Павел Парфин - Сопротивление бесполезно! [СИ]

— Это наша гордость. За версту учует чужую кровь! Почище любой собаки…

— Шо? — машинально переспросил Гриценко, особенно не вдумываясь в то, что сейчас сказал Коровин. Не до того было: Серегу не на шутку озадачил вид Мицевых рук. А тот не знал, куда их деть, все норовил за спину спрятать, да куда там! Вдруг руки его как бы сами собой оказались перед самым Серегиным носом. Вздрогнув, Гриценко попятился — ногти на руках плюгавенького человечка были просто неприличной длины!

«Не нравится мне все это», — подумал было слегка струхнувший Гриценко, но Коровин мягко и настойчиво подтолкнул его в спину.

— Опять стушевался?.. Как же ты собираешься мстить тем желторотым пацанам, если испугался обыкновенных…

— Никого я не боюсь! — фыркнул Гриценко и недовольно скинул с плеча руку Коровина.

— Ну, если не боишься, тогда присоединяйся к нашему веселью. Ягра, Шабар, принесите гостю вина! Чарод, поставь новую пластинку. Моему другу нужно расслабиться.

Ягра, пышечка сверхбальзаковского возраста, была в парике времен короля Людовика XIV… Впрочем, кузнецу Гриценко было невдомек, на что могло быть похожим седое воронье гнездо на голове нелепо молодящейся Ягры. Непрерывно улыбавшаяся Сереге черными очами Шабар была не намного моложе подружки. Разве что талия уже… От обеих жутко несло карболкой.

— Погоди, Коровин, не гони лошадей, — сделав вид, что абсолютно спокоен, Гриценко усмехнулся. — Успею и выпить, и сплясать с твоими подружками. Дай хоть немного освоиться, осмотреться… Ага, вон вижу картины висят. Так я пойду погляжу, а то после вина могу и забыть про высокое искусство. А, Коровин?

— Ну-ну, сходи приобщись к… высокому, как ты сказал, — Коровин проводил Серегу долгим испытующим взглядом. Если бы в этот момент Гриценко вздумал обернуться, он к большому своему изумлению обнаружил бы, как в коричнево-зеленых Коровинских глазах подозрительно дрожат зрачки. Они колыхались так же отчаянно, как колышется на ветру пламя свечи. Зрачки опасно вздрагивали, грозя погаснуть, но так и не погасли.

— Назвался зверем — не отказывайся от жребия, — произнес вдогонку Коровин.

Какая-то сила внезапно увлекла Гриценко в глубь громадной неприветливой комнаты, не просто увлекла, а как бы подтолкнула изнутри, отвесила невидимый тумак, мгновенно сломив Серегино сопротивление. Да Гриценко, в общем-то, и не сопротивлялся. Напротив, почувствовав странное влечение (к чему — пока еще неизвестно), он с бездумной радостью пошел на поводу у темной силы. Зачем-то прислушивался к собственным шагам по скрипучим половицам, не мигая глядел на голую двухсотваттку, палившую в центре с потолка, на ее вольфрамовое сердце, с нездоровой жадностью рассматривал каждую нитку паутины, каждую трещинку в старой штукатурке, то там то сям облупившуюся, надувшуюся смертельными пузырями… Как вдруг — графические и фотопортреты, в рамках из потемневшего от времени дерева, под желтоватым стеклом и просто нанизанные на нитку… Но все необычайно выразительные, пробирающие душу пронзительными, глядящими исподлобья или по-кошачьи цепкими, царапающими ум и сердце взглядами.

Под некоторыми портретами стояли подписи: имя и фамилия, даты рождения и смерти, какая-то краткая справочная информация… Под другими также был помещен столь же лаконичный текст, но при этом отсутствовал… сам портрет. Просто чистый или запачканный грязными руками прямоугольный кусок картона! Или наоборот: чей-то мужской или женский портрет, под которым не стояла строка-подпись или же она была, но неполной, с набором каких-то непонятных иероглифов или букв.

Гриценко почти сразу узнал в смазливом молодом человеке, портрет которого открывал необычную галерею, известного американского киноактера: «Цэ ж… як его?.. Круз, мабуть. Точно! Вот же написано: „Круз Том (наст, имя Томас Круз Мэпотер IV) (р. 3 июля 1962, Сиракузы, шт. Нью-Йорк), американский актер. Фильм „Интервью с @@@@@@@@“ (1994)“. И того хлопца я знаю, шо рядом висит: „Бандерас Антонио (р. 1960), испанский актер. Фильм „Интервью с @@@@@@@@“ (1994)“. Шо за фигня? „Интервью“ с кем? Какие-то буковки, на „а“ схожи. И вот тоже: „Интервью с @@@@@@@@“, мистический фильм с элементами эстетизма, снятый по романам Энн Райс. Режиссер Джордан Нил (Ирландия). Только шо-то этого Жордана ни хрена не видно! Какая-то мазня вместо фотки…»

В самом деле именем Нила Джордана был подписан совершенно невнятный, с расплывчатыми чертами лица портрет. И таких портретов было немало. В недоумении (переросшем затем в сильное раздражение) Гриценко рассматривал размытые разноцветные или черно-белые пятна причудливых форм, подписанные лаконично и однообразно: «Элизабет Батори (1560–1614), венгерская графиня, прославившаяся как женщина-@@@@@@», «Нодье Шарль (1780–1844), французский писатель. Пьеса „@@@@@@ “ (1820)»; «Маршнер Генрих Август (1795–1861), немецкий композитор. Романтическая опера „@@@@@@“ (1827) по одноименной пьесе Шарля Нодье»; Стокер Брэм (1847–1912), ирландский писатель. Роман «ZZZZZZZ» (1897); Страшимиров Антон (1872–1937), болгарский писатель. Социально-бытовая пьеса «@@@@@@» (1902); Мурнау Фридрих Вильгельм (1889–1931), немецкий кинорежиссер. Фильм «@@@@@@ Носферату» (под таким названием шел в советском прокате, 1922)…

— Ну, как тебе — впечатляет? — внезапно за спиной Гриценко раздался голос Коровина. От неожиданности Серега даже вздрогнул.

— Не. Какие-то буковки, рож не видно. Кругом кляксы уродливые! Зачем все это?

— Какой же ты, парень, ограниченный!.. Ну да ладно. Со временем все поймешь, а пока… Что тебя не устраивает? Что не можешь узнать некоторых людей, чьи портреты здесь висят?

— Да каких «некоторых»! Их тут тьма! И потом, разве ж то портреты? Курица лапой лучше нацарапает!

— Ты не прав, парень. Это великолепные, серьезные работы, очень ясно и глубоко передающие характер изображенных на них людей. А то, что отдельные портреты кажутся тебе безобразными пятнами… Так это твои проблемы, парень! Виной тому — твое невежество и ограниченность.

— Шо это ты вздумал меня оскорблять? — обиделся Гриценко и, набычившись, поднял кулак.

— Остынь! — немедленно осадил Серегу Коровин. Приказал таким властным тоном, что Гриценко не посмел ослушаться, тут же разжал кулак. Снисходительно ухмыльнувшись, Коровин спросил: — Скажи честно, кого из этих людей ты знаешь — Нодье, Маршнер, Мурнау? А?.. Вот видишь — никого. А раз не знаешь, то и представить себе не можешь! Портреты эти не на стене висят, а… Короче, они как бы всплывают из твоего сознания, становятся объектом твоего воображения, но при одном важном условии.

— Яком?

— Я же тебе сказал: ты должен знать эти людей.

— Шо — лично? — испугался Серега, глянув на даты рождения и смерти неизвестных ему людей.