Максим Сугробов - Плоды манцинеллы

— Спасибо тебе, — тихо произнесла Тэйе. Темные локоны обрамляли ее лицо.

«Красивое лицо», — подумал Энди. — «Это все алкоголь… Наверное».

— Спасибо? За что? — спросил он.

— Что вернулся. Я просила тебя вернуться, — она протянула руки, демонстрируя ему гладкие ладони, и чисто улыбнулась, — и вот ты здесь.

— Не за что, — Андрас улыбнулся в ответ. — И тебе спасибо за ужин. И за вино. И за компанию.

— Последнее особенно ценно, да?

— Не-е-е, — протянул он. — На первом месте вино, а потом уже все остальное.

— Согласна, — засмеялась она. — Но это ведь опять шутка?

В ответ Энди лишь кивнул, удивившись тому, насколько тяжелой стала голова. Время уходить. Время вернуться в настоящее, к своим кошмарам и зависимостям, вернуться в пустой, темный дом, который никогда не станет родным, и в котором уже никогда не зазвучит голос Карен. Энди неуютно поежился.

— Что не так? — обеспокоенно спросила Тэйе.

— Нет-нет, — виновато улыбнулся Энди. — Все так. Вечер получился прекрасным.

— Но тебя что-то тревожит.

— Уже поздно. Ночь на дворе.

Тэйе прикоснулась к телефону, слабенько вспыхнул экран.

— Почти час, — печально сказала она. — Действительно поздно.

Повисла небольшая пауза. Удивительно, но эта скромно обставленная кухня теперь казалась Энди настолько уютной, что даже со стула вставать не хотелось. Хотелось сидеть вот так, напротив красивой девушки до первых всполохов рассвета, попивать вино и болтать, болтать, болтать.

«Ты не будешь против, если я останусь?» — он почти сказал эту фразу, но осекся. «Можно мне остаться?» — совсем по-собачьи. «Я могу переночевать у тебя?» — неуверенная, глупая просьба.

— Я пойду, наверное, — выпалил Андрас.

— Ага, — тихо протянула она.

Уже в коридоре, в самый последний момент, Тэйе потянулась, чтобы открыть дверь. Она слегка задела его рукой, а сладкий запах девушки окутал Энди, задел и пробудил внутри нечто такое, что нестерпимо обжигало счастьем.

— До встречи, Андрас Ланге.

— До встречи, Тэйе Серрма, — ладони противно покрылись потом. Волнительно и неловко.

— Приходи еще. Я всегда тебе рада, — крепкие объятия хрупкой девушки сковали Энди прежде, чем он успел что-либо сказать. — Обязательно приходи, — прошептала она и ослабила хватку, даруя нежеланную свободу.

— Я приду, — севшим голосом ответил он. — Будь уверена.

Прощальная улыбка вышла натянутой. Да и само прощание по ощущениям Энди длилось мучительно долго. За порогом уютной квартиры ждал мир, чужой и жестокий, до крайности злой и беспощадный, уничтожающий душу и тело…

«К черту все!» — вспыхнула мысль, когда холодный воздух осенней ночи наполнил легкие. — «К черту».

Голос спящего города, так хорошо знакомый Энди и такой родной, звучал далеко и тихо. Жужжащие лампы, редкие рыки автомобильных моторов, пьяная брань из окон и темных переулков, чьи-то твердые шаги — мелодия ночи, привычная слуху и до скуки неизменная, в этот раз дробилась на такты, рассыпаясь на битые тона под напором новых мыслей.

«Она красивая», — бубнил голос Мегги. Или это был его голос? Энди шел, уверенно ступая по тротуарным дорожкам и мостовым, ловко перебегая улицы, на ощупь передвигаясь в темноте узких кварталов. Он шел, но вовсе не чувствовал контакта с землей.

«Спасибо тебе», — сказала она. Немыслимо. Девушка благодарила Энди за возвращение, за простой визит, а он, в свою очередь, не поведал всего. Да и как он мог? В будущее ведь не заглянешь. Только сейчас, витая в мыслях, Андрас мог точно огласить результат минувшего вечера. Мог высказать все, что грело душу и сердце.

«Спасибо тебе. За свободу», — вот нужные слова. Единственно верные, в полной степени отражающие действительность.

Андрас Ланге совершил прорыв. Глядя в глаза вероятного будущего у порога «Строумма», Энди сделал шаг по новому пути. Куда ведет эта тропа и насколько тернистой она будет? Лишь время знает. Время и судьба, ведь именно они на пару всегда все решают за других, не спрашивая мнения, не прислушиваясь к советам. Множество вероятностей и вариантов в конечном итоге образуют картину, яркую, абстрактную, но цельную, абсолютно невозможную без какого-либо, даже самого мелкого фрагмента.

И сам Андрас Ланге чувствовал себя незаметным пятном на этой картине. Десять лет он был лишь простой кляксой, серо-черной, как сны и кошмары прошлого. Но теперь… Энди шагал по твердой земле, мыслями устремляясь ввысь и вперед. Устремляясь туда, где терпеливо ждет девушка с красивым лицом и темными волосами.

— Прости меня… — прошептал он в ночи. — Прости, Карен. Завтра я к ней вернусь.

Эта мысль преследовала его до самой постели. Она ступала рядом, мягко и нежно грела изнутри обещанием чего-то несбыточного и сокровенного. Чернота прошлого уже не казалась вечной. Энди вернулся в пустой дом, не страдая в цепях одиночества, принял горячий душ, думая лишь об одном — как поразительно и чудесно изменилась жизнь.

— Меня кто-то ждет, понимаешь? — сказал он себе, нарушив немоту поздних часов. — Меня. Обязательно приходи.

Это были ее слова. Слова девушки со странным французским именем Тэйе Серрма. И эти слова она адресовала именно ему. Заслуженно или нет, но…

— Пора, Герц, — прошептал он. — Самое время, родная. Отпускай.

Энди погружался в сон, смакуя на языке новое имя. Отдаленные звуки спящего города не тревожили его покой. Редкий и ценный. Мог ли он себе представить, что совсем рядом, за плотной пеленой ночных грез топчутся и ожидают незнакомые лица, в первую же секунду сна готовые накинуться на него, крича и причитая, произнося одну и ту же фразу вновь и вновь.

Бастиан, Бастиан, Бастиан.

Датчик в стене слабо мигнул, дверь открылась. Темная тишина царила в лаборатории, такая новая и непривычная для этого места, что сделалось крайне неуютно. Энди взглянул на часы — 8:00. Ровно.

— Алан? — не решаясь зайти, крикнул Андрас. — Ты тут, док?

Ни шороха, ни звука. Центральный стол комнаты, занимающий, собственно, большую часть просторного помещения был завален бумагами — Энди видел светлые прямоугольники в темноте, кое-где сложенные аккуратными стопками, но в общей массе неряшливо разбросанные везде, куда падал взгляд.

— Что за черт… — выдохнул он.

Док никогда не опаздывал. Даже больше — порой Энди проникался уверенностью, что знаменитый Алан Саммерс на самом-то деле живет в лаборатории Центра. Кровати здесь, конечно, не было, за исключением той, что находилась дальше по коридору, но ее на данный момент занимал другой. Тоже доктор, и тоже знаменитый. Иронично.

Энди собрал волю в кулак и шагнул в темноту. Мерно загудели лампы, сонно моргая и разгоняя светящийся газ. Дверь за спиной мелодично закрылась.