Наталия Московских - Последний

— Харриссон сбежал! Как поняли? Прием! Харриссон сбежал! — услышал Джеймс сквозь помехи, узнав голос своего второго надзирателя. — Райли убит! Харриссон забрал его куртку и оружие!

— Черт вас подери! — прозвучал в ответ разъяренный голос Дюмейна. — Ищите его! Он не мог уйти далеко. Проверить все выходы, искать по всему дому. Немедленно!

Джеймс отключил рацию, поначалу решив выбросить ее, однако затем передумал. Рация могла помочь ему предугадывать планы Дюмейна и его людей и тем самым обойти их и сбежать. Джеймс также подумал и о том, что она может сыграть с ним злую шутку: поняв, что она у него есть, наемники могут своими разговорами специально увести его в нужном им направлении, однако Харриссон решил, что будет держать такой вариант развития событий в голове, но рацию при себе оставит.

Выбравшись наверх и вернувшись из комнаты прислуги в старую кухню, он начал один за другим тихо открывать ящики и искать нечто, которое смогло бы помочь ему открыть дверь. Стрелять в замок он не решился, представив себе, сколько шума поднимет. Он никогда в жизни не вскрывал такие старые замки и теперь надеялся лишь на то, что ему улыбнется удача.

Была уже поздняя ночь, когда «Чероки» выехал на проселочную дорогу, ведущую к особняку Валианта Декоре. Хотя оставленный в живых наемник в Алкове сказал, что другие группы по пути не будут поджидать в засаде, Валиант все равно тщательно вглядывался в темноту, и его чувствительное зрение улавливало каждое движение среди теней. По счастью, наемников Талоса и Дюмейна по пути действительно не встречалось.

На проселочной дороге не было ни одного фонаря, поэтому ехать приходилось медленно и с осторожностью: пару раз Сэму встретились довольно глубокие рытвины, объехать которые он сумел лишь в последний момент, когда ближний свет выхватил их из сгустившейся тьмы.

Ривер выглядывала со своего места и обеспокоенно посматривала на часы, светящиеся на приборной панели перед Сэмом Картером, понимая, насколько мало времени — если верить договоренности с Дюмейном — осталось у Джеймса.

Вдруг Валиант заметно оживился и обратился к Сэму.

— Ваша машина обладает хорошей проходимостью по бездорожью?

Сэм нахмурился.

— Достаточно хорошей, — ответил он, хотя в голосе слышалась неуверенность.

— В заснеженном подлеске не завязнет?

— Раньше за ней такого не водилось. Хотя, надо признать, проверял я это нечасто. Ты хочешь ехать по лесу?

— Я хочу оставить машину там, а дальше двигаться пешком до особняка.

Ривер встрепенулась.

— Пешком? Пешком мы ни за что не доберемся до особняка вовремя! И тогда Джеймс…

— Доберемся, — он повернулся к ней и уверенно заглянул ей в глаза. На губах показалась едва заметная заговорщицкая улыбка. — Доверься мне. Я знаю, что делать. Оставим машину здесь, а дальше… я донесу нас. Займем позиции один за другим, а после будем думать, как штурмовать дом. Я разведаю обстановку, и тогда будем действовать. Времени на это у нас хватит.

Ривер нахмурилась, но не решилась спорить. Она не представляла себе, что такое идти на штурм особняка, чтобы вызволить оттуда человека, и догадывалась, что у Валианта в таких делах опыта больше. Затея казалась ей рискованной, но Ривер понимала: сейчас любая затея будет казаться таковой. Она кивнула.

— Хорошо.

— Представители закона не имеют ничего против моего плана? — Валиант обратился к Стивену, и детектив, весьма удивившись его внезапно нахлынувшему азарту, качнул головой.

— Я здесь не официально, — хмыкнул он. — Так что не имею ничего против даже самых незаконных планов. Ты из нас лучше всех знаешь этот дом и эту местность. Будем действовать, как ты скажешь.

— Сэм, съезжайте в подлесок, гасите огни. Сможете примерно сориентироваться, где мы оставили машину?

Доктор Картер почти обиженно усмехнулся.

— С ориентированием на местности у меня проблем нет. Пришлось, знаешь ли, научиться во время вьетнамской войны.

На этот комментарий ни у кого не нашлось, что сказать. «Чероки» замедлился, и вскоре, когда Сэм высмотрел удобный ему участок, машина съехала с проселочной дороги и чуть углубилась в лес под покров полной темноты.

Харриссон удалялся от дома Декоре под покровом ночи. В темноте он едва мог различить что-то в паре ярдов от себя, но все же старался двигаться по протоптанным наемниками или их машинами тропинкам, чтобы оставлять меньше следов. На руку ему играл и непрекращающийся снегопад с сильным порывистым ветром, подхватывающим целые снежные комья и перетаскивающим их с места на место. Если наемники хоть немного помедлят с тем, чтобы выходить и искать своего пленника на улице, погода Шелл-Крика сделает основную работу по заметанию следов самостоятельно. Хотя, разумеется, Харриссон не тешил себя надеждой, что сможет уйти отсюда совершенно незамеченным — рано или поздно ему наверняка придется отбиваться, а на отстрел у него всего одна обойма с пятнадцатью патронами…

Вновь включенная рация периодически трещала в кармане, и Джеймс слышал через нее разъяренный голос Дюмейна. Тот кидался проклятьями в ответ на каждый отчет о том, что поиски пленника не увенчались успехом.

Сам Джеймс не был уверен в том, что поутру люди Талоса и Дюмейна не обнаружат где-нибудь его хладный труп: он чувствовал, что ослаб после обильной кровопотери, и не знал, не покинет ли его сознание где-нибудь в середине пути. Рана… обе недавние раны продолжали болеть, но правое плечо причиняло почти невыносимую боль, от которой хотелось упасть, зажать ранение со всей силы и ждать, пока разум погрузится в забытье. Однако Джеймс продолжал идти сквозь падающий снег, радуясь, что холод пока что бодрит его, а не нагоняет смертельно опасную сонливость.

Дюмейн, как ни странно, его недооценил. Похоже, он все же совсем плохо представлял себе, через что ему приходилось проходить, поэтому считал Джеймса слабаком или неженкой. Что ж, Харриссон на этот раз был даже рад такому оскорбительному просчету. Однако он знал, что поиски в доме не продлятся долго. На его счастье, с замком в старинной кухне особняка удалось справиться довольно быстро, да и с двумя наемниками, которые поочередно встретились ему на улице, он сумел разобраться без лишнего шума — без единого выстрела, — просто сыграв на эффекте неожиданности. Единственное, чем Джеймсу пришлось отплатить за это, это болью в правой руке.

Рука — не нога, в конце концов, — подбадривал он себя по пути, стуча зубами от озноба, вызванного болью в ране и слабостью. — Идти я могу, и это самое главное.

— Прием! Мистер Дюмейн, это Уэдер. Похоже, в доме Харриссона нет. Нужно искать в окрестностях…