Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Капитан Крауза думал о том же. Недалеко от «Сису» стоял еще один корабль, и, глядя на него, Крауза испытывал угрызения совести. Это было почтовое судно Гегемонии, экипаж которого составляла гвардия. В памяти Краузы неумолчно звучали слова Баслима: «…как только появится возможность, передай мальчика командиру любого военного корабля Гегемонии».

Стоявший рядом корабль не был «военным», но это не имело значения: намерения Баслима были совершенно ясны, и этот корабль вполне отвечал требованиям. Долги надо платить. К сожалению, мать поняла эти слова буквально. Капитан понимал отчего: она решила предъявить мальчика на встрече. Она собиралась извлечь максимальную выгоду из того факта, что «Сису» платит долги Народа. Что ж, это можно было понять.

Но это несправедливо по отношению к мальчику! Или?..

У Краузы были свои причины взять Торби на встречу. Он нисколько не сомневался, что родственники мальчика были из Народа, и надеялся отыскать подтверждение этому в архиве Коммодора.

С другой стороны… Он был согласен с решением матери насчет Маты Кингсольвер. От этой кокетки, которая едва не загнала парня в угол, надо было избавиться как можно скорее. Но неужели мать не подумала, что теперь он понимает, для чего все это было сделано?

Нет, он не должен был позволять! Во имя «Сису», нет! Конечно, мальчик слишком юн, и свадьбу следовало отложить – по крайней мере до тех пор, пока не удастся доказать, что Торби родился среди Народа. Тогда можно было бы считать, что долг Баслиму уплачен.

Однако, глядя на стоящий поодаль почтовый корабль, Крауза понимал, что, хотя он и обвиняет мать в нежелании честно выполнить пожелание Баслима, сам он поступает ничуть не лучше.

Но ведь он делает это ради самого парня!

Как же поступить честно?

Что ж, есть один честный выход. Взять парня и в его присутствии открыть матери все карты. Полностью объяснить Торби смысл послания Баслима. Сказать ему, что сейчас есть возможность посадить его на почтовый корабль и отправить в Центральные миры. Растолковать, что он должен делать, чтобы отыскать свою семью. Но прежде объяснить ему, что он, Крауза, также считает, что Торби рожден среди Народа и что эту возможность нужно исследовать в первую очередь. И кстати, прямо сказать ему, что мать пытается связать его женитьбой. Вероятно, она поднимет шум и начнет цитировать закон, но тут уж ничего не поделаешь: данный случай не касается старшего помощника; Баслим возложил эту обязанность на Краузу. К тому же поступить так было бы справедливо: парень должен выбрать сам.

Держась строго и подтянуто, но подавляя внутреннюю дрожь, капитан отправился к матери.

У выхода из лифта их ожидал боцман:

– Старший помощник выражает вам свое почтение и желает встретиться с капитаном Краузой.

– Вот так совпадение, – мрачно сказал капитан. – Пойдем, сынок. Встретимся с ней вдвоем.

– Да, отец.

Пройдя по коридору, они оказались у каюты старшего помощника. Жена Краузы стояла у дверей.

– Здравствуй, дорогая. Боцман сказал, что мать посылала за мной.

– Это я посылала.

– Значит, он что-то спутал. Хорошо, только, пожалуйста, говори побыстрее. Мне нужно увидеться с матерью немедленно.

– Он ничего не перепутал. Тебя действительно вызвала старший помощник.

– Что?

– Капитан, ваша мать умерла.

Капитан выслушал эти слова с каменным лицом, но затем их смысл дошел до его сознания. Тогда, распахнув дверь, он ринулся к постели матери, упал на колени и обнял маленькую опустевшую оболочку. Из груди его вырвались глухие страшные звуки, говорящие о глубокой скорби, которая ломает самых крепких людей, когда они уже не в силах носить ее в себе.

Торби смотрел на происходящее с благоговейным ужасом и, вернувшись к себе, погрузился в раздумья. Юноша пытался понять, отчего ему так скверно. Он не любил бабушку; собственно, она ему даже не нравилась.

Так почему же он чувствует себя таким потерянным? Почти так же, как после смерти папы. А ведь папу он любил, а ее – нет.

Оказалось, что не он один в таком состоянии; весь корабль был потрясен. На борту не было ни одного человека, который мог бы представить себе «Сису» без бабушки; она и была «Сису». Словно вечное пламя, двигавшее корабль, она была его неисчерпаемой движущей силой, активной, незаменимой и неизменной. И внезапно она исчезла.

Она стала придремывать, как обычно поворчав по поводу того, как плохо соблюдается распорядок дня на Вуламурре, – но что поделаешь с этими фраки! Но она заснула, следуя многолетней привычке, которую не могли нарушить никакие расписания.

Когда ее невестка пришла, чтобы разбудить бабушку, та уже спала вечным сном.

Блокнотик, лежащий у кровати, был испещрен множеством заметок. «Поговорить с сыном об этом». «Велеть Торе сделать то». «Гл. мех. – проверить температурный режим». «Обсудить с Афиной праздничное меню». Рода Крауза вырвала листок, разгладила его и вызвала боцмана, чтобы тот нашел ее супруга.

Капитан не стал обедать. Из зала убрали бабушкино кресло; на его месте расположилась новая старший помощник. Поскольку капитан отсутствовал, она дала знак главному механику; тот, в согласии с ритуалом, сначала предложил прочесть по усопшей молитву; старший помощник вторила ему в нужных местах. Обед проходил в молчании. Похороны отложили до встречи.

Старший помощник поднялась с места.

– Капитан хотел бы сообщить, – произнесла она тихим голосом, – что он благодарит всех, кто пытался с ним встретиться. Он приступит к своим обязанностям завтра. – Она немного помолчала. – «Атомы приходят из космоса, атомы возвращаются в космос. Дух „Сису“ пребывает вовеки».

И внезапно Торби ощутил, что он больше не одинок.

Большая встреча превзошла все ожидания Торби. Корабли тянулись многомильной вереницей, более восьмисот вольных торговцев расположились концентрическими окружностями вокруг площадки диаметром в четыре мили. «Сису» занял место на внутренней дуге – что порадовало мать Торби – рядом с кораблями, о существовании которых юноша и не подозревал: «Кракен», «Деймос», «Джеймс Б. Куинн», «Светлячок», «Бон-Марше», «Дом Педро», «Це-Квадрат», «Омега», «Эль-Нидо», – Торби вспомнил о Мате, – «Святой Кристофер», «Вега», «Вега-прим», «Галактический банкир», «Цыганочка», – Торби торопливо набрасывал схему расстановки кораблей, – «Сатурн», «Чан», «Сельская лавочка», «Джозеф Смит», «Алоха»…

Их было слишком много. Можно было осмотреть бо́льшую их часть, если посещать по десять кораблей за день. Но были и другие дела, и поглазеть было на что. Торби отбросил такую мысль.

Внутри круга был выстроен огромный временный стадион, он был намного больше Нового амфитеатра в Джаббалпуре. Здесь должны были происходить выборы, погребения и свадьбы, атлетические состязания, представления и концерты. Торби вспомнил о том, что ему предстоит участвовать в спектакле, – и его охватила сценическая лихорадка.