Даррен Шэн - Город Змей

— Это несправедливо, — бормочу я разочарованно.

— Жизнь вообще несправедлива. И ты знаешь это лучше других.

Ама встает и потягивается. Ее нагота прелестна. Как бы мне хотелось, чтобы она стала моей! Мне хочется потянуться к ней, снова заняться с ней любовью, и любить ее постоянно, пока я не смогу заставить ее забыть о Райми. Но я не имею права требовать от нее слишком много.

— Как твои ребра? — спрашивает Ама, надевая рубашку.

— Так себе. Но голова хуже. Можешь купить что-нибудь болеутоляющее?

— Конечно? Какой-то определенной фирмы?

— Нет, я непривередлив.

Она уходит, а я иду принимать душ и включаю горячую воду на полную мощь. Мои колени и локти покрыты струпьями. Потом здесь останутся шрамы, как и на лбу. Как говорится, дополнения к коллекции.

Ама возвращается, и я глотаю горсть таблеток, запивая их водой. Потом она заставляет меня лечь в постель и начинает массировать мне спину. Она не очень опытна в этом, но упряма. После часа массажа я чувствую в своем теле гораздо большую подвижность, чем раньше.

— Что следующее на повестке дня? — спрашивает Ама, слезая с меня.

— Сон, — с трудом выдавливаю я, расслабленный, с закрытыми глазами.

— Я имею в виду завтра. Следующую неделю. Следующий год. Тебе вернули жизнь. Что ты собираешься с ней делать?

Моя улыбка гаснет. Я наклоняюсь к ее лицу:

— И что же мне делать, как считаешь?

— Бежать, — говорит она без паузы. — Сесть в первый автобус, поезд или самолет и исчезнуть. Неважно куда. Просто уехать туда, где тебя никто не знает, где ни одна гнида из этого города тебя не достанет. О будущем подумаешь потом. Сначала тебе надо исчезнуть — от виллаков, от твоего папаши, от городских волнений — от всего.

— Когда ты говоришь, это кажется так просто.

— Так оно и есть. — Она издает шипящий звук и вонзает ногти в мой бицепс. — Ты человек, Эл. Я — нет. У меня нет выбора. Я была создана для того, чтобы любить Капака и оставаться с ним. Я не могу никуда уехать. Но над тобой священники не имеют власти. Беги отсюда и не оглядывайся.

Эта мысль прельщает меня. А что? Побросать вещи в сумку, воспользоваться кредитной картой, которой снабдил меня Тассо вместо наличных, купить билеты и бежать из этого города, пока его гангстеры и инкские священники не перетрахали друг друга.

Я хромаю к окну и смотрю на затененное пространство лежащей внизу улицы. Несколько мальчишек с криками нарезают круги на подобранных на улицах байках, не думая о нависшей угрозе. Я ничего не значу для Форда Тассо и Эжена Даверна — я нужен им на какое-то время, но, в общем, без меня прекрасно можно обойтись. И хотя виллаки испытывают ко мне безусловный интерес, мое исчезновение их тоже не повергнет в отчаяние. Они просто найдут другого козла отпущения. Но дети, их родители, мои единокровные братья и сестры, находящиеся у Змей…

Кто станет думать об их интересах, если я уеду? Я им ничего не должен — не я начинал эти беспорядки, не я вербовал Змей. Но я все равно чувствую свою ответственность. Я не могу контролировать их судьбы, но, возможно, смог бы повлиять на то, чтобы они стали счастливее. Если останусь.

— Я не могу уехать, — говорю я Аме, предчувствуя очертания новой неизбежности, формирующиеся вокруг моей судьбы. — Здесь есть кое-какие незаконченные дела.

— Например? — раздраженно спрашивает она.

Ответы отскакивают от зубов, как пулеметные очереди:

— Змеи. Волнения в городе. Виллаки. Клуксеры. Мой отец.

Конечно, мой отец, особенно после того, что он сделал Биллу. Я всегда знал, что он чудовище, но затерроризировать парня до того, чтобы он изнасиловал и убил собственную сестру, — это выходит за рамки самых чудовищных поступков. И он продолжит совершать подобные вещи, если священники его освободят.

— Как много дел! — В голосе Амы слышится ирония. — Надеешься все их переделать?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Я могу сразиться с отцом, хотя понятия не имею, кто победит. Думаю, что в состоянии прекратить волнения в городе, договорившись со священниками. А потом… посмотрим.

— Не твое дело избавлять этот город от всех его болезней, — говорит Ама.

— Разумеется, ты права. Но если я смогу остановить беспорядки, вырвать своих родственников и местных парней из рук Змей, решить вопросы с моим отцом, плюнуть в слепые глаза виллаков… Неплохое было бы наследство. Пора прекратить этот ужас и кровопролитие. Я не смогу жить в мире с самим собой, пока дела обстоят таким образом. Этот груз будет постоянно давить на меня.

Ама молча испытующе смотрит на меня несколько долгих секунд, потом вздыхает.

— Ты сумасшедший, но я вижу, что ты не отступишься от своего решения. — Она облизывает губы. — А что насчет Капака? Твоя сделка с Тассо уже не имеет силы, поскольку ты нашел Билла. Оставишь Капака священникам?

Я мог бы это сделать. Тассо больше мне не указ. И я могу свободно сказать ему, куда ему надо засунуть наше соглашение. Но Райми важен для виллаков, а они являются главной движущей силой Змей и причиной бесчинств в городе. Если я самоустранюсь, то рискую оказаться в изоляции. Я имею силу, пока священники нуждаются во мне. За пределами их системы я так же бессилен, как самый последний нищий в городе.

— Я бы с удовольствием оставил его гнить там, где он сейчас находится, — усмехаюсь я, — но мне необходимо снова посадить Райми на трон, чтобы положить конец бесчинствам в городе. Я также хочу дать знать виллакам, что по-прежнему играю по их правилам. Поиски Кардинала продолжаются.

— Тогда я с тобой, — говорит Ама безапелляционным тоном. — Когда ты начинаешь и чем я могу помочь?

— Во-первых, — я зеваю, — мне надо отоспаться. Когда я приду в себя, то попрошу тебя проводить меня к виллакам. У меня есть к ним предложение.

— Какое предложение?

— Пока не знаю, — усмехаюсь я, — но надеюсь придумать его, когда высплюсь.

Среда, поздний вечер, туннели. Спина просто раскалывается на части, но я не могу ждать до завтра. Стюарт Джордан начал свою контратаку раньше, в кои-то веки застигнув всех врасплох. Он разгромил штаб Лобов, одной из самых больших банд в восточной части города. Ликвидировал их быстро и умело. Широко рассредоточив смешанные силы из копов и солдат, он двинулся дальше на остальные четыре оплота сопротивления и, похоже, уже собрался одержать полную победу, когда его люди были атакованы похожими на привидения безжалостными воинами в черных футболках и джинсах, с бритыми наголо головами и змеями, вытатуированными на щеках. Змеи быстро разделались с людьми Джордана — в репортажах передавали, что потери составили от пятидесяти до семидесяти человек, — и заставили его признать свое полное поражение.

Облегчение от вида отброшенных сил Джордана было краткосрочным. Змеи, разгромив врага, накинулись на банды, которые собирался атаковать Джордан, и разогнали тех, кого не успели убить. Потом Змеи исчезли под землей, но отдельные члены банд до сих пор бесчинствуют на улицах, устраивая кровавые разборки друг с другом.