнующиеся океаны, ее чарующее материнское тепло.

Торби впервые увидел легендарную Терру на экране почтового курьера «Ариэль». Шкипер почтового корабля капитан гвардии Н’Ганги прибавил резкость и показал юноше остроконечные тени египетских пирамид. Торби не знал об их историческом значении и уставился в другое место на экране. Однако ему понравилось смотреть на планету из космоса: он впервые удостоился такой привилегии.

На «Ариэле» было довольно скучно. Почтовый корабль – это, по сути, один двигатель плюс крошечная полезная нагрузка, экипаж – три механика и три астронавигатора; они либо несли вахту, либо спали. Поначалу к Торби отнеслись с прохладцей – капитан Н’Ганги был раздосадован указанием «подождать пассажира» с «Гидры». Почтовые суда не любят задержек, скорость доставки превыше всего.

Но Торби вел себя прилично, разносил еду с камбуза и проводил все свободное время, роясь в библиотеке (представлявшей собой ящик под койкой шкипера), и к тому времени, когда корабль вошел в Солнечную систему, раздражение капитана улетучилось… Но когда он получил приказ садиться на поле «Галактических предприятий», вместо того чтобы идти на базу гвардии, Н’Ганги вновь впал в ярость. Однако, вручая Торби свидетельство об отставке и чек от казначея, капитан пожал юноше руку.

Выглянув наружу, Торби вместо веревочного трапа (подъемников на почтовых кораблях не бывает) увидел поданное к борту подъемное устройство. Его платформа остановилась у комингса, и мальчику оставалось лишь ступить на нее. Внизу его поджидал мужчина в форме «Галактических предприятий».

– Мистер Радбек?

– Да, полагаю, это я.

– Прошу сюда, мистер Радбек, если позволите.

Они спустились на лифте под землю в прекрасно отделанный зал. Торби, все эти недели не имевший возможности толком помыться в тесной стальной коробке, почувствовал себя неуютно. Он робко огляделся.

Его встречали восемь или десять человек, ближе всех стояли седовласый самоуверенный мужчина и молодая женщина. Их одежда стоила годичного жалованья гвардейца. Костюм мужчины Торби оценить не смог, но наметанный глаз торговца оценил платье женщины: чтобы выглядеть так, одновременно и скромно, и вызывающе, надо платить большие деньги.

С точки зрения Торби, впечатление несколько портила ее дизайнерская прическа – величественное сооружение зеленого, переходящего в золотой, цвета. Торби только моргнул, рассмотрев покрой ее одежды: ему доводилось видеть богатых дам Джаббалпура, в жарком климате которого одежда служила лишь украшением, но, по-видимому, здесь иначе относились к проблеме – какие участки тела оставлять голыми. Торби с тоской подумал о том, что ему вновь придется привыкать к новым обычаям.

Важный мужчина встретил его при выходе из лифта.

– Тор! Добро пожаловать домой, мой мальчик! – Он схватил Торби за руку. – Я Джон Уимсби. Сколько раз, бывало, я качал тебя на коленях! Зови меня «дядя Джек». А это твоя кузина Леда.

Девушка с зелеными волосами положила руки на плечи Торби и поцеловала его. Он не ответил на поцелуй, потому что опешил от неожиданности.

– Как хорошо, что ты вернулся домой, Тор! – сказала она.

– Э-э-э… спасибо.

– А теперь поздоровайся со своими дедом и бабушкой, – воскликнул Уимсби. – Профессор Бредли… и твоя бабушка Бредли.

Бредли был старше Уимсби: с аккуратно подстриженной бородкой, сухощавый и стройный, несмотря на легонько выпирающее брюшко. Как и Уимсби, он был при параде: пиджак, трико с набивкой и короткая накидка, впрочем не столь изысканного покроя. У женщины было доброе лицо и живые голубые глаза; ее одежда не имела ничего общего с платьем Леды, но шла ей. Она чмокнула Торби в щеку и тихо произнесла:

– Будто сын домой вернулся.

Ее супруг с жаром встряхнул руку юноши:

– Не правда ли, это чудо, сынок? Ты выглядишь точь-в-точь так же, как наш мальчик – твой отец. Верно, дорогая?

– Так и есть!

Завязалась общая беседа, и Торби с трудом заставлял себя держаться непринужденно; он был смущен и сбит с толку. Очутиться среди этих чужих людей, которые утверждали, что они его кровные родственники, оказалось труднее, чем быть усыновленным семьей «Сису». Неужели эти старики и впрямь его бабушка и дедушка? В глубине души Торби никак не мог поверить в это, хотя умом и понимал, что это действительно так.

Торби с облегчением вздохнул, когда мужчина – кажется, Уимсби? – назвавший себя его дядей Джеком, вежливо, но твердо сказал:

– Пора отправляться. Готов поспорить, мальчик устал. Я отвезу его домой.

Мистер и миссис Бредли пробормотали, что они согласны, и вся компания двинулась к выходу. Остальные присутствующие, все – мужчины, которых юноше не представили, потянулись следом. В проходе их подхватила движущаяся дорожка, которая набирала скорость до тех пор, пока стены вокруг не слились в сплошную полосу. По мере приближения к выходу скорость уменьшалась – они проехали мили три, по прикидкам Торби, – и наконец дорожка остановилась, чтобы они могли сойти.

Здесь было людно; потолок виднелся высоко над головой, а стен не было видно за толпой народа. Торби уловил запах, присущий любой транспортной станции. Сопровождавшие их молчаливые мужчины блокировали толпу, и они двинулись по прямой, не обращая внимания на окружающих. Несколько человек попытались прорваться сквозь оцепление, и одному мужчине это удалось. Он сунул под нос Торби микрофон и быстро заговорил:

– Мистер Радбек, что вы думаете о…

Охрана быстро оттеснила его от Торби. Мистер Уимсби поспешно произнес:

– Потом, потом. Свяжитесь с моим офисом, и вам обо всем расскажут.

Со всех сторон (но только с высоты и очень издалека) на них были нацелены объективы. Они нырнули в другой проход, и за их спинами тут же сомкнулись створки ворот. Очередная дорожка доставила их к скоростному лифту, на котором они поднялись в небольшой закрытый аэропорт. Их уже ожидал аппарат и у его борта еще один, поменьше, – два гладких блестящих приплюснутых эллипсоида. Уимсби остановился.

– Все хорошо? – спросил он у миссис Бредли.

– О да, разумеется! – ответил вместо нее профессор.

– Вам понравился этот аэрокар?