Кай Майер - Алхимики. Бессмертные

– Если ты не против, я подумаю об этом через пару тысяч лет.

Иннин улыбнулась:

– Мы могли бы держаться вместе, Аура. Семья бессмертных. Твои дети тоже могут быть с нами.

– Кристобаль предлагал им бессмертие.

– Знаю. Впрочем, сам он не так глуп, чтобы гоняться за бессмертием. Видимо, представляет, что это такое.

Аура молча согласилась. Филипп боялся прошлого – традиций, как он выражался. Но и будущее, вероятно, вселяло в него не меньший страх… Брать на себя такую ответственность он не хотел.

– А мы можем… покончить с собой? – неожиданно спросила Аура.

– Когда-то давно я знала тех, кто так и сделал, – ответила Иннин. – Но они имели железную волю и были уверены в своем решении.

– А ты сама когда-нибудь думала об этом?

– Тысячу раз. Но дальше мыслей дело не шло. У меня бы не хватило смелости. Да и я никогда не бывала в таком отчаянии. Страх и печаль проходят. А мы остаемся.

Аура чувствовала на себе взгляд Иннин, но избегала смотреть ей в глаза.

– Когда я только приехала в Париж, скажи мне кто-нибудь, что через несколько дней я умру, я бы и бровью не повела. Все потеряло смысл. Но потом появился отпечаток руки, Звезда волхва, Фуэнте… («Константин», – мысленно добавила Аура.) И все опять… Не знаю, как выразиться. Изменилось. Будто включился свет.

– Об этом я и говорю. Боль проходит. А мы остаемся. Навечно.

Из уст любого другого человека слова эти прозвучали бы весьма оптимистично, но Иннин произнесла их с полнейшим безразличием.

– Я хочу вернуть детей, – сказала Аура.

– И гермафродита?

– Это ему решать.

Иннин взяла Ауру за руку:

– Оставайтесь со мной.

– Посмотрим.

Покрутив пальцами костяную брошь, Иннин задумчиво посмотрела на залитые закатным солнцем горы.

– Ты хочешь вернуть Джиана и Тесс… Хорошо. Но сначала пусть они помогут Старцу горы отыскать Грааль и Verbum Dimissum .

– А если у них не получится?

– Рано или поздно они найдут и то и другое.

– Могу я с ними поговорить?

– Я знала, что ты об этом попросишь.

– И каков твой ответ?

Иннин колебалась:

– Я больше не хочу жить одна. Все, что я сделала, все, что подсказала Старцу горы – поиски Гра аля и Verbum Dimissum , идею привести тебя сюда, – все это я делала только ради того, чтобы встретиться с вами. За помощь в возвращении детей ты должна пообещать мне кое-что взамен. Если гермафродит откажется составить мне компанию, ты останешься со мной. Это мое условие.

– Это означает свободу для Джиана и Тесс и неволю для меня.

– Не неволю. А свободу, причем куда большую, чем ты когда-либо имела.

– В этой башне?

– Мы можем идти куда захотим.

– Кристобалю это не понравится.

Иннин едва заметно улыбнулась:

– Это Храм Черной Исиды, а не Храм Старца горы. Хасан ибн Саббах провозгласил меня богиней. Значит, я богиня и для его преемников.

После всего, что Кристобаль говорил и делал, Аура сомневалась, что он станет следовать этому правилу. Но не видела смысла спорить с Иннин.

– Хорошо, – наконец согласилась Аура. – Веди меня к детям.

Иннин пристально посмотрела на нее своими серыми глазами. Ауре на мгновение показалось, будто перед ней пронеслись события, которые Иннин повидала за свою жизнь – ужасные и прекрасные. Становление старого мира и предчувствие чего-то нового.

Ауру вдруг охватил страх.

– Идем, – позвала Иннин, выходя на лестницу через люк. – Я отведу тебя к сыну.

Тесс все поняла.

Она знала, что Джиан видит те же образы, что и она, чувствовала присутствие брата в своих мыслях.

Снова явился рыцарь на белом коне. Вот он мчится по холмам, которые тогда выглядели совсем по-другому. Замок на краю мыса тоже не узнать. В видении Тесс – воспоминаниях Нестора – замок меньше, без полуразрушенных пристроек, которые лепятся к стенам, словно язвы. Стены светлее, крыша целая. Никаких флагов, гербов и вымпелов. Ничего, что указывало бы на владельцев.

Поросший травой спуск к озеру кажется круче: видно, прежде воды было меньше.

В замке рыцаря встретили радушно. Теперь Тесс понимала, что это Нестор Непомук Инститорис, отец Ауры, положивший начало роду Инститорисов. Люди, которые вышли ему навстречу, похоже, много лет скрывались здесь, в горах, от врагов.

Нащупав верную нить в воспоминаниях Нестора, Тесс и Джиан могли листать их, словно книгу. Задержаться на одних образах и событиях, другие же – просмотреть мельком, а то и вовсе пропустить. Лишь вдвоем они могли распоряжаться этим даром. Едва ли в мире еще есть люди, которые обладают такими удивительными способностями. Ведь они оба – Тесс и Джиан – плод связи между алхимиками и их собственными дочерьми. Удивительное переплетение наследственности, таланта и случая, о каком веками грезили алхимики, философы и писатели-фантасты.

Еще до кровавой ночи в Уруке Тесс задавалась вопросом: что еще им подвластно? Какие силы в них дремлют? И тщеславие тут ни при чем. Их дар – это факт. Но что, если у них есть и другие способности? Возможности казались безграничными.

Другое воспоминание. Рыцарь провел в замке несколько дней, может, недель. Люди, принявшие гостя, решили посвятить его в величайшую тайну. Они привели его в комнату без окон, где на высоком постаменте стояла полукруглая глиняная чаша. Золотую ножку к незамысловатому сосуду явно приделали позже.

Почему катары решили показать чашу рыцарю? Почему доверились ему? Кажется, они сделали это добровольно, но на самом деле это не так. По приезде в замок Нестор начал плести интриги: подкупать, втираться в доверие и даже угрожать, играя на страхах этих людей. Бессовестно воспользовался конфликтом между Церковью и еретиками.

И вот Нестор у цели.

Человек в рубище произнес торжественную речь. О Граале, о долгом тернистом пути этой священной чаши, которую вначале привезли в крепость Монсегюр, а затем сюда. Упомянул он и слово, высеченное на дне чаши, и монаха, вернувшего Грааль после того, как норманны выкрали его из монастыря англосаксов.

Тесс не запомнила всего. Она лишь поняла, что слово на дне чаши обладало силой – силой, способной уничтожить прежний мир и сотворить новый. По легенде, слово нужно произнести вслух, но на это не отважился даже монах, нацарапавший его на дне Грааля.

Сам ли он нашел это тайное слово? Или оно было известно и раньше? Никто не знал ответа на эти вопросы – даже сами катары, которые подобрали Грааль в неразберихе Крестовых походов и сохранили.

И вот рыцарь стоит перед священной чашей.

Меньше всего Нестора заботит судьба человечества. Он думает лишь о собственной выгоде и твердо знает, что делает. За свое бессмертие Нестор заплатил слишком высокую цену – пролил кровь сотен невинных девушек. И вот теперь судьба целого мира – в руках кучки религиозных фанатиков. Нет, он не готов поставить на кон все, чего добился с таким трудом.