Д Кузиманза - Колдун для акул [СИ]

Алекс задумчиво посмотрел в густо-синее небо, куда более тёмное, чем небо Танатоса, на желтовато-бурые облака и мельком скользнул взглядом по светящемуся невыносимым для глаз блеском сиреневому солнцу.

— Да, как и предполагал Дирк, отца похитили преступники, а власти не хотели разглашения тайны о портале и танатосцах. Ведь Приди-Смерть ничего не подозревал. И он, и Элла с Леончиком, и все остальные, желающие купить дом, думали, что там хранятся всякие магические штучки и драгоценности. Колдун всё-таки… Эх, а ведь я тоже был в этом уверен! Был? И сейчас уверен, несмотря на рассказы отца. Душой, так сказать, уверен, хотя разумом понимаю то, что узнал ещё от Пака.

Дорога свернула, огибая большой заливной луг. Вон уже и башня бывшего радиотелеретранслятора показалась, путь Алекса подходит к концу. Скоро он вернёт Ленточку и бричку их владельцу и усядется в дилижанс.

— Понимаешь, очень трудно принять что-то, что противоречит известному тебе с детства. Можно уговаривать себя: да, нет ни магии, ни рун, ни заклятий! Да, всё это психологическая защита, превратившаяся за полторы сотни лет в банальное суеверие! Верил же я до сих пор, что эльфы, вампиры и орки — это какие-то особенные существа и бывают только в сказках. Но оказалось, что они есть вот именно только потому, что когда-то люди придумали тех, сказочных. И, главное, я не понимаю, зачем всё это продолжается до сих пор? Ведь уже лет сорок, как потеряна всякая связь с Землёй, никакие работы на Экваториальном материке не ведутся, мы стали автономны. Неужели так трудно объяснить…

Алекс вздохнул. Всю дорогу до Сентэрида отец уговаривал его выбросить из головы Оркодубр и эту историю. Но Алекс не мог и не собирался этого делать. А последним штрихом в расставании с Сентэридом была встреча на улице с одной из "секретарш". Алекс тогда опять растерянно смотрел вслед пустышке и не мог поверить, что она — не живая красавица-девушка. Его отец, Морской колдун, со смехом похлопал его по плечу:

— Вижу — моя натура. Только увлекайся женщинами настоящими и горячими, а не красивыми оболочками.

Потом Алекс долго оглядывался на отца, который стоял на тротуаре с руками в карманах брюк и следил за исчезающим вдали сыном с улыбкой на лице. Хотя, говорят, при расставании не следует оглядываться. Да, такое же глупое суеверие, как и вера в то, что его отец — некромант.

— Он мне сказал: "Не задумывайся об этом, живи, как прежде". Мол, Пак Эйвонский просветил меня, когда из моего рассказа понял, что в усадьбе происходит действительно что-то невероятное. Этот эльф-детектив опасался, что слепая вера в чудеса может случайно погубить меня. Но теперь всё в порядке, я возвращаюсь туда, где никто не сомневается в волшебстве, порче, некромантии и тому подобном. Ну… почти никто. Не сомневаться удобнее. Тогда всё легко объяснимо и жизнь спокойнее и беспроблемнее.

Ленточка радостно заржала, видя знакомые дома и конюшни. Алекс улыбнулся: а вот ему ещё несколько часов трястись в дилижансе до границы дистрикта, и только там он тоже обрадуется, заняв удобное место в мягком вагоне. Но вдруг улыбка исчезла с его лица, и он скороговоркой добавил:

— Я спросил отца: "А мама тоже знала?" — "Нет, зачем же? — возразил он. — Я ей никогда и ничего не рассказывал. Но однажды она, совершенно случайно, услышала разговор неосторожных посвящённых, не предназначенный для чужих ушей. Она узнала, что на самом деле человек борется с проблемами только собственными силами. И не смогла с этим знанием жить".